Стихотворения

СЛОВО

Сегодня утром я заканчивал стихотворение

И долго мучился над словом, которое не хотело приходить.

Я брал слова и пробовал их:

На вес,

На вкус,

На запах,

На цвет,

На прочность,

На оттенки вкуса, цвета и запаха

(Почти неуловимые оттенки, но в том-то и состоит

Вся прелесть и вся соль

Необыкновенного нашего ремесла),

На остроту.

Как лезвие ножа или топора,

Я пробовал слова на пальце.

И что же?

Сегодня мне не годилось ни одно из слов.

Все в мире для меня исчезло: все цели, все задачи,

Стремления, интересы, радости, заботы, планы, люди,

Осталась одна задача, одно-единственное дело:

Найти слово и поставить его на место,

Ибо без него стихотворение не хотело жить.

Мало того, мне стало казаться, что и всем другим

Живущим на свете людям — до зарезу нужно это слово,

Что им не хватает именно

Только его,

Хоть они, возможно, и не догадываются об этом.

А иначе какой же смысл

В ужасных поисках слова,

В так называемых муках творчества

И во всем поэтическом ремесле?

Вдруг за стеной, у соседей

(Ветх и зыбок наш деревенский деревянный дом),

Я услышал разговор между восьмидесятилетним кузнецом Никитой

И его дочерью Марьей, пришедшей Никиту будить.

— Вставай! — сказала она. — Самовар стоит на столе.

Мне надо бежать на работу. Девятый уж час, вставай!

— Погоди, — ответил Никита-кузнец. — Не трогай меня.

Помираю. —

Тогда я вспомнил, что третий день, как кузнец хворает,

И понял, что это серьезно. И она поняла.

— Подожди, я тебе молочка… Погоди, я сейчас разогрею

(Что — погоди? Погоди помирать?)…

Я тебе горячего молочка… —

Итак, кузнец Никита произнес то слово,

Которое было для него самым важным и нужным в эту минуту.

«Помираю»!

Не пойти ли спросить,

Сколько времени он это слово искал?

Сколько слов перебрал он прежде,

Чем нашел единственное, заставляющее содрогнуться,

Великолепное по своей простоте.

Не пойти ли спросить,

Какие муки творчества пришлось ему испытать?

Как он их проверял, слова, отбирая:

На вкус?

На цвет?

На запах?

На вес?

На прочность или остроту?

Какими сложными путями,

В результате

Каких отчаянных попыток

Пришел он к самому важному для себя слову?

Надо ли говорить, что в это утро

Я так и не закончил своего стихотворения.

1960

БУКЕТ

Я их как собирал?

Колокольчик чтоб был к колокольчику,

Василек к васильку

И ромашка к ромашке была.

Мне казалось, что будет красивей букет,

Если только одни васильки,

Или только одни колокольчики,

Или только ромашки одни

Соберутся головка к головке.

Можно стебли подрезать и в воду поставить в стакан.

Постепенно я понял,

Что разных цветов сочетанье

(Ярко-желтого с белым,

Василькового с белым и желтым,

Голубого с лиловым,

Лилового с чуть розоватым)

Может сделаться праздником летних полуденных красок,

Может сделаться радостью. Надо немного условий:

Просто капельку вкуса

Или, может быть, капельку зренья —

И букет обеспечен. Хватает в июне цветов!

Так я их собирал. Но

(Во всем виновата незрелость)

Я наивно считал,

Что простые, невзрачные травы

(Это кажется нам, будто травы бывают невзрачны)

Недостойны приблизиться

К чистым, отборным и ясным,

Собираемым мною в букет, удостоенным чести цветам.

Обходил я пырей,

Обходил я глухую крапиву,

«Лисий хвост» обходил, и овсюг, и осот полевой,

И пушицу,

И колючий,

Полыхающий пламенем ярым,

Безобразный, бездарный татарник.

Им, конечно, хотелось. А я говорил с укоризной:

«Ну, куда вы?

Вот ты, щавеля лопоухого стебель,

Полюбуйсь на себя, ну куда ты годишься?

Разве сор подметать?

Ну, допустим, тебя я сорву…»

И затем,

Чтоб совсем уж растение это унизить,

Я сорвал

И приставил метельчатый стебель к букету,

Чтобы вместе со мной все цветы на лугу посмеялись

Сочетанью ужасному розовой «раковой шейки»

И нелепой метелки.

Но…

Не смеялся никто.

Даже больше того (что цветы!), я и сам не смеялся.

Я увидел, как ожил, как вдруг засветился букет,

Как ему не хватало

Некрасивого, в сущности, длинного, грубого стебля.

Я крапиву сорвал,

Я приставил к букету крапиву!

И — о чудо! — зеленая, мощная сочность крапивы

Озарила цветы.

А ее грубоватая сила

Оттенила всю нежность соседки ее незабудки,

Показала всю слабость малиновой тихой гвоздички,

Подчеркнула всю тонкость, всю розовость «раковой шейки».

Стебли ржи я срывал, чтоб торчали они из букета!

И татарник срывал, чтоб симметрию к черту разрушить!

И былинник срывал, чтобы мощи косматой добавить!

И поставил в кувшин,

И водой окатил из колодца,

Чтобы влага дрожала, как после дождя проливного,

Так впервые я создал

Настоящий,

Правдивый букет.

1963

ЖИТЬ НА ЗЕМЛЕ…

Жить на земле, душой стремиться в небо —

Вот человека редкостный удел.

Лежу в траве среди лесной поляны,

Березы поднимаются высоко,

И кажется, что все они немножко

Там, наверху, друг к дружке наклонились

И надо мной смыкаются шатром.

Но чист и синь просвет

Между берез зеленых,

Едва-едва листами шелестящих.

Я вижу там то медленную птицу,

То белые, как сахар, облака.

Сверкает белизна под летним солнцем,

И рядом с белизной — еще синее,

Заманчивее, слаще глубина.

Жить на земле, тянуться в беспредельность —

Вот человека радостный удел.

Лежу в траве

(Иль на песке в пустыне,

Иль на скале, на каменном утесе,

Или на гальке, там, где берег моря),

Раскинув руки, вверх гляжу, на звезды.

Мгновенья в жизни выше не бывает,

Мгновенья в жизни чище не бывает.

Ни труд, ни бой, ни женская любовь

Не принесут такого же восторга.

О глубина вселенского покоя,

Когда ты весь растаял в звездном небе,

И сам, как небо, потерял границы,

И все плывет и кружится тихонько.

Не то ты вверх летишь, раскинув руки,

Не то протяжно падаешь.

И сладко,

И нет конца полету (иль паденью),

И нет конца ни жизни, ни тебе.

Жить на земле, душой стремиться в небо…

Зачем стремиться? Брось свои березы,

Лети себе в заманчивую синь.

Купи скорей билет. С аэродрома

Тебя сейчас поднимут в небо крылья.

Вот синь твоя. Вот звезды. Наслаждайся.

Вон облако. Его с земли ты видел.

Оно горело, искрилось, сверкало.

Оно, как лебедь, плавало по небу.

Мы сквозь него спокойно пролетаем.

Туман, вода. А в общем — неприятность:

Всегда сильней качает в облаках.

Гляжу я вниз, в окошечко, на землю.

Лесок — как мох.

Река в лесу — как нитка.

Среди поляны точка —

Человечек!

Быть может, он лежит, раскинув руки,

И смотрит вверх.

И кажется красивой

Ему сейчас заманчивая синь.

— Хочу туда. Хочу скорей на землю!

— Постой. Сейчас поднимемся повыше.

На десять тысяч. Там еще ты не был.