Случайный попутчик

Взволнованный Неспящий предупредил Принцессу: крепись, сейчас мир перевернется.

– Говори, муж мой! – произнесла Принцесса твердым голосом, а чтобы лучше подготовиться, взялась рукой за теплую и сильную руку возлюбленного. Нет, своего господина.

Дочка Ааврона проснулась и громко заплакала.

– Папа умер,- сказала она матери, прибежавшей к ней.

– Что ты, что ты! – всполошилась мать. – Это просто плохой сон, моя девочка! Повернись на другой бочок… – забормотала она, зажигая свечу. – Не заболела ли ты?…

– Нет, мама, это не плохой сон!… – рыдания отчаяния сотрясали девочку. Захныкал ее братишка.

– Я виновата, это из-за меня папа умер,- сквозь слезы и рыдания произнесла девочка. – Мама! Прости меня! Папа, прости меня!

– Как ты можешь быть виноватой, если твой отец никогда не слушал никого, кроме себя! – начиная лить слезы, сказала ее мать.- Вечно ему не сидится на месте, все он куда-то ездит, собирает никому не нужные пустяки, когда другие отцы работают или торгуют… Наживают состояния…

– Он искал магию, мама! – сердито закричала девочка, и ее слезы просохли. – Он знал, что магия есть, он показывал мне!

– Что, что он показывал тебе?! – теперь и мать кричала сердитым голосом.

– Я… я покажу тебе! – девочка соскочила с ложа и побежала в верхнюю комнату. Там что-то упало, громко загремев на полу, заскрипели створки шкафа, в котором Ааврон хранил свои сокровища, опять что-то упало, а после этого девочка вернулась в комнату с двумя небольшими темного цвета предметами в руках. – Задуй свет! – велела она матери.

Когда в комнате стало темно, девочка быстро и сильно потерла предметы друг о друга, и вокруг них появилось странное слабое голубовато-серебристое свечение и послышалось потрескивание. Потом свечение быстро погасло. Девочка еще раз потерла друг о друга предметы, и снова было свечение и потрескивание.

– Видишь? – шепотом спросила она мать. – А теперь дотронься до меня.

Мать дотронулась до руки девочки. Раздался короткий щелчок, мелькнула искра.

– Ой! – мать отдернула руку. – Это кусается! – Она зажгла свечу и поискала у себя на руке след магии.

– Вот! – надменно произнесла девочка. – Было больно, а ничего не видно. Вот какую магию нашел папа! Он купил ее у моряков, которые о ней ничего не знали. Он целый год копил деньги, чтобы поплыть на другие Земли и привезти много этой магии.

– Зачем? – рассердилась ее мать,- зачем он связался с этой гадостью!?

– Он хотел продать эту кусачую магию чугам или Королю Стерры для войны. Ведь тебе было больно? И страшно? Вот! Они любят воевать, говорил папа, они купят у него эту магию, чтобы воевать друг с другом, и он хотел, он говорил мне!, пусть они мне заплатят золотом, по весу моей магии. Я привезу много магии. Он хотел, чтобы мы были богатыми, а ты всегда ругала его, мама! – Девочка опять заплакала.

– Ну, вот когда Ааврон вернется, с магией, я не буду с ним ругаться,- примирительно сказала девочке мать и погладила ее по голове, – а теперь угомонись и спи. И давай сейчас я отнесу эту магию в папин шкаф. Папа вернется и порадуется, что мы сохранили все его… вещицы. Спите, – велела она.

– Там еще не хватает одной большой вещи, – сказала девочка.- Ну, признавайся маме! – велела она братишке. Он сразу же засопел и начал прятаться под одеялом.

– Какой вещи? – строго спросила мать сына. – Ну-ка, расскажи мне!

Мальчишка молчал, натягивая себе на голову одеяло. И брыкался, когда мать хотела снять его.

– Они играли в «колесо» – ну, у кого круглая деревяшка дальше всех покатится вниз по улице,- объяснила девочка. – У него «колеса» не было, вот он и взял из папиного шкафа такую круглую штуку…

– Она легкая,- из-под одеяла просипел мальчишка.

– … пустил ее по мостовой, и она укатилась дальше всех. Он выиграл маленький медячок.

– А где теперь та вещь, сынок? – не сердясь, спросила мать.

– Она в дождевой колодец упала,- сердитым голосом ответил мальчишка.

– Завтра я найму кого-нибудь в порту, достанут твое «колесо», ладно,- мать ласково похлопала сына по спине. – Раскрывайся, бедокур, а то вспотеешь.

– Не достанут,- сердито произнес мальчика.- Там никому нипочем не пролезть.

– Ладно, спите! – устало сказала мать, задула свечу и отправилась спать.

Но уснула она не скоро – ей мешала тревога, навеянная сном дочери. А вот дети заснули быстро, но сон у них был несладкий.

Сладкий сон – это всегда подарок Судьбы.

А рано утром их всех разбудил громкий торопливый и настойчивый стук в дверь дома.

– Госпожа Ааврон, откройте! Это Пиппер, торговец Пиппер! – взывали из-за двери. – Простите, но у меня плохие новости!…

Это было самое плохое утро в новой жизни Принцессы.

Когда этой ночью она начала изнемогать от рассказа Каддета, разрушающего все: устройство мира, устройство жизни, устройство их совместной жизни в будущем, планы, которые она любовно и подробно строила – а Неспящий подтверждал каждое слово Кадета, она упала на ложе, закрыла голову подушкой, чтобы больше ничего не слышать, и замерла, как убитая степная змея. Каддет замолчал, не закончив рассказ, страшную сказку, и тоже замер, обиженный или оскорбленный этим. Но Принцессе было все равно, что сейчас чувствовал он. Тоска, такая же, тяжелая и вязкая, как та, что пригибала ее к земле после пленения, теперь опять лишала ее сил и надежд. Ее мечты умерли.

Пустота мира – вот, что чувствовала Принцесса. Оказывается, у них с Каддетом с самого начала их общей истории не было общего дома и общего мира.

У НИХ НЕ БУДЕТ ДЕТЕЙ, НИКОГДА! НИ НА ГИККЕЕ, НИ НА ЗВЕЗДАХ!

Не будет детей – и род Гигар прервется, бесследно растворится в истории чугов.

Не будет сыновей – и ее тайная надежда на то, что по праву крови ее сыновья получат право на Золотой престол, когда она убьет Императора, не осуществится.

Не будет детей – не будет общей радости дома и общей любви к этому миру. Когда ее жизнь пройдет, исчезнет, как короткий росчерк стрелы, навсегда растворяющийся в бескрайнем небе, после нее не останется ничего, никакого следа. Ради чего тогда ей продолжать жизнь? «Твоя жизнь – сама по себе – ценность, – возмущенно возразил Неспящий. – Дар! Только твой! Ты никому ничего не должна, и никто не вправе спросить тебя, как и для чего ты живешь.»

Но ведь кто-то в этом виноват… Кто? – спросила себя Принцесса. – Кто? – спросила она Неспящего. Он не ответил. Проклятая Судьба!

И она впервые осознала, что Судьба другого человека, Каддета, изменила ее Судьбу, и впервые испугалась того, что так Судьбы других людей будут изменять ее Судьбу. «Если только ты впускаешь их в свое сердце,- предупредил ее Неспящий. – Затвори свое сердце, и ты – полная хозяйка своей Судьбы! – сказал он бесстрастно. – Затвори свое сердце, Стрела!».

И ОН – НЕ ЧЕЛОВЕК! Так похожий на людей – и все-таки не человек! Или человек? «Нет, он – человек!» подумала Принцесса, вспомнив все то, что сделал для нее Каддет. Она перебирала их общие с Каддетом воспоминания, возвращаясь от первых минут встречи с ним к последним. «Он любит меня» – по-новому понимая, что значит «любит», решила Принцесса. Любить – это жертвовать. И ничего больше. Он жертвовал. А она – нет. И вот – наказание Судьбы. Если она пожертвует своей Судьбой, сплетет ее с Судьбой Кадета – вот это будет настоящая жертва!

«А как же твой Долг? Приказ матери?! – возмущенно закричал Неспящий. – Твой ДОЛГ! Он хочет вернуться на свои звезды с тобой! Да? Чтобы ты следовала его Судьбе? Ты не исполнишь свой Долг на звездах!… Он не господин твой, Стрела! – кричал Неспящий. – А ты – не раба его! И у тебя есть Долг. У тебя не будет Судьбы, если ты не исполнишь свой Долг, потому что, Стрела, нельзя жертвовать своим Долгом ради чужого Долга, это отказ от своей Судьбы – разве не этому другими словами тебя учили родители, Стрела? У тебя нет выбора, Стрела!»

Она почувствовала, что Каддет поднялся с ложа и ушел из спальни, потом скрипнула специально настроенная на скрип наружная дверь дома, а у Принцессы не было желания удержать его. Он отдалился от нее. Отчуждился. Или она от него. Что-то, название чему не знала Принцесса, разрушилось. «Опора» – подсказал Неспящий. Да, поняла Принцесса, у них была опора и спасительная связь, такая же, как в жизни есть связь между кораблем с берегом. Но налетела буря, и корабль оторвало от опоры и отнесло в кипящее открытое море. Такое она видела однажды вечером со сторожевой башни над Гаванью. Кто из нас корабль, а кто берег?