Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 28

Эти заповеди «Саваофа» Данилы Филипповича послужили, как видим, основанием и скопческого учения. «Отец искупитель, царь израильский, христос Петр Федорович» (так зовут белые голуби основателя секты своей, крестьянина Кондратья Селиванова) говорил, что пришел он не старые законы разорять, но забытые восстановить и восполнить их учением «огненного крещения», то есть оскопления.

За пятнадцать лет до сошествия «господа Саваофа» на гору Городину, рассказывают хлысты, родился сын божий, христос Иван Тимофеевич Суслов.[10]

Родился он в тогдашнем Муромском уезде, в селе Максакове, от богородицы Арины Нестеровны («родился духовно», то есть обращен ею в секту людей божьих). Ей было уже сто лет, как она родила, то есть обратила в секту, христа Ивана Тимофеевича. Ему же было тогда тридцать лет. Он был позван верховным гостем Данилой Филипповичем в Кострому. В деревне Старой верховный гость «дал ему божество», сделал Суслова «живым богом». Для того он три дня сряду, при свидетелях, возносил Ивана Тимофеевича с собой на небеса. После того, по велению отца своего, превышнего бога Данилы Филипповича, сын божий христос Иван Тимофеевич возвратился в свои места на берега Оки. Одним из главнейших притонов его было село Павлов-Перевоз (ныне известное своею слесарной и ножевой промышленностью село Павлово, Горбатовского уезда). Переходя из села в село, из деревни в деревню, христос Иван Тимофеевич распространял учение отца своего верховного гостя, заключающееся в двенадцати заповедях. С ним жила девица, очень красивая собой, она почиталась «богиней», дочерью «живого бога» и «богородицей». По свидетельству святого Дмитрия Ростовского, она была родом из села Ландеха, посадского человека дочь.[11]

Кроме богородицы, по свидетельству того же святителя, были у Ивана Тимофеевича и двенадцать апостолов.

Когда «истинная вера людей божьих» от проповеди христа Ивана Тимофеевича с его богородицей и апостолами стала распространяться, дошло о том, по сказаниям хлыстов, до ведома царя Алексея Михайловича. По его велению, Ивана Тимофеевича схватили и с сорока учениками привезли в Москву. Здесь подвергли их розыску, и самого Суслова и учеников его пытали. Одному-де ему было дано столько ударов кнутом, сколько всем сорока ученикам вместе. Но судьи ни от него, ни от учеников ничего не узнали. Никто из них слова не проронил о том, в чем состоит их учение. Тогда будто бы царь Алексей Михайлович велел их допрашивать самому патриарху Никону, но и тот ни в чем не успел, и ему не открыли тайны ни христос Иван Тимофеевич, ни ученики ею. Передал их царь Морозову, самому ближнему своему боярину. Морозов будто бы понял святость Ивана Тимофеевича и уклонился от производства над ним розыскного дела под предлогом болезни. Оно передано было князю Одоевскому (Никите Ивановичу?). Он в московском Кремле на Житном дворе, где поставлена потом церковь Благовещения, пытал Ивана Тимофеевича. Жег-де его князь Одоевский на малом огне, повесив на железный прут, потом жег в больших кострах. Но огонь не касался христа, и с Житного двора Иван Тимофеевич вышел ничем невредим. После того стали будто бы его пытать на Красной площади, у Лобного места, и распяли на кремлевской стене, возле Спасских ворот, идя в Кремль направо, где после того поставлена была часовня. Когда Иван Тимофеевич испустил дух, приставленная стража из стрельцов сняла его со креста. Это было в четверг, а в пятницу схоронили его на Лобном месте, в могиле со сводами. С субботы на воскресенье он воскрес при свидетелях и явился ученикам в подмосковном селе Пахре. Здесь по-прежнему он учил людей божьих. Опять сведал-де про то царь Алексей Михайлович, опять велел взять Ивана Тимофеевича в Москву на муки. Снова был предан христос страшным пыткам, снова распят на кресте, на том же самом месте, у Спасских ворот. Тут содрали с него кожу, но одна из учениц покрыла его тело чистой простыней, и произошло-де чудо: простыня обратилась в новую кожу, и сын божий Иван Тимофеевич остался ничем невредим. Однако умер и во второй раз на кресте, и во второй раз воскрес на третий день, также в воскресенье. С того времени он приобрел еще более последователей. Они звали его «стародубским Христом». Молва усилилась, и Суслов в третий раз был взят, по повелению царя Алексея Михайловича, и в третий раз обречен на мучения.

Это случилось, говорят хлысты, в то самое время, как царице Наталье Кирилловне пришло время разрешиться от бремени царевичем Петром Алексеевичем (стало быть, в 1672 году). Царице было пророчество, что она в таком лишь случае разрешится благополучно, если царь освободит от мук Ивана Тимофеевича. Царь велел освободить его.

С тех пор сын божий, христос Иван Тимофеевич, говорят хлысты, тридцать лет спокойно проживал в Москве, тайно распространяя учение людей божьих (стало быть, до 1702 года). Московский «дом божий», устроенный им по подобию костромского «Горняго Иерусалима», находился за Сухаревой башней, на месте, принадлежавшем князю Михаилу Яковлевичу Черкасскому, и был назван «Новым Иерусалимом». Сюда-то в 1699 году пришел из Костромы к «возлюбленному сыну своему» Ивану Тимофеевичу господь Саваоф, верховный гость Данила Филиппович, на сотом году своей жизни. Здесь он много беседовал с сыном своим за столом, который до 1846 года, как святыня, сохранялся у московских хлыстов. По рассказам их, из этого дома 1 января 1700 года, в Васильев день, Данила Филиппович, после долгого радения, в виду всех собравшихся в Новый Иерусалим хлыстов, вознесся на небо. Потому, говорят они, с этого дня и стали считать новый год. Вскоре после вознесения Данилы Филипповича Иван Тимофеевич должен был бежать из Москвы, ибо на хлыстов обратило внимание правительство.

Пятнадцать лет Суслов не бывал в Москве, скрываясь по разным местам у своих учеников. Удостоверясь, наконец, что в Москве про хлыстов забыли и преследований больше нет, возвратился он в свой Новый Иерусалим, за Сухареву башню, и, может быть, для того, чтобы не возбуждать внимания тогдашней полиции, не поселился в том доме, где беседовал с верховным гостем Данилой Филипповичем, а выстроил против него другой маленький домик, который сделался вторым московским «божьим домом». Живя здесь, Суслов распространил свое учение в московских монастырях, женских: Вознесенском, Рождественском, Ивановском, Новодевичьем и Варсонофьевском; в мужских: Симоновом и Высокопетровском. Прожив в Москве около трех лет, христос Иван Тимофеевич, по словам хлыстов, при многих свидетелях вознесся на небо. Бездыханное же тело его осталось на земле и было погребено при церкви Николы в Драчах. Он не взял на небо тела своего, как отец его, саваоф Данила Филиппович, потому, говорят хлысты, что, будучи воплощенным сыном божьим, хотел показать пример благочестивого смирения и терпения на земле. Тело его недолго оставалось на погосте Никольской церкви. Приверженцы Суслова вскоре исходатайствовали перенесение останков своего христа в женский Ивановский монастырь, где в среде инокинь было уже немало последовательниц хлыстовщины. Над новою могилой Суслова поставлен был памятник, надпись на нем гласила, что тут погребен святой угодник божий. Около двадцати лет был цел этот памятник.

По смерти Ивана Тимофеевича место христа, сына божья, заступил нижегородский стрелец Прокофий Данилович Лупкин. Некоторые хлысты утверждают, что он был родным сыном саваофа Данилы Филипповича. Лупкин был христом людей божьих с 1713 года до своей смерти, случившейся в 1732 году, похоронен в Ивановском девичьем монастыре, в Москве, рядом с христом Иваном Тимофеевичем. Жена Прокофья Лупкина, нижегородская стрелецкая дочь Акулина Ивановна была хлыстовской богородицей. Сын их Спиридон Прокофьевич, во иночестве (пострижен в Симоновском монастыре) Серафим, равно как монахи Петровского монастыря Филарет Муратин и Тихон Струков (оба из дворянских фамилий), были пророками. В женских монастырях города Москвы: Рождественском, Новодевичьем, Вознесенском, а особенно в Ивановском, было много приверженниц христов Суслова и Лупкина. Божий дом был на прежнем месте, неподалеку от Сухаревой башни. В числе хлыстов был один из князей Мещерских.

10

Когда хлыстам или скопцам говорят, что Христос был и есть один, они отвечают, что вечный бог постоянно воплощается между людьми, и христы часто рождаются. И волхвы спрашивали, говорят они, не где родился, а где он рождается («Евангелие Матфея», II-4), и в церкви поется, продолжают они, «Христос рождается — славите», а не «Христос родился». Значит, говорят хлысты и скопцы, Христос всегда рождается, а не однажды родился.

11

Села Верхний и Нижний Ландехи в Гороховском уезде, Владимирской губернии.