Влюбиться в звезду

– Он сам разберется! – весело отмахнулся отец. – Ну а как твои дела, дитя? Ты уже успела подумать насчет той гоночной машины?

– Папа, – измученно произнесла Одри.

– Я просто прошу тебя помочь мне, милая, – возразил он. – Пока мы с тобой это обсуждаем, я подыскиваю спонсоров. – Он повернулся на стуле и посмотрел на Джека. – Одри уже рассказывала вам о моих планах? – нетерпеливо спросил он. Джек вежливо покачал головой, и отец Одри пустился в долгий рассказ о том, как он станет следующей известнейшей личностью в «Наскаре».

Для Одри все это было китайской грамотой. Пока отец разглагольствовал, она встала и подошла к большому венецианскому окну. Окно выходило прямо на бассейн, а за ним тянулось поле с побуревшей стерней, сожженной августовским солнцем. Рядом с окном стояла этажерка, а на ней были красиво расставлены фотографии в рамках. Одри вгляделась в них. Отец с Хейли в разных местах. Есть фотография отца с Гейл, фотография Дастина и Логана, отца с Алленом, поднявшим вверх большущую рыбину.

И ни одной фотографии Одри. Сзади, за фотографиями, стоял ее диск, но ни единого снимка! Она почувствовала себя посторонней, заглянувшей в чужой дом. Может, она и в самом деле чужая здесь. Она уехала отсюда так давно, что и не помнит, каково это – жить в Редхилле.

Примерно через час, когда у Джека слегка остекленел взор, Хейли объявила, что ей очень жаль уходить, но у нее аэробика. Одри ухватилась за возможность попрощаться, сказав, что ей нужно возвращаться к маме.

Хейли села в машину, а у Джека зазвонил мобильник. Он отошел в сторону, чтобы ответить на звонок.

Одри с отцом смотрели, как отъезжает Хейли.

– Она потрясающая, правда? – спросил отец.

– Да… но ведь она младше меня, папа.

– И что? Возраст – это просто цифры, Одри Джейн.

Одри кивнула:

– Думаю, так оно и есть, потому что вы с мамой одного возраста, да только она выглядит намного старше.

– Ну, – сказал отец, ухмыльнувшись и зацепив пальцами ремень брюк, – я стараюсь.

Одри улыбнулась и обняла отца.

– Мне пора, папа. Нужно решить, чем я могу помочь Аллену.

– Помочь ему в чем? – спросил отец.

– Боже мой, папа! – воскликнула Одри. – Да он вот-вот попадет в тюрьму! Клянусь – такое впечатление, что никому, кроме меня, до этого нет дела!

– Полегче, Тыковка, – предупредил отец. – Нечего приезжать домой и вести себя со мной как всемогущая королева. Ты представления не имеешь, сколько я помогал Аллену. Ты представления не имеешь, что это такое – смотреть, как твой сын идет по кривой дорожке. Но ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать. Пока Аллен не захочет хоть что-нибудь изменить, ни один медицинский центр в мире ему не поможет. Ты просто еще не поняла этого. Что есть – то и есть.

У Одри поникли плечи.

– Ты в самом деле так думаешь?

Отец обнял ее за плечи и слегка сжал.

– Черт, я не думаю. Я знаю. Ты чувствуешь себя вино ватой, потому что живешь в другом мире, но говорю тебе не надо. Нет ничего труднее, чем поменять полоски на тигре и вылечить наркомана. Можешь вбухать в него все заработанные тобой деньги, и все равно ничего ни на йоту не изменится.

Возможно… но Одри все же не хотела так сразу выбрасывать белый флаг.

– Мне все равно кажется, что есть что-то, чем я могу помочь, – неуверенно повторила она.

– А мать ты спрашивала? – поинтересовался отец.

Одри застонала и помотала головой.

– Она на меня даже не смотрит, папа. Не знаю, за что она меня так презирает.

– Она тебя не презирает, Одри. Она тебя любит. Просто попробуй взглянуть на это с точки зрения Лианны. Она всегда мечтала выбраться из Редхилла.

– Я уже пробовала, – ответила Одри.

– Ну, постарайся еще. Кстати, что ты думаешь об этой машине? – весело спросил он, когда к ним подошел Джек.

– У меня нет таких денег.

– Конечно, есть. Джек сказал, что ты выступаешь при полных залах и что у тебя просто невероятный талант.

Одри посмотрела на Джека и поинтересовалась:

– Он правда так сказал?

– Еще какая правда, – широко улыбнувшись, ответил отец. – И если у тебя сплошные аншлаги, то уж, наверное, ты можешь подбросить еще немного деньжонок своему старичку, а?

– Ничего не получится, – сказала Одри. – Хорошо, если в этом турне я обойдусь без убытков.

– Ой, да ладно тебе! – произнес отец, и улыбка его увяла. – У тебя есть деньги. Я знаю, что у тебя есть денежки, чтобы помочь своему старому папе…

– Вынужден вмешаться, – прервал его Джек, протянув Одри руку, – но если мы не уедем прямо сейчас, то опоздаем на рейс, а тебе сегодня нужно быть в Нэшвилле.

Ни на какой рейс они не опаздывали, а прилетели на собственном самолете, и в Нэшвилле ей нужно быть только завтра. Джек просто пытался ее выручить.

Одри вложила свою руку в его.

– Ты прав. Если мы не уедем прямо сейчас, то опоздаем.

– Да плевать мне на ваш рейс! Что насчет моей машины? – взорвался отец.

– Мой коммерческий директор позвонит тебе, папа, – ответила Одри и чмокнула его в щеку; Джек повел ее к «кадиллаку».

Она уже села в машину, а отец с побагровевшим лицом все еще что-то говорил о том, что необходимо сделать с его автомобилем.

– Напомни мне, чтобы Рич ему позвонил, – попросила Одри, когда они тронулись с места.

– Напомни мне, чтобы я вычеркнул Редхилл из списка мест, пригодных для отпуска, – сухо отозвался Джек и нажал на газ, выехав на дорогу, ведущую назад в Редхилл. Но когда они подъехали к окраине города, он повернул не направо, а налево, в сторону городского кладбища. Заехав на территорию кладбища, Джек остановился под большим пекановым деревом и выключил мотор.

– Что ты делаешь?

– А что ты делаешь? – спросил он, поворачиваясь к Одри. – Тебе не нужно сюда приезжать!

– Хорошенькое дело, – пробормотала она, обмякнув на сиденье. – Я тебе говорила, что мое семейство – те еще типчики.

– Одри, – произнес Джек, – я тебе честно могу сказать, что последние восемь часов я то и дело ждал, что вот-вот начнется шоу Джерри Спрингера.[5] В жизни своей я не сталкивался с чем-нибудь подобным! Эти люди не любят тебя, они тебя используют.

Едва эти слова сорвались с уст Джека, Одри почувствовала, что сейчас разревется. Просто безумие какое-то – то и дело быть на грани слез! Она сильно зажмурилась, но две слезинки все-таки выкатились из глаз. Одри беспомощно вытерла щеки.

– Боже мой, мне так стыдно! – пробормотала она.

– Не надо. Ты ничего не можешь изменить. – Джек положил руку ей на колено и слегка сжал его. – Но я не думаю, что тебе полезно приезжать сюда, куколка. Ты только усиливаешь стресс. Все эти последние несколько часов ты то и дело старалась съежиться, как высохшая виноградная лоза.

– Правда? – печально спросила Одри, зная, что так оно и есть. Она просто чувствовала, как то и дело старается сжаться в комочек.

– Правда, – ответил Джек. – Но у меня есть идея. В Нэшвилле тебе нужно быть только завтра. Я знаю место, где ты хотя бы на какое-то время сможешь спрятаться от всего этого.

– Ха! – хмыкнула Одри, снова вытирая слезы. – Я дам тебе миллион долларов, если ты покажешь мне такое место!

– Как ни соблазнительно это звучит, меня устроит, если ты просто почувствуешь себя счастливой, – сказал Джек и снова завел двигатель. – Давай попрощаемся с твоей мамой, Алленом и Гейл и уберемся отсюда ко всем чертям.

Одри не могла не согласиться – перспектива убраться отсюда ко всем чертям казалась ей божественно прекрасной.

5

Скандальное семейное ток-шоу на американском телевидении, где его ведущий, Джерри Спрингер, которого называют коллекционером низменных инстинктов, приглашает на шоу проблемные семьи. Участники шоу могут даже подраться во время передачи.