Борьба за троглодитов

А вот, вероятно, болезнь. Мухамед Пшухов, кабардинец, строитель: "Это было еще до войны, летом. Мы жили тогда в селении Батех, в Зольском районе. Откуда-то в наш огород пришла аламасты и поселилась в нем, в кукурузе. Настелила там разных тряпок, траву. Прожила она у нас неделю. Все время находилась в нашем огороде, кушала зеленую кукурузу. Вся волосатая, на голове длинные волосы. Груди опущены, висят как у женщины, но ниже. Ногти длинные. Глаза раскосые, красные, зубы крупнее, чем у человека. Днем она всегда лежала. Лежит обычно на боку, но все переворачивается, долго в одном положении не лежит. К нам много народу ходило на нее смотреть. Если подойдет близко сразу несколько человек, она беспокоится, садится, кричит, встает, сама себе рвет волосы на голове. Кричит очень громко. Когда успокоится, если человек стоит близко, она тихонько подходит и начинает лизать его, как собака".

Вот встреча лицом к лицу. Абери Татимович Коцев, кабардинец, пастух, не раз слышал от приятеля, что он встречал алмасты в балке Акбечеюко, около Сармакова, что алмасты подходит к кошу, хлеб кушает. В августе 1959 г., когда сам пас там лошадей, попробовал проверить - выложил для приманки хлеб, до двух часов лунной ночи сидел в коше, тщетно ждал. "На следующее утро, часов в семь я поехал верхом вверх по балке пригнать ушедших за ночь лошадей. Вдруг, при выходе из бурьяна, за поворотом, я внезапно встретился с ним чуть не нос к носу. Он бежал навстречу мелкой рысью." Он остановился, и моя лошадь тоже остановилась, как вкопанная. Стояли мы в 3-4 метрах друг от друга. Ростом небольшой, примерно полтора метра, чуть сутулый. Руки, длиннее чем у человека, доставали до уровня колен. Они были оттопырены от тела, а локти слегка согнуты. Весь покрыт волосами - длиной как у буйвола, густыми, темно-серого цвета. Лоб не такой высокий, как у человека, а низкий и скошенный назад. Глаза раскосые. Скулы выдаются, точно как у монголов. Рот широкий. Подбородок не такой, как у человека: у человека подбородок тонкий, острый, а у него круглый, большой, но не острый, а массивный. Сам - косолапый, колени чуть согнуты вперед, а голени кривые, как у хорошего ездока. Стопы слегка повернуты внутрь. Пальцы на ногах растопырены. Думаю, что это был мужчина, потому что грудей я не видел. На голове волосы не очень длинные, но очень растрепанные, торчали хлопьями в разные стороны. Интересно вот что: у человека лицо по сравнению с черепом уже и меньше. А у него по окружности череп подходящий, но так как он не такой высокий и более плоский, чем у человека, лицо получается крупнее. Несколько минут мы стояли, смотрели друг на друга, он дышал ровно, не запыхался после бега. Потом он повернулся направо и шагом ушел в бурьян. А я поехал дальше".

И в этом талантливом наблюдении снова все должно поразить антрополога, знающего облик ископаемого неандертальца. А ведь это лишь одна из множества беглых зарисовок. На очередном отчетном докладе в Географическом обществе весной 1966 года Ж.И.Кофман с мастерством хирурга-анатома нарисовала мелком неопровержимую истину. Вот схематический череп современного человека. Вот - ископаемого неандертальца. А вот - и мел на наших глазах превращает слова в линии - соединение десятков свидетельств о черепе алмасты. Третий рисунок оказывается тождественным второму.

При этом извлечь общее из протоколов опросов - дело не простое. Это не только не похоже на фольклор, а противоположно: скелет фольклора - повторение. В досье кабардинской лаборатории нет двух записей, хотя бы похожих друг на друга. Нет ни сюжета, ни стиля. Детали бесконечны. Не столько накладывая сообщения друг на друга, сколько прикладывая друг к другу, исследователь реконструирует образ палеоантропа. Впрочем, и он не стандартен. Алмасты и по внешности, и по поведению крайне индивидуальны. В каждом оказывается много своеобычного. Последний сезон работ Ж.И.Кофман продвинул к новой цели: к возможности собирать пучки информации об одной и той же особи алмасты, узнаваемой по несомненным признакам. Ее видели разные люди в близких местах на протяжении недолгого времени. Это новый сильно приближающий глазок в еще так мало ведомый нам мир этих призрачных животных.

Кабардинская лаборатория должна их декодировать. Мало надежд на наскок или счастливую случайность. Очень много надо предварительно знать.

Бывал алмасты под самыми руками. Но вслепую и уходил из рук. Вот облава. Ержиба Кошокоев, 70 лет, кабардинец: "Первый раз я видел алмасты в сентябре 1944 года. В то время у нас в республике были отряды добровольцев (дружинников) по поддержанию порядка, борьбы с бандитизмом и т.д. Я был членом такого отряда. Отряд был сборный - были в нем и карачаевцы, и осетины, и наших кабардинцев собрали с разных мест. Однажды мы ехали верхом по конопляному полю, около Черной Речки. Я ехал вторым, а первым - человек из Аргудана, он умер теперь. Вдруг его лошадь так резко остановилась, что я чуть не наехал на него. Он говорит мне: "Смотри, алмасты!" Впереди, в нескольких метрах, стояла губганана (алмасты-женщина - Б.П.) и забрасывала себе в рот верхушки конопляных стержней с семенами. Сзади столпился весь отряд, зашумел, и она, увидев нас, очень быстро побежала на двух ногах в кош, который стоял недалеко. Несколько человек сорвали с плеч ружья и хотели стрелять. Но наш командир - русский офицер из Нальчика - закричал: "Не стреляйте, не стреляйте! Давайте лучше возьмем ее живой и доставим в Нальчик". Мы спешились и окружили кош. Нас было много, и мы смогли полностью замкнуть круг вокруг коша. Я оказался как раз напротив двери коша и все видел очень хорошо. Пока мы приближались, губганана два или три раза выскакивала из коша. Она казалась очень взволнованной: выскакивает, суетится, бросается в одну строну, а там люди, вбежит обратно в кош, тут же снова выскакивает, бросается в другую строну, но там тоже люди. При этом она гримасснича- ла, губы быстро-быстро шевелились и бубнили что-то. Между тем наша цепь все больше приближалась к кошу. Мы сомкнулись и шли уже локоть к локтю. В это время губганана выскочила еще раз, заметалась, да вдруг закричала очень страшным кри- ком и кинулась прямо на людей. Бежит она быстрее лошади. По правде сказать, люди растерялись. Она легко прорвала на- шу цепь, с разбега прыгнула в овраг и скрылась в зарослях, окружающих речку. Ростом она была 1 м 80 см, здоровая. Лицо плохо видно из-за волос. Груди до низа живота. Вся покрыта длинными рыжими волосами, напоминающими волос буйвола. Следы же - я ходил их смотреть в овраге - небольшие. Я очень удивился тогда несоответствию между ее ростом и следами ног (она бежала на носках. - Б.П.)".

Нет, на таких случайностях прогноза поисков не построишь. Можно лишь зарубить себе на носу, что голыми руками алмасты не взять. Совсем иной путь - искать помощи тех местных людей, которые приручали, кормят, тайно содер- жат в сарае или в сенях какого-нибудь единичного алмасты. Связь эта, по собранным сведениям, бывает очень тесной. Но как снять зарок тайны? Лишь один раз случайная удача была совсем близка, однако мы тогда еще ничего этого не понимали и не знали, да трудно сказать, что стали бы делать, если бы и не упустили шанс.

Дело, пожалуй, в том, что Хабасу Карданову, молодому кабардинцу, знакомство с самкой алмасты досталось явно после того, как она уже была приручена каким-нибудь правоверным и почему-то потеряла покровителя. Уж очень легко она поддалась. Впрочем, Хабас, следуя правилам, долгое время отрекался, хотя не умел как следует скрывать привязанность этой алмасты к его дому, и многие жители села Сармаково, в том числе его родные, об этом говорили. Дядя его, Замират Легитов, прямо повстречался с нею в одиноком доме Абаса. Приятели заставили его разговориться. За несколько месяцев до того встретил он в бурьяне страшную волосатую женщину. Он окаменел и покрылся потом от страха. Она же испугалась меньше и продолжала сидеть, когда он пятился. А через несколько дней он повстречал ее снова, потом еще несколько раз, и однажды бросил ей какую-то пищу, не то сыр, не то хлеб. Потом он уже всегда давал ей есть, она стала приходить за кормом к нему в кош. Затем он перегнал гурт в Сармаково, и алмасты последовала за ним - стала жить при его доме. Хабас рассказывал, что приучил ее к кое-каким работам: "Она очень сильная и понятливая... работает быстро, сильно". Например, грузила сено на воз. Ходила она воровать для него помидоры куда-то далеко от Сармакова. "Языка человеческого она не знала, но бормотала что-то нечленораздельное". В тот раз, что дядя повстречался с ней, она вошла с охапкой украденных помидоров и присела, что-то бормоча и кряхтя. Интересно, что мать и отец Абаса не хранили тайну, а высказывали знакомым опасения, как бы алмасты не принесла несчастья их сыну. А он и в самом деле сначала смеялся, а через два-три года уж и не знал, как от нее отделаться: прогнать было невозможно. В 1959 г. в тех местах сведения об алмасты собирал инженер сырзавода М.Темботов по поручению своего брата, зоолога А.Темботова, работающего в Нальчикском университете. Узнал он про Хабаса Карданова, вступил в переговоры. А тот дал понять, что не прочь отделаться от своей дрессированной назойливой алмасты, заломив, однако, изрядную цену. Настал последний час эпопеи. М.Темботов для получения указаний связался по телефону с одним из членов нашей комиссии. Надо помнить, что это было весной 1959 года: существование снежного человека на Кавказе еще почти не умещалось в мыслях, а комиссия только что потерпела кораблекрушение в Академии наук. Достать нужную сумму было негде. Темботов бросил переговоры с Хабасом Кардановым. А вскоре тот уехал работать в Сибирь: близкие утверждают, что этому решению содействовало желание избавиться от алмасты. Навряд ли стоило бы уповать на повторение этой ситуации.