Спиной к стене

– Все не так, Аркаша. Я полностью изменил схему. Продолжительного изматывания клиента и доведения его до кондиции не будет. Мы оставим бухгалтера с трупом Инги на руках. Не сегодня, не сейчас, а когда тот залезет по уши в трясину. Он будет единственным виновником ее смерти, а я – единственным свидетелем. Тогда Сумской уже не вырвется из моих лап.

– Идея, как всегда, гениальная. Надо иметь побольше фотографий, по которым прослеживался бы их длительный роман.

– По этой части ты у нас специалист. Номер оборудован?

– Можно приступать к работе хоть сейчас. Так что ты решил с Антоном Гордеевым?

– Он нам нужен живым. Антон – точка в следствии, это надо понимать. Сейчас его рано сдавать, надо подержать в клетке, пока не закончим обработку бухгалтера. Потом сдадим парня ментам со спокойной совестью.

– Ты знаешь, что у твоей жены за прудом стоит машина? Может, чего затеяла.

– Нет. Это я велел ей подготовить запасной вариант на случай экстренного отхода. Пусть стоит, хлеба не просит.

– Тебе виднее.

Кочергин и Белов очень хорошо понимали друг друга.

На сегодня у Инги было намечено много дел. В городе она зашла на почту и отправила телеграмму. Потом она поехала на вокзал, купила билет на ночной поезд. Затем отправилась к Леониду Постникову. Явиться к нему в дом – сверхнахальство и риск, – его имя значилось в протоколах следствия. Он не числится среди подозреваемых, но за ним могли вести скрытое наблюдение.

Инга никогда не называла Постникова Леней, она звала его настоящим именем. Игорь Калинов-ский, как и она, подельник Никиты, сохранил свой старый паспорт, они оба меняли имена с той же легкостью, с какой люди меняют одежду, скажем, пальто на плащ.

– Ты ненормальная? – спросил хозяин, увидев женщину на пороге своей квартиры.

– Это Никита сошел с ума, пора бы тебе понять. Не трясись, я все проверила, прежде чем войти в твой дом. Следствие еще не подступило к тебе вплотную.

– И не подступится. Заходи, у меня мало времени.

– У меня тоже.

Они прошли в комнату.

– Слушаю тебя.

– Слушай внимательно, Игорь. Я пообщалась с главбухом. Поверь мне, я знаю людей. Сумской не будет на нас работать, даже если ты отдашь ему все коллекции со своего склада.

– А шантаж?

– Его можно напугать. Какое-то время он будет ходить на коротком поводке, но однажды соскользнет и сдаст нас.

Игорь закурил, прошелся по комнате и взглянул на женщину. Ее лицо было непроницаемо.

– Я доверяю твоей интуиции. Что ты предлагаешь?

– У тебя есть каталог, а я прекрасно выполняю все трюки, Никита у меня на подхвате. Я безболезненно могу заменить его другим партнером.

– Но почему?

– Потому что здесь стало слишком жарко. Пора уносить ноги, а он прилип к этому месту, стелит постель в горящем доме. Подумай над моим предложением. Мы можем не увидеться в ближайшее время, ты знаешь место в Питере, где мы всегда найдем друг друга.

– Я подумаю. Мне здесь тоже неуютно. Инга ушла, не добавив ни слова.

Андрей Григорьевич Сумской не находил себе места. Вечером у него свидание. Пришлось отправить жену с детьми в теплые края к морю, чтобы немного вздохнуть свободно. Он уже не помнил, сколько лет назад заводил романы на стороне. Последнее его увлечение превосходило все ожидания. Можно сказать с уверенностью, что он влюбился. Он не мог сопротивляться, отдавался страстному романтическому чувству целиком и полностью. Неужели Пушкин прав: «Любви все возрасты покорны… »

Его вызвали в кабинет Управляющего хранилищем Скороспелова. Черт бы его подрал, не до него сейчас. Он даже не обратил внимания на то, что Эраст обычно сам ему звонил, а сегодня пригласил через секретаршу. Голова туго соображала, мысли были где-то далеко.

Его ждал сюрприз. Впрочем, не произошло ничего неожиданного, все закономерно.

Эраст Скороспелов, начальник службы безопасности и несколько охранников в наручниках сидели на стульях вдоль стены.

– Сумской Андрей Григорьевич? – спросил мужчина в штатском.

– Да. Сумской. А что тут…

– Будете понятым. Потом вас допросят в качестве свидетеля.

– Я готов ответить, если ваши вопросы будут соответствовать моей компетенции.

– Вы кто? Главный бухгалтер или сторож?

– Я главный бухгалтер.

– Значит, и вопросы вам будут задавать соответствующие.

– А вы кто?

– Я старший следователь по особо важным делам Вербицкий.

– Да, да, наслышан.

– Значит, договоримся.

Его промурыжили до шести вечера. Арестованных увезли. Сумской знал, что с Эрастом он больше не увидится, за его проделки ему дадут на полную катушку. Учитывая возраст, управляющий не доживет до освобождения. Ничего, сам напросился. Зато детей и внуков обеспечил до конца их жизни. Деньги Эраст не сдаст. На себя ему наплевать, а нескольким поколениям наследников жить надо.

Сумской взял такси и пообещал два счетчика за скорость, но все равно опоздал, «душа и песня его сердца» уже скучала сидя у окна ресторана.

Сторож поднял шлагбаум и пропустил на территорию пансионата «Ниссан-микро». Потом зашел в свою будку, снял трубку внутреннего телефона. Белов выслушал сообщение и связался по рации с Кочергиным:

– Горничная с хахалем прибыли. Моя помощь понадобится?

– Сиди и жди приезда Инги, без тебя справимся. Делов на две минуты.

Вечный спутник Гения Гога Бубновский – клички Шибздик, Коротышка и другие, столь же неблагозвучные, – валялся на диване и смотрел футбол.

– Вставай, чучело гороховое, Гордеева брать будем.

– Черт! В самый интересный момент! Чего вдвоем-то, может, один сходишь?

– Не наглей, придурок. Даже инвалида надо брать чисто и без шума. Нам сегодня стрельба не нужна, возьмем их тепленькими, пока они не вышли на охоту.

Никита сунул пистолет за пояс, положил в карман рацию, взял фонарь. Они знали, что Антону и Людочке надо переодеться и сменить обувь – моросящие дожди превратили территорию пансионата в хлюпающее болото. Никита был уверен, что застанет их врасплох.

Небольшой «ниссанчик» стоял возле девятнадцатого коттеджа, в окнах которого горел свет.

– Беспечный народ. Тоже мне, мент безмозглый, – проворчал Гений. – Уроки на него не действуют.

Он и коротышка достали оружие, тихо поднялись на крыльцо. Ключ торчал в двери. Никита осторожно повернул его.

– Зайдешь через минуту, а если услышишь грохот, ворвешься сразу.

– Почему?

– Он опасен. Я отвлеку его на себя, а ты вынырнешь сбоку, когда я окажусь у окна. Только не стреляй, он нам нужен живым. Ну, с Богом!

Никита ворвался в дом с озверелой мордой, вид которой отрабатывался перед зеркалом не один день. Получилось, как всегда, очень эффектно. Девушка вскрикнула.

– Не двигаться!

Гений не видел, кого пугал: пока он открывал дверь, в комнате погасили свет. Кочергин нащупал выключатель, но не решился нажать на кнопку. Момент был упущен, Гордеев мог выхватить свой пистолет. Никита отвел подальше от себя руку с фонарем, вспыхнул свет. В постели под одеялом лежали двое – Людочка и неизвестный Кочергину тип.

– Послушай, приятель, бери что есть, а нас не трогай, мы никому ничего не скажем, – заикаясь, пробормотал мужик.

– Это вы, Родион? – удивилась Людочка, натягивая повыше одеяло.

– Нет, это не я. Как ты сюда попала?

– Приятель пригласил. – Она кивнула на лежащего рядом типа. – Я сегодня выходная, вы же знаете мой распорядок.

– С кем ты вчера ушла из отеля? Кочергин начал обыскивать вещи незнакомца, не спуская с него револьвера.

– Отвечай!

– Я вчера никуда не уходила, спала в свободном номере на этаже. Вы меня искали?

– Меня ограбили вчера. Кто поселился в семьсот восьмом?

– Без понятия. Противный тип. Велел мне убираться вон, я даже работу не закончила.

Никита извлек из кармана костюма удостоверение.