Стихотворения

* У тихой речки детство проводя *

У тихой речки детство проводя,

Про Волгу зная только понаслышке,

Среди кувшинок весело галдят

Народ забавный — сельские мальчишки.

И мне сначала было невдомек,

Что в мире есть еще и не такое,

Считал я долго тихий ручеек

Ну самой настоящею рекою.

Потом Печора, Волга и моря,

Восторженное бешенство прибоя.

Из-за безбрежья бьющая заря

Огнем лизала море штормовое.

Я до тебя любви большой не знал, —

Наверно, были просто увлеченья.

За Волгу я наивно принимал

Речушку межколхозного значенья.

Ждала поры любовная гроза,

Был день капельный, ласковый, весенний.

Случайно наши встретились глаза.

И это было как землетрясенье.

Неси меня на вспененном крыле,

Девятый вал!

Я вас узнал впервые,

О, лунная дорога в серебре,

О, волн тяжелых гребни огневые!

1952

* Бывает так: в неяркий день грибной *

Бывает так: в неяркий день грибной

Зайдешь в лесные дебри ненароком —

И встанет лес иглистою стеной

И загородит нужную дорогу.

Я не привык сторонкой обходить

Ни гордых круч, ни злого буерака.

Коль начал жить, так прямо надо жить,

Коль в лес пошел, так не пугайся мрака.

Все мхи да топь, куда ни поверни;

Где дом родной, как следует не знаю.

И вот идешь, переступая пни

Да ельник грудью прямо разрывая.

Потом раздвинешь ветви, и в лицо

Ударит солнце, теплое, земное.

Поляна пахнет медом и пыльцой,

Вода в ручье сосновой пахнет хвоей.

Я тем, что долго путал, не кичусь,

Не рад, что ноги выпачканы глиной.

Но вышел я из путаницы чувств

К тебе!..

В цвету любви моей долина!

1952

* У тех высот, где чист и вечен *

У тех высот, где чист и вечен

Высокогорный прочный лед,

Она, обычная из речек,

Начало робкое берет.

Архар идет к ней в час рассвета,

Неся пудовые рога,

И нестерпимо ярким цветом

Цветут альпийские луга.

На камень с камня ниже, ниже,

И вот река уже мутна,

И вот уже утесы лижет

Ее стесненная волна.

Потом трава, полынь степная,

И скрыты в белых облаках

Вершины, где родилась злая

И многотрудная река.

И наступает место встречи,

Где в воды мутные свои

Она веселой бойкой речки

Вплетает чистые струи.

Ах, речка, речка, может, тоже

Она знакома с высотой,

Но все ж неопытней, моложе

И потому светлее той.

Бродя в горах, величья полных,

Узнал я много рек, и вот

Я замечал, как в мутных волнах

Вдруг струйка светлая течет.

И долго мчатся эти воды,

Все не мешаясь меж собой,

Как ты сквозь дни мои и годы

Идешь струею голубой.

1952

* Все смотрю, а, верно, насмотреться *

Все смотрю, а, верно, насмотреться

На тебя до смерти не сумею.

Меж подруг своих, красивых тоже,

Ты как лебедь в стае шумных уток.

Лебедь, лебедь, если я погибну,

Ты взлетишь ли в небо, чтоб оттуда

Броситься на утренние камни?

Прозвенишь ли песней лебединой?..

1952

ПРОБУЖДЕНИЕ

Задернув шторы, чтоб не пробудиться,

Чтобы хранились тишь да полумгла,

В рассветный час, когда так сладко спится,

В своей квартире девушка спала.

Но из вселенной, золотом слепящей,

Рассветный луч сквозь занавес проник,

И оттого над девушкою спящей

Горел во тьме слегка овальный блик.

Земля крутилась. Утро шло по плавням,

Шли поезда по утренней стране.

Земля крутилась: медленно и плавно

Спускался луч по крашеной стене.

Бровей крутых, как крылья сильной птицы,

Луч золотым коснулся острием,

Он тихо тронул длинные ресницы,

До теплых губ дотронулся ее.

И, спящей, ей тревожно как-то стало,

Как будто бы куда-то кто-то звал.

Не знаю, что во сне она видала,

Когда рассвет ее поцеловал.

То жизнь звала: проснись, беги навстречу

Лугам, цветам, в лесную полумглу!

То жизнь звала: проснись, рассвет не вечен,

И этот луч уж вон он, на полу!

Беги, росинки в волосы вплетая,

И над туманным озером в лесу,

Красивая, зарею облитая,

Затми собой вселенскую красу!

1952

ЦВЕТЫ

Я был в степи и два цветка

Там для тебя нашел.

Листва колючая жестка —

Все руки исколол.

Цветы невзрачны, не беда,

В степи ведь нет других.

Скупая горькая вода

Питала корни их.

Вся жизнь для них была как боль

В пустынной стороне,

И не роса на них, а соль

Мерцала при луне.

Зато, когда железный зной

Стирал траву с земли,

Они в пыли, в соли земной

По-прежнему цвели.

А если розы любишь ты,

Ну что ж, не обессудь!

Мои колючие цветы —

Не приколоть на грудь.

1957

О, ГЛАЗА ЧИСТОТЫ РОДНИКОВОЙ!

У глаз у твоих чистоты родниковой,

Над ними, где бьется огонь золотой,

Забудусь я, как над водой ручейковой,

Задумаюсь, как над глубокой водой.

Тебе я кажусь мешковатым влюбленным,

Что молча вздыхает, влюбленность храня.

Зачем я хожу к омутам отдаленным,

Ни разу еще не спросили меня.

Зачем я походкой почти торопливой

Сквозь мусор предместий шагаю туда,

Где красное небо и черные ивы

Полощет и моет речная вода?

Сетей не бросаю, лозы не ломаю,

Не порчу цветов на прибрежном лугу,

Кувшинок не рву и стрекоз не сбиваю:

Сижу и молчу на крутом берегу.

Один на один с глубиною тревожной,

С речным лепетаньем один на один.

«Чего он приходит — понять невозможно,

Мужчина, доживший почти до седин?»

«Ах, все они, знаете ль, тронуты ветром,

Догадки особые здесь не нужны…»

Но стоит! Но стоит пройти километры,

Чтоб кануть в спокойную власть глубины!

По мусорным ямам, по травам спаленным,

Где дремлют кузнечики, тонко звеня…

Зачем я хожу к омутам отдаленным,

Ни разу еще не спросили меня.

О, глубь, о, глаза чистоты родниковой!

Над ними, где бьется огонь золотой,

Забудусь я, как над водой ручейковой,