Страница 8 из 9
Глава 4
Открыв глаза, я слегка приподняла голову и посмотрела на стоящего у окна Клауса. Он был в ночном халате, на голове красовался чепец, точно такой же, как я видела на картинках детских сказок.
– Что со мной?
– Ты потеряла сознание. Лежи. Я вызвал врача. Он сказал, чтобы ты пока не вставала. Ты очень сильно упала с лестницы. Чудом не убилась. У тебя сотрясение мозга.
Я попыталась подняться, но у меня ничего не получалось, и я обессиленно рухнула на кровать. Тело очень болело и предательски отказывалось меня слушаться.
– Мне плохо.
– Я же говорю, ты чудом не убилась.
Вспомнив события вчерашнего вечера, я сморщилась и тихо произнесла:
– Боже, Клаус, сколько же у тебя тараканов в голове.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть его, – ничего, кроме раздражения и отвращения, он у меня не вызывал.
Клаус вышел из комнаты и заглянул в неё ближе к обеду.
– Ты как?
– Тело болит. Да и слабость сильная.
– Снежинка, ты сама виновата. Зачем стала от меня убегать?
– Клаус, уйди. Я не хочу тебя видеть.
– Ты лежишь в моём доме и не хочешь меня видеть. Вот дела, – принялся возмущаться Клаус. – Снежинка, я бы не советовал так себя вести. В конце концов, я вызвал врача, заплатил за это, купил тебе лекарства и ещё приготовил обед. – После этих слов Клаус принёс мне тарелку с бульоном и стакан воды с таблетками.
– Что за таблетки?
– Доктор прописал. Выпей бульон. Выздоравливай побыстрее. Мне очень хочется покататься с тобой на роликах.
От его слов я сморщилась и закрыла глаза. Клаус поставил тарелку на тумбочку и положил рядом таблетки. Когда он ушёл, я тут же выкинула таблетки за спинку кровати – посчитала, что пить лекарство, принесённое Клаусом, небезопасно. Доверять ему я уже не могла. Затем слегка приподнялась и выпила весь бульон.
Ближе к вечеру в доме вновь заиграла красивая музыка и зажглись разноцветные фонари. В спальню въехал на роликах совершенно голый немец всё с той же бабочкой и ушами Микки-Мауса. Он стал кататься по комнате, танцевать и выделывать различные па.
– О боже… – прошептала я и, почувствовав тошноту, закрыла глаза. Мне показалось, ещё минута – и бульон польется обратно.
Клаус подъехал ко мне поближе и, наклонившись, стал игриво бить меня своим стоячим карандашом по лицу.
– Снежинка, просыпайся. Подержи меня за пенис. Ты сможешь встать и со мной кататься?
– Ты что, не видишь? Я болею! Придурок! Пошёл вон! – в негодовании закричала я, замахнувшись на Клауса подушкой.
– Мегера, – обиженно пробубнил Клаус и, отъехав от кровати подальше, вновь принялся танцевать и кататься.
Этой ночью, когда в доме, наконец, стало тихо, я нашла в себе силы встать и, пошатываясь, дошла до туалета. Посмотрев на своё отражение в зеркале, я вздрогнула от вида осунувшегося лица и многочисленных синяков на теле. Затем умылась холодной водой и, осторожно пройдя мимо Клауса, который похрапывал в зале на диване, взяла свою сумку и быстро оделась. Затем всё так же крайне осторожно вышла из квартиры и едва передвигая ноги добрела до ближайшего отеля.
Несмотря на глубокую ночь, на улице было очень тихо. Вокруг ни души. Двери отеля были закрыты. Как только я нажала на звонок, их тут же открыли, и я прошла внутрь. Пожилая немка встретила меня радушной улыбкой. На английском я объяснила, что хочу снять номер.
– Пожалуйста, ваш паспорт. – Женщина протянула мне карточку гостя для заполнения.
Я тут же кивнула и, сунув руку в сумку, с ужасом обнаружила, что там нет ни документов, ни денег.
– Извините, – прошептала я и, сев на кожаный диван, принялась перерывать сумку.
– Клаус, скотина! – в отчаянии крикнула я и трясущимися руками закрыла сумку. – Сволочь, вытащил документы и деньги! Будь ты проклят! Подонок! Извращенец! Маньяк!
– У вас что-то случилось? – Немка посмотрела на меня испуганно.
– У меня нет денег и документов. – Я едва сдерживала слёзы.
– В таком случае я ничем не могу помочь. Не могу вас поселить.
– Но у меня всё украли! Не ночевать же на улице!
Я и представить не могла, что придётся вновь возвращаться к этому извращенцу.
– Меня обворовали. – Я смотрела на немку умоляющим взглядом и смахивала слёзы.
– Это ваши проблемы. Я же сказала: ничем не могу вам помочь. Для заселения в отель необходимы деньги и паспорт. Обратитесь в полицию и покиньте, пожалуйста, территорию отеля. У нас нет бесплатных ночлежек.
Взяв сумку, я вышла из отеля и всё по той же тёмной улице побрела к дому Клауса.
– Сейчас приду и скажу, чтобы немедленно отдал мне деньги и документы. Припугну его полицией. Что он о себе возомнил? Что он царь и бог?! Он ещё плохо меня знает. Этот извращенец даже не представляет, на кого нарвался. Я из тех, кто умеет давать сдачи! Меня лучше не обижать!
Я и не заметила, что разговариваю сама с собой. Вспомнив, что, когда выбегала из квартиры, не хлопала дверью, а только слегка её прикрыла, я надеялась, что дверь будет открытой. И не ошиблась. Слегка подтолкнула, и она беспрепятственно открылась.
– Эй, Клаус, сукин ты сын, просыпайся! – завопила я, войдя в тёмный коридор. – Куда ты спрятал мои деньги и документы?! Кто дал тебе право рыться в моей сумке?!
Но в квартире было тихо. Я вошла в большую комнату и поспешила выключить свет. Клаус по-прежнему лежал на диване. Его глаза были закрыты, рот слегка приоткрыт (это от храпа), а во лбу зияла кровавая рана.
Горло сдавило, я с трудом сглотнула:
– О господи…
Пока я пыталась заселиться в отель, кто-то проник в квартиру и встрелил спящему Клаусу прямо в лоб. Клаус даже не проснулся. Но кто? И успел ли убийца уйти из квартиры?! От лихорадочных мыслей потемнело в глазах.
Я понимала: нужно срочно бежать. Но куда? Если нет документов и денег… От шока застучало в висках. Я на всякий случай подошла к Клаусу и, взяв его за руку, попыталась нащупать пульс. В тот момент я плохо понимала: если человеку выстрелили в голову, у него нет шансов выжить. Рука Клауса была холодной… Только теперь до меня дошло, что это рука мёртвого человека. Откинув его руку, я вновь ощутила, как всё поплыло перед глазами, и, встав к стене, медленно съехала на пол, стараясь отдышаться и прийти в чувство.
Рядом с диваном лежали ролики. На стуле красовались ярко-красная бабочка, которую Клаус любил надевать на голую шею, и уши от Микки-Мауса. Словно рыба, выброшенная на берег, я жадно хватала ртом воздух и всё больше проваливалась в непонятную бездну. Почувствовав ужасную слабость, я рухнула на пол.
Когда я очнулась, квартира Клауса напоминала проходной двор. В ней было полно полиции. Я лежала на полу и с ужасом смотрела на людей в полицейской форме, которые разговаривали со мной на немецком языке.
– Я вас не понимаю, – судорожно мотала я головой. Взгляд мой остановился на полицейском, держащем в руках мой паспорт.
– Господи, где вы его нашли? Отдайте!
Но паспорт мне никто не отдал. От беспомощности я заплакала и облегчённо вздохнула, только когда в квартире появились перепуганные Шульц и Татьяна.
– Как же хорошо, что вы пришли! – Я хотела броситься к Татьяне на шею, но полицейский приказал сидеть на месте.
– Нам позвонили из полиции. – Татьяна на немецком переговорила с полицейскими и села рядом со мной. – Они просят меня побыть переводчиком, – взволнованно сказала она.
– Переведи, чтобы отдали мой паспорт и деньги. Я хочу отсюда уйти. Клаус где-то всё попрятал, а они нашли. Я хочу улететь в Москву.
– Тебя спрашивают, почему ты убила Клауса?
– Я?!
– Полицейские ждут ответов на вопросы. Они хотят знать мотив убийства. За что ты его?! – Татьяна закурила сигарету и пристально посмотрела на меня.
– Таня, они с ума сошли?! Я не убивала! Таня, скажи им, что я не убивала! Я не убийца! Я ничего не знаю…
Мои слова потонули в рыданиях. Татьяна протянула мне носовой платок и вновь о чём-то заговорила с полицейскими.