Спиной к стене

– Огласка сломает мне жизнь, а их не найдут, Антон.

– Я этого так не оставлю.

– Ты еще ничего не понял. Они тебя найдут, а ты их никогда. Меня Бог наказал! Дура!

– Ты ни в чем не виновата!

Антон с трудом встал с кровати, превозмогая боль, начал одеваться.

– Не виновата? Влюбилась, как девчонка, какая в этом вина… Но я не девчонка, я взрослая замужняя женщина. Стоит мне споткнуться, и жизнь превратится в ад.

– А почему бы не превратить жизнь этих ублюдков в ад?

– Ночью ты уже пытался это сделать.

– Нас застали врасплох.

– И всегда мы будем оставаться в роли жертв, а они в роли хищников. Это мы у них на виду, а не они у нас.

– Ты переоцениваешь их. Обычная шваль. Таким не место среди людей. Их надо уничтожать, как тараканов.

– Заткнись, Антон. Ты здесь кто? А я кто? К кому пойдут твои менты? К хахалю моей подружки? Хочешь его тоже вытащить за ушко и повесить сушиться на солнышке? Он тебя отблагодарит за услугу, век будешь помнить. Меня тоже не пощадят. Секретарша от него скрывать не станет, кому дала ключи от любовного гнездышка. Как только муж узнает о моих похождениях, я тут же окажусь на улице. Может быть, это и не так страшно, после того как я встретила тебя. Но он заберет сына. Ни одна женщина в мире не обменяет своего ребенка на любовника. Я говорю о нормальных женщинах. Можешь вызвать ментов, решай сам, но я буду все отрицать.

Антон молчал. В голове застряли слова Мэлы: «…Я тут же окажусь на улице!» Интересно, а где он окажется, узнай его жена и тесть о ночном происшествии? Он сам порядочная сволочь. Дома жена с больным ребенком, а он озабочен своими «большими чувствами» к замужней женщине.

– Я отвезу тебя в травмпункт, – сквозь слезы сказала Мэла. – Тебе надо наложить швы над бровью. Скажешь им, что на тебя напали на улице. Уличный грабеж сегодня даже не регистрируют твои умные, благородные и ловкие менты.

– Ты права, давай уедем отсюда.

Они вышли из домика. Машина стояла на месте, ее бандиты не тронули. Значит, и впрямь, не очень глупы.

Возвращались в город молча, даже не смотрели друг на друга. Куда только подевалась их страсть…

Обыск проводился самым тщательным образом. Вербицкого поражала беспечность Топтуновых. Он сидел за столом в гостиной и разглядывал лежащий пред ним карабин.

– Я уверен, что из него были убиты инкассаторы и шофер, ранен Гордеев, – размеренно говорил Блохин. – Вот увидишь, Илья, баллистики подтвердят мои предположения.

– Меня другое интересует, Коля. Карабин «СКС» сегодня можно купить на черном рынке, и недорого. Зачем они его домой притащили? Он же неопровержимая улика.

– На карабине нет ни одного отпечатка. Может, ты его сюда подбросил.

– А почему я не подбросил вторую винтовку? Ту, что стреляет пистолетными патронами?

– Потому что она им нужна! Ты не думаешь, что они могли уехать на «гастроли»? Получили заказ и упорхнули. Ты же лишил их средств, тайничок выскреб, и они это поняли. И зря ты только ребят там держишь. В пустой дом они не вернутся, сейчас им деньги нужны. И в этот дом они больше не вернутся, раз мусор за собой не убрали, как в той съемной квартире.

Подошел оперативник и положил перед Вербицким часы «Ролекс».

– На тумбочке нашел, в спальне отца.

– Часы не надел? Странно.

– И постель не убрана, Илья Алексеич. У меня такое впечатление, будто ему кто-то позвонил по телефону и куда-то срочно вызвал. Пижама на полу валяется, телефонная трубка на рычаг не положена. На бегство из горящего дома похоже.

– Ты прав, Валера. Продолжайте осмотр.

– Хорошие часики. Не из дешевых, – покачал головой Блохин.

– Ага. Одна свидетельница их уже видела на правой руке грабителя. Про налет на машину с деньгами строителей помнишь?

– Мотоциклисты?

– Они самые.

Вербицкий встал из-за стола и начал осмотр квартиры. Он доверял своим людям, но себе доверял больше. И правильно делал. На газету никто не обратил внимания. Именно в этом издании было напечатано объявление о продаже мотоцикла. Он внимательно просмотрел газету и нашел очередное объявление, обведенное красной ручкой: «Куплю старинные монеты из драгметаллов. Принимаются отдельные экземпляры и полные коллекции». В объявлении значился телефон и имя – Максим.

В квартиру вошел Мякишев.

– Где тебя носит, Сережа? – налетел на него Вербицкий.

– Ездил к Гордееву. Жена его ночью мне звонила, перепуганная – Антон не вернулся домой. Я поехал к ней. Слава богу, Гордеев появился. Избитый. Швы на лице наложены. Кто-то на него напал ночью. Шпана. Деньги отняли и избили. Он еще совсем слабый после операции, любой с ним справится.

– Без приключений на собственную жопу жить не может?! Ночью дома надо сидеть, с женой и ребенком.

– У них непростые отношения. Тесть им жизнь ломает.

– Ломает? Он же Антона в теплое местечко пристроил. Видели, знаем. С этим тестем мы еще разберемся. Он и с банкирами дружит, и убийцы в его домах живут. Может, Топтуновы ему денег и не платили за аренду. А? Может, они на него работают?

– Ты чего рассвирепел-то, Илья Алексеич? Я тут при чем?

Вербицкий сунул Мякишеву газету:

– На-ка, почитай.

– Где?

– Найдешь. Той же ручкой обведено. Подполковник пробежался глазами по тексту.

– Их надо в розыск объявить.

– Прямо в этой же газете! Брать надо, а не объявлять.

Вербицкий достал мобильный телефон и набрал номер из объявления.

– Алло. Это Максим? … Здравствуйте. Я по объявлению… Да, да… Нет, говорить я ничего не буду. Могу показать. Условия обсудим при встрече… Да. Могу хоть сейчас приехать… Отлично. Диктуйте адрес.

Закончив разговор, Вербицкий хлопнул Мякишева по плечу:

– Поехали, Сережа. Мы успеем.

– Успеем что?

– Предотвратить трагедию.

Максим жил в пригороде, в прекрасном доме, обнесенном высоким забором без единой щелочки. Калитка была оборудована видеодомофоном. Позвонили. За забором послышался лай собак.

– Кто вы? – спросил голос из динамика.

– Я только что вам звонил.

– А рядом кто?

– Коллега. Можете не открывать калитку, у вас есть окошко. Я покажу вам наши удостоверения.

– Ждите. Раздался щелчок.

Ждали минут пять. Вскоре лай затих. В стальной калитке распахнулось крошечное окошко и появилась часть лица. Черные глаза окинули гостей пристальным взглядом.

Гости показали свои документы.

– По какому вопросу?

– По поводу вашей безопасности.

Калитка открылась. За ней стоял здоровенный детина в черкеске и белой бурке. Ну прямо-таки абрек с кавказских холмов. По-русски он говорил чисто, так что, скорее всего, его наряд был просто домашним маскарадом.

– Ведите нас к хозяину, уважаемый горец. Из-под бурки выглядывали серебряные газыри и рукоятка кинжала. Отличный способ носить холодное оружие в открытую. Три кавказских овчарки ждали команды.

– Лежать, – скомандовал абрек и указал гостям на двухэтажный кирпичный дом.

– Надежно упаковались! – пробормотал Мякишев.

Хозяина нашли на втором этаже в его кабинете, забитом антикварной мебелью, старыми картинами в тяжелых рамах, соседствующими с коврами, на которых было развешено оружие – от турецких сабель до арбалетов.

Максимом оказался пожилой мужчина с впалыми щеками, он сидел в инвалидном кресле с электрическим приводом.

Абрек сложил руки на груди и остался стоять в дверях.

– Зачем вы меня обманули, господа сыщики? – недовольно спросил хозяин.

– Ваше объявление попало в руки очень опасных преступников. Его обвели красным карандашом, значит, вами заинтересовались.

– Надеюсь, вы убедились, что до меня нелегко дотянуться, господа.

– От этих людей собаки не спасут, – тихо сказал Вербицкий. – Они хитрее мешка гадюк.

– В моем кресле встроена кнопка тревоги. И сейчас мой палец лежит на ней. Если я ее нажму, дом будет окружен вооруженными людьми. Вы же шли от ворот огороженной территории нашего поселка, видели, сколько у нас охранников. Сюда даже почетных гостей на машине не пропускают. Весь транспорт без исключения остается за пределами поселка.