Побег в прошлое

Через неделю крепость пала.

Еще до сражения Меченый понял, что штурм будет решающий – столько людей и механизмов выстроилось вокруг крепости. Каждый воин знал свое место, знал, что ожидает его, если монголы ворвутся в крепость.

Все больше и больше кочевников подтягивалось к крепости, вот уже первые пехотинцы, под прикрытием щитов, подобрались под самые стены, не слыша криков горящих соседей, не обращая внимания на трупы, шедших только что впереди. Спешат поскорее забраться на стены, надеются сломать ворота огромной машиной.

Стену заволокло дымом. Меченый обернулся, пытаясь рассмотреть, что именно загорелось в крепости. Во дворе, в дыму мелькают фигуры, уже разобрались в ситуации и отчаянно тушат огонь, но китайские машины продолжают швырять громадные бочки с греческим огнем.

Вот монголы сообразили, что обстрел стих. Богато одетый всадник приподнялся в стременах, поднял руку и указал вперед, чудовищный вопль поднялся над долиной – монголы бросились в атаку. Человеческий вал поравнялся со стеной, крепость стала со всех сторон обрастать лестницами, всплошную, без единого зазора.

Русские бросили тушить пожары, все полезли на стены. Сотни луков, сотни огнеметов работали непрерывно. Монголы умирали сотнями, падали вниз, как тряпичные куклы. И горели. Живые и мертвые. Меченый погнал людей назад, тушить пожары. Поздно. У ворот вспух огромный красно-черный цветок, часть стены обвалилась, и ни русские, ни монголы не могли даже близко подойти к воротам. Весь небольшой двор залило озеро огня. Раздавшийся снизу вой множества живых людей быстро стих.

Через два часа, когда огонь стих, монголы сломали ворота и вошли в крепость.

Меченый этого не видел, его убила случайная стрела, попала ему точно в глаз.

Среди немногих пленных оказалась веселая помощница повара. Она две недели пыталась умереть, злые монголы были на самом деле не только очень злые, но и очень жестокие. Еще через неделю монголы ворвались в Рязань.

Ёрш долго обвинял коменданта в бесчисленных ошибках, прекрасно понимая, что это Ярослав превратил крепость в королевскую резиденцию. Не помогли ни пушки, ни огнеметы, ни бомбометы. В узких улочках города не было упорной борьбы, русские не сражались за каждый дом. Монголы поступили просто, для начала выжгли город. Бату-хан хотел запугать врага, грабить он собирался позже, более богатые города в центре страны.

Спустя всего два дня монголы подошли к Пронску. Месяц мелких стычек и бесконечных ночных налетов, засад и ловушек унесли треть монгольской армии, от полутора сотен тысяч осталось чуть больше ста. Основные потери монголы понесли от ранений и болезней, штурм крепости и столицы королевства обошелся им малой кровью, не более десяти тысяч убитых и раненых. Русские потери были меньше, всего тридцать тысяч, но все они были боевые. Большинство было убито во время прорыва из горящей Рязани. Пронск легко простоял месяц. Монголы всё никак не шли на приступ.

Комендант крепости, в отличие от рязанского, строго следовал правилам. В городе отсутствовало гражданское население, за стенами крепости не было пригородов. Мало того, монголы не успели захватить плотину пронского водохранилища. Русские спустили воду, и на неделю затопили окрестности Пронска. Земля еще долго подсыхала, не давая подвезти стенобитную технику. Сразу после этого прошли проливные дожди, монголы десять раз пожалели, что сожгли Рязань. Бату-хан не решился разбивать свои силы и отправлять войска на штурм Переяславля-Рязанского, неприятные известия с юга показали опасность такой политики. Десятитысячный корпус, оправленный в Киев, не дошел даже до Северного Донца. Уже при форсировании Волги он понес такие потери, что разумнее было вернуться. Потом стало ещё хуже – русские успели ввести в Дон галеры с Черного моря. Прорыв через Дон монголам удался, но подошедшие половецкие дивизии разгромили своего заклятого врага его же оружием: бесконечными обстрелами и мелкими стычками.

После подхода с юга половецких дивизий русские получили численное преимущество. Запасы у монголов давно закончились. Даже крупные отряды, отправляющиеся запасать продовольствие, не возвращались. Русские предпочитали истратить боеприпасов вдвое больше необходимого, но не выпустить монголов. И тратить приходилось не только боеприпасы, в прямом столкновении потери русских всегда были выше. Голодные, щуплые кочевники успевали убить пару русских богатырей, прежде чем умирали. Их живучесть была невероятна. Правда, добиться прямого боя было для них непросто, русские сыпали стрелами и бомбами из засад до последней возможности. Часто поджигали лес, который хотя и плохо горел в сырую погоду, но дымил ужасно, загоняя всадников в западню, на чеснок и бороны, в ловчие ямы и капканы. И тогда пехота русских на равных сражалась с монголами. Только русские всегда бились нечестно, вдвоем против одного.

Через полтора месяца после взятия Рязани монголы попытались вернуться домой. Русские тормозили их бегство всеми способами. Монголов убивали на каждом километре. Лошади падали от болезней. Вода и трава были отравлены, но даже такая трава была вытоптана, армия шла одним отрядом. Бату-хан боялся разбить её на множество отдельных корпусов, как бывало раньше, русские в любой момент могли навязать неравный бой.

В конце лета жалкие остатки могучей армии вернулись домой, в степь. Бату-хан зря оправдывался, что русские потеряли большую половину армии. Он понимал, что только внезапная помощь, свежий монгольский отряд с юга, спас его от полного разгрома. Русские не стали рисковать и отпустили его домой.

Глава 37.9.

Шестилетняя война.

Лето тридцать седьмого года унесло две трети русской армии. Каждый день в стычках гибли люди, иной день только пара-тройка сотен, но чаще в несколько раз больше. Оружие было грязным, смертность от ран была крайне высокой. Поговаривали, что наконечники стрел у монголов обработаны ядом. Тот, кто видел, как русские лучники, сидя в засаде, готовились к стрельбе, втыкая для удобства стрелы в почву, поймет, что делалось это ненамеренно.

Русская армия была измотана постоянными боями, но первый год войны формально выиграла. Русские захватили все правобережье Волжской Болгарии и северные земли по Каме. Поставки весной следующего года железа, стали, меди и серебра с Урала перевернули весь русский рынок.

Пустынные земли правобережья Волги Никита отдал беглецам с правого берега: волжским болгарам, саксинам и половцам. И хотя сотня километров прибрежной полосы оставалась безлюдной, разрушенные монголами крепости быстро восстанавливались. Городских болгар осталось на удивление много. Казалось, что монголы вырезали или угнали на юг всё городское население, но, как только им разрешили селиться в Нижнем Новгороде, город вырос в пять раз. Население превысило пятьдесят тысяч человек. Тысячу семей металлургов Валентин увез на Урал, где появился небольшой болгарский город.

В Прибалтике зашевелился Ливонский орден. В конце лета его войска осадили Шауляй, но безуспешно.

Весной второго года войны монголы нанесли стремительный удар по Мурому и Нижнему Новгороду. Небольшой, десятитысячный корпус с нечеловеческой скоростью достиг Мурома и взял его с наскока. Русские войска не были готовы. Ворота города были открыты, монгольские лазутчики, или русские предатели перегородили ворота, стражники не смогли их закрыть при внезапной атаке монгольской кавалерии.

Легкая удача в Муроме сыграла с монголами злую шутку. Вместо того, чтобы убежать с награбленным, они решили разорить громадный город на Волге – Нижний Новгород. Русские успели подвести свою лучшую дивизию. Численное равенство с монголами в результате оказалось преимуществом, в городе собрали ополчение, и монголы были разгромлены.