Спиной к стене

– Поперек глотки мне этот тесть.

– Вот! – воскликнул старик. – Вот с чего все начинается. Хочешь быть независимым? А как? Независимость могут дать только деньги. Ты уже знаешь, сколько зарабатывают честным трудом.

– И не сожалею.

– Чего там сожалеть. Ездили на твоем горбу, платили гроши, а когда пулю получил, выкинули на улицу за ненадобностью. Вот и вся цена твоей честности!

– Смени пластинку, дед.

– Ну тогда поговорим о бабах. Боюсь только, что я не силен в этой теме.

– Сегодня я встретил потрясающую женщину, Семеныч. Мечта! – Антон широко улыбнулся. – Мираж! Мелькнул перед глазами и исчез. Может, мне она приснилась? Я уже не уверен, что видел ее наяву.

Явь подтвердилась вечером, когда Антон сел в свою машину. Между спинкой и соседним сиденьем застряло портмоне. Он узнал его. Раскрыл и просмотрел все отделения. Денег в нем было много – рубли, доллары, а также товарные чеки из дорогих бутиков. В прозрачном пластиковом карманчике лежала цветная фотография очаровательного мальчишки с курчавой рыжей головой и синими глазами. На мать он был похож только цветом глаз. В одном из отделений хранилась небольшая стопка визитных карточек. Антон вынул одну из них и прочел: «Мелисса Марковна Солюс. Руководитель специального отдела по обработке нестандартных данных Главного статистического управления области». Эту визитку Антон оставил себе и поехал к управлению. Сегодня он освободился рано.

Полчаса ему пришлось ждать напротив центрального входа. В шесть вечера из высокого стеклянного здания хлынул поток служащих. Женщин было втрое больше, чем мужчин, но взгляд ни на одной из выходящих не задерживался. С таким контингентом Мэлу он не пропустит.

И наконец, вышла она, болтая с подружками. Антон медленно поехал следом. У подземного перехода девушки расстались. Мэла остановилась у обочины, чтобы поймать такси. Вот тут он и подкатил. Не выходя из машины, открыл дверцу:

– Садитесь. Нам по пути.

Увидев Антона, девушка насторожилась.

– А я в этом не уверена.

– Мне лучше знать. На какие деньги вы собираетесь брать такси? – Антон помахал бумажником.

Мэла огляделась по сторонам и села в машину.

– Езжайте, и поскорее. «БМВ» сорвался с места.

– Значит, это у вас я обронила бумажник…

– Я его заметил случайно, так что не считайте меня навязчивым плейбоем. Вам и так утром не повезло, а тут еще портмоне с пачкой денег. Жалко. Такое невезение в один день.

– Спасибо. Других благодарностей не ждите.

– Ну что вы, в самом деле! У меня нет никаких задних мыслей. Разве что предложить вам поужинать со мной. Вы ведь наверняка сегодня не обедали.

– С чего вы взяли?

– Вы не похожи на женщину, которая берет в долг. Тем более по мелочам.

– Допустим. Дома поем.

– Чай, бутерброд или отварная курица из холодильника. Так и язву заработать можно.

– Хорошо. Убедили. Но ужин с вами меня ни к чему не обязывает.

– Разумеется. Мы даже водку пить не будем. Только компот.

Мэла улыбнулась. Антон не походил на сексуального маньяка, а его обаяние не могло не действовать даже на таких гордых женщин.

Компот они не пили, пили шампанское, и Мэла очень быстро захмелела. Им стало совсем весело. Они танцевали, болтали ни о чем, не вспоминая о своих муже и жене.

Он подвез ее почти к дому, но остановился в соседнем переулке – так она попросила. Конспирация была напрасной: машина встала под фонарем, и их все равно мог кто-то увидеть. Мало того, они начали целоваться. Мэла отрезвела в ту секунду, когда Антон положил ей руку на колено, прорвало парня. Девушка его резко оттолкнула, выскочила из машины и побежала. По пути она дважды теряла туфлю, а Антон сидел, не шевелясь, и наблюдал за ней с видом наркомана, которому сделали укол.

На стол Вербицкому положили схему, испещренную красными карандашными стрелками и крестиками. Прокурор-криминалист Блохин начал пояснять:

– Как ты помнишь, Илья, двор представляет собой квадрат, ограниченный четырьмя домами. Посередине – детская площадка. Заехать во двор можно с четырех сторон, через арки. Гордеев был ранен в центре детской площадки, то есть в тридцати метрах от любого из четырех домов.

– Очень удобное место для капкана, – согласился Вербицкий. – Инкассаторский фургон заехал в южные ворота, объехал детскую площадку справа, направился к северной арке и здесь наткнулся на разворачивающуюся машину. Пришлось остановиться. Из подъезда справа выходят двое с автоматами и открывают огонь по фургону. Стреляли по колесам и корпусу машины.

– В том-то все и дело, Илья. Они не могли попасть в водителя, но инкассатора, сидящего рядом с ним, могли убить через боковое стекло. Его убили позже. А в шофера стреляли с севера. Прямой единичный выстрел. Лобовое стекло прошила единственная пуля и угодила шоферу в лоб. Сделать это мог только водитель, перегородивший дорогу фургону.

Вербицкий задумался.

– Налетчики не собирались никого убивать… Инкассаторы были слишком напуганы, ни один из них не пошел бы с пистолетом против автоматов. Такая картина нам встречалась в предыдущих ограблениях. Обходились без жертв.

– И здесь все должно было быть так же. Инкассаторы сами вынесли сумки с деньгами из фургона и отдали их. Бандиты отняли у них пистолеты и выбросили в кусты. Взяли сумки и пошли к своей машине, которая уже развернулась. Как мы считаем, налет предотвратил Гордеев. Он шел с восточной стороны и пересекал детскую площадку, когда услышал стрельбу. Достал оружие, встал за дерево и открыл огонь. Крестом на карте отмечены те места, где лежали трупы. Поначалу нам казалось все понятным, теперь я убедился в том, что мы не правы.

– Подробней, пожалуйста.

– Антон сделал три выстрела, и все легли в цель. От фургона до машины налетчиков семь шагов. Они несли в руках сумки с деньгами, но Антон им не дал уйти. Кто же стрелял в Антона? Две пули попали в дерево, третья в него, когда он высунулся. Кто?

– Шофер. Он же убил водителя фургона. Прикрывал своих.

– Да, из автомата можно стрелять одиночными выстрелами. Но какую надо иметь меткость! Неясно, зачем этот стрелок-водила убил безоружных инкассаторов. А пистолет Гордеева стреляет очень хитро. Он первым открывает огонь. Бандиты от него в тридцати метрах и в профиль, но пуля почему-то попадает в лоб, а не в висок или плечо.

– Тогда получается, что Антон промазал, а всех убил шофер. Сначала водителя фургона, потом инкассаторов, которые уже отдали сумки. Это из автомата. Он же ранил Антона. Мало того, бросил автомат, выхватил пистолет и пристрелил своих же. Только он мог попасть в лоб.

– Глупо выглядит, но, выходит, так, – пожал плечами Блохин.

– Столько возни. Ради чего? Почему он сумки с деньгами не поднял с земли, до них два шага оставалось. Нет, он садится в машину и удирает. Если ему деньги не нужны, надо было сразу уехать.

– Если его целью было всех убить, тогда, действительно, деньги его не интересовали. Но риск очень большой – отделение милиции рядом. Смена оружия…

– Стоп! О смене оружия. Зачем ему ПМ? Автомата мало? Отличное оружие. Зачем менять?

– Ответ может быть только один. Он знал, что на площадке появится милиционер и откроет огонь. На милиционера можно свалить убийство налетчиков, иначе мы бы сразу же поняли, что всех уложил шофер, а пули Антона попали в дом, а не в цель.

– Абракадабра получается, Николай. Совершено преступление, в котором не видно логики. Пять трупов и один тяжелораненый… Деньги никто не тронул.

– И еще. Бойня в центре города. Под носом милиция, которая может мгновенно перекрыть арки, и бандиты окажутся в каменном мешке. Кому это надо? Но еще хуже, что версия с шоферомснайпером меня тоже не устраивает. Возле того места, где стояла его машина, нет ни одной гильзы. Или он прихватил их вместо денег? Вербицкий кивнул.

– Значит, версия Леонида Постникова самая верная. В доме с южной стороны засели снайперы. Только они могли всех расстрелять и попасть в майора Гордеева. – Вербицкий ткнул пальцем в схему. – Из этого места самый лучший обзор. Дом, стоящий с южной стороны.