Форточка (приквелл)

– Согласны, – ответил за обоих Николай. – Перед твоим приходом, Коробок предложил добывать деньги в режиме номер два.

– Что это за «режим номер два»?

– «Лифт» имеет двенадцать устойчивых режимов работы. Первый – это 1932 год, двенадцатый – двенадцатый век. Вот такой каламбур.

– Повтор шутки, – подковырнул Коробок Кита.

– Слава её еще не слышал, – оправдался Николай. – «Режим номер два» – это 1852 год.

– Вы уже на ту сторону сгоняли? – возмутился Вячеслав.

– Нет. Мы на глазок прикинули. Коробок собрался меняться с ними. Соль и спички на лиственницу и кедр.

– А пупок у Коробка не развяжется? Может что-нибудь полегче найдем?

– Он согласился на шкурки бобра.

– Какой Коробок добрый! Я уже простился со своим здоровьем. Во-первых, давайте дадим названия, вместо этого «режим номер два», во-вторых, без тебя, Коля, мы сможем включить установку?

– И включить и перенастроить. Володя уже попробовал. Что касается названия, давайте просто по номеру года, – посмотрел на Коробова Николай. – Мне пора собираться, на поезд опаздываю.

Глава 6.

Васю домой.

В гостях плохо, но водку наливают. Дома хорошо, но работать заставляют.

Николай собрался быстро. Вячеслав дал ему на московские расходы двадцать тысяч рублей, друзья попрощались, и Китин уехал.

Югин попросил подробно рассказать о Светлане. Главный вопрос разболтает или нет.

– Девочка на редкость молчалива. В сыновьях так не уверен, как в ней. Мало того, если она пообещает, то и за Валентином присмотрит, чтобы не болтал. На нее можно положиться.

– Можно «положиться»? – похабно улыбнулся Слава.

– Ты эти шутки брось! Слышать больше ничего подобного не желаю! Она жена моего сына!

– «Предупреждать надо! Считаю это предложение безобразной ошибкой. Я крайне подлый человек. Раскаиваюсь, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить.»

– Я серьезно!

– Буду вести себя с ней корректно. Доволен?

– Доволен.

– Давай завтра утром поговорим с ней?

– Сейчас позвоню.

Пока Коробов договаривался со Светой о встрече, Югин проверил Василия на кухне. Тот спал, как сурок.

Владимир включил «лифт» на прогрев. Затем рассказал Югину про сельхозакадемию. Тот в свою очередь порадовал Коробова, как двигаются дела по продаже дома в деревне. Он просто добавил этот объект в свой продажный список.

– Покупатели бизнеса не возражали, и теперь остается только оформление. Сроки платежей уже согласовали, в начале августа будут первые деньги, в середине получим остаток. Мне пришлось солидно уступить, чтобы быстро получить деньги. Покупатели берут ссуду в банке, а это проценты.

– Давай готовить Васю к транспортировке.

29 июля 2007 года.

Завязали Василию глаза и разбудили.

– Пора, Вася, приехали. Сейчас из кузова грузовика спустимся и пойдем домой.

Вячеслав отвел Василия до дороги, развязал глаза и вручил обещанную бутылку водки.

Глава 7.

Деньги. Продолжение.

Ничто ни ценится так дорого, и ни стоит так дешево, как информация.

Светлану не стали посвящать в существование «лифта». Для начала Югин рассказал о секретности и дал тренировочное задание, тест для поступления на фирму. Тест абстрактный и никому не нужный, чтобы не возникло у соискателя подозрения о бесплатном использовании. Все остальное на полном серьезе: секретность, достоверность данных и так далее. Вячеслав выдал Светлане десять тысяч рублей подотчетных денег для оплаты услуг по сбору и обработке информации, и машина завертелась. Пока Югин беседовал со Светланой, Коробов перенастраивал «лифт».

30 июля 2007 года.

– Посмотрим, который год на той стороне, – радостно потирая руки, подошел Вячеслав.

– Бросим монетку, кто пойдет первый?

– На тебе старинная одежда висит мешком. Я схожу, а ты завтра. Подготовь себе комплект одежды.

– Хорошо. Одевайся, а я пока сниму видео на той стороне. Посмотрели ролик. Лето, день, знакомый пустырь.

– Ничего не изменилось, кроме времени суток, – предположил Югин. – Но это радует, будем днем на ту сторону ходить.

– Бери бинокль, посмотри внимательно. Радио и сотовый захвати. На всякий случай.

На первый взгляд гипотеза 1852 года подтвердилась. Сотовый телефон не мог найти станцию, а радиоприемник молчал во всех диапазонах. В бинокль было видно дома, но гораздо дальше, чем в 1932 году.

Югин вернулся обратно, затащили стремянку. Коротко посовещались и решили, что можно посетить город.

– Возьму ружье, сумку с гусем. Охотник подстрелил птицу, ощипал, выпотрошил и несет продавать на рынок.

– Где ты видел гуся?

– Супермаркет в двух шагах. Я быстро.

– Пиджак сними, уж больно он страшный.

Через двадцать минут Югин шагал по направлению к городу. Дорога была привычна. Подойдя к городу, Вячеслав увидел явные изменения, электрические столбы отсутствовали, окна домов были маленькие. Одежда прохожих, пара телег и экипаж не давали возможность оценить дату данной реальности.

Вячеслав уже проходил перекресток, когда справа заметил большую, круглую тумбу. Повезло, на тумбе были наклеены объявления. Не повезло, рядом с тумбой стоял городовой. Сворачивать было опасно. Югин подошел, приподнял кепку, поздоровался и начал читать объявления. Городовой что-то буркнул в ответ, затем с удивлением стал смотреть на читающего Вячеслава. «Кепка моя ему не нравится», – заволновался Югин.

На объявлениях стояли даты, первые числа августа 1894 года. Вячеслав повернулся и неспеша пошел обратно. Югину долго казалось, что городовой продолжает смотреть ему в спину.

Коробов с интересом выслушал Югина, и начал смотреть соотношения отрезков времени с длиной пути «лифта».

– Брось. Николай вернется, займется. Я поеду в архив, посмотрю, какие были паспорта, и всякие документы того времени. А ты подготовь одежду для нас обоих и в историю за восьмой класс загляни, – Югин переоделся и собрался уходить.

– Я тебе буду позванивать. С одеждой так просто не получится.

– Переговори с костюмером в драмтеатре. А я забегу в оперный, он рядом с архивом и областной библиотекой. Позвони мне, если будет что примерять.

– Мне еще на работу зайти, дела передать.

Конечно, за день друзья не управились. Два костюма приказчиков костюмерша театра оперы и балета пошила за три дня. Срочность пришлось достойно оплатить. Паспорта сделали быстро, но Югина волновал цвет бумаги. Оригиналы были желтые, а насколько белыми были паспорта в 1894 году, было непонятно. Остановились на промежуточном, серовато-желтом цвете. Из оружия остановились на газовом баллончике. Денег раздобыли больше пятидесяти рублей.

Утром звонил Китин. Югину срочно нужно было ехать в Москву, заключать договора.

– Я вчера своему сыну звонил. Сказал, чтобы сворачивал бизнес и приезжал. Но это потребует времени. Давай подключать твоего младшего сына, – предложил Вячеслав. – В 1894 году надо вживаться. Ехать в Тулу, Москву или Питер. Заключать договора с серьезными людьми. Одному ехать рискованно. Уедем вдвоем, оставим одного Николая. Опасно. Ему надо много находиться в Москве, курировать контракты. «Лифт» некому будет включить.

– И твой сын согласился, не зная причины?

– У него в бизнесе все деньги мои. Ну и я ему сказал, что его доля возрастет на порядок.

– Хорошо. Уже звоню. Заодно узнаем, что Светлана рассказала мужу о своей первой работе.