Бишу-ягуар

Возле водопада грохот разбивающегося потока был нестерпимый, но Бишу обрадовалась этому шуму. Водопад, благоухающие мирты и даже развороченный муравейник значили для нее одно: приближение к дому. Запрокинув голову, Бишу увидела сотни круживших высоко в небе ибисов – алые пятна на нежно-голубом фоне, где расходились пышные белые гроздья облаков.

Валуны на краю водопада матово блестели па солнце. За ними начиналась короткая цепочка плоских камней, между которыми струилась вода; далее торчал большой острый обломок серого гранита, за которым пролегла широкая водная полоса – через нее Бишу предстояло перепрыгнуть на высокое дерево, пробивавшееся из расселины в утесе на противоположном берегу, где расстилалась сельва; а на горизонте виднелись горы.

Бишу не раз приходилось переправляться в этом месте; все было ей знакомо. Она стояла, опираясь передними лапами о плоский камень; под брюхом кипела стремнина. Бишу подтянула вперед задние лапы и на мгновение замерла, чтобы не потерять равновесие перед трудным прыжком на мокрую гранитную глыбу. Где-то невдалеке послышался надтреснутый зов попугая; пронзительно заверещала обезьяна, призывая непослушное потомство. Шум леса тонул в грохоте водопада в воздухе стояла сплошная пелена мельчайших брызг.

Бишу попробовала больную лапу, перенеся на нее вес тела. Как ни странно, боль уже отдавала в шею, и Бишу, пытаясь облегчить ее, замотала головой.

Оценив расстояние до острой глыбы, Бишу перемахнула через поток и спустя мгновение ощутила под подушечками лап холодную мокрую поверхность гранита. Она поскользнулась, но не успела испугаться, так как инстинктивно обрела равновесие; она находилась посреди стремнины – самое страшное осталось позади. Крепко упираясь широко расставленными для устойчивости лапами, Бишу оглянулась на бурлящую воду и посмотрела вниз, где у основания крутого водопада разбивалась и пенилась вода.

Там, где находилась Бишу, фронт водопада резко уходил в сторону, вправо от нее, так что она переправлялась под углом – водная поверхность была здесь гладкой, и, несмотря на быстрое течение, вода не вспенивалась. По другую сторону высилось большое дерево; Бишу прикинула, что легко сможет залезть на него.

Но сначала надо перебраться через полосу воды…

Тело Бишу подобралось для прыжка. Вытянув передние лапы и подогнув задние, она напрягла все мышцы и прыгнула, словно распрямляющаяся пружина. Она едва не сорвалась, хвост и задняя лапа оказались в воде, но Бишу преодолела сильное течение и в следующий миг уже карабкалась по мокрому стволу старого дерева

Добравшись до развилки, она прилегла, чтобы дать отдых измученному телу, набрать воздуха в судорожно вздымающиеся легкие и унять боль в животе. Внезапно наклон ветвей, за которые она держалась, начал меняться. Одна сторона кроны медленно, как бы нехотя, кренилась к воде, другая поднималась. Бишу развернулась, пытаясь обрести равновесие, но дерево с жутким треском обрушилось и перевернулось, на мгновение зависнув над краем водопада, словно морской бог, вынырнувший из пучины Извилистые корни, казалось, судорожно ощупывали непривычную воду, тщетно пытаясь найти, за что зацепиться.

Потом вода поглотила их.

Толстый стержневой корень, годами прораставший под скалу, со зловещим скрежетом оборвался, и древнее дерево рухнуло в поток. Где-то среди ветвей, глубоко под водой, Бишу отчаянно сражалась за свою жизнь. Воздух лишь наполовину заполнял легкие, а все тело разрывалось от невыносимой боли; от давления воды раскалывалась голова – Бишу хотелось завизжать от страха и боли. Она бешено вертелась, пытаясь освободиться из объятий спутанных ветвей, которые подобно щупальцам душили ее и утаскивали под воду.

Бишу удалось вырваться, но дерево резко перевернулось, и когда Бишу вынырнула, то оказалась уже на самом краю водопада, над разверзшейся бездной, готовой поглотить ее.

Казалось, она провисела там целую вечность, прежде чем начала падать, рассекая лапами воздух. Бишу услышала отчаянный вопль и поняла, что он вырвался из ее горла

Потом она ударилась.

Остатки воздуха вышибло из ослабевших легких, и Бишу, перевертываясь, увлекаемая водоворотом, начала тонуть в зеленой воде, чувствуя, что внутри все обрывается. Глаза были открыты, но она ничего не видела. Она ударилась о дно, и острые камни впились в затылок; потом поток выбросил ее на поверхность, и Бишу, инстинктивно успев открыть рот, заглотнула огромную порцию спасительного воздуха. Невероятно, но она была еще жива. Тело онемело и не слушалось.

Ее опять швырнуло на спину, и в легкие ворвалась вода. Перед затуманенным взором мелькнули деревья. Бишу попыталась поплыть к ним, но водоворот подхватил ее и закружил волчком. Она свернулась в клубок, зарыв голову в живот, но вода сама вырвала ее из своего плена – мощный поток подхватил Бишу и, вертя, как- пушинку, бросил к берегу… И вот она уже ощутила под собой мягкий ил, и всякое движение прекратилось.

Долгое время Бишу лежала не шевелясь, не в силах заставить себя отползти в какое-нибудь укрытие. Когда она на мгновение подняла непослушную голову, все вокруг – илистый берег, деревья и кусты, желтые, алые и пурпурные огоньки орхидей и стреляющая боль в голове – слилось в мелькающий калейдоскоп.

Боль взорвалась внутри, и Бишу, не в силах дальше сдерживаться, жалобно заскулила и впала в забытье.

Высоко в ветвях сгрудилась стайка обезьян. Они разглядывали Бишу и возбужденно вопили. Один детеныш, нескольких недель от роду, жалобно хныкал. Бишу лежала, глубоко погрузившись в шоколадный ил – безжизненная, словно буровато-желтый комок спутанной мокрой шкуры. Рев бурлящей воды и грохот водопада были ей не слышны.

Глава 9

Он поклялся, что отыщет следы, и он отыскал их.

Урубелава был уверен, что один из таинственных богов, которым он изредка молился, помог ему найти следы. Сейчас, стоя по колено в черном иле, индеец перетаскивал громоздкий, но, несмотря на это, легкий плот через пороги, где стремительное течение грозило вырвать из рук и унести утлое сооружение. Урубелава знал, что впереди, ниже по течению, находится водопад, поэтому хотел заранее переместить плот на более спокойную воду.

При помощи грубого весла, которое выстругал своим мачете, Урубелава осторожно вел плот возле самого берега, где густой ил и водоросли замедляли скорость течения. Время от времени плот застревал в иле или на мелководье, и Урубелава с трудом удерживался, в то время как вода стремилась вырвать бальсовые бревна у него из-под ног.

Индеец срезал длинную лиану и бросил дочери, чтобы та привязала лиану к одной из низко нависавших над водой ветвей. Теперь плот медленно, по нескольку ярдов спускался по направлению к узкой протоке, которая отшнуровывалась от реки вблизи того места, где вода устремлялась в пропасть (в пропасти – индейцу это было точно известно – обитали лесные дьяволы).

Внезапно девочка остановилась, опустила толстенную лиану и, стоя по пояс в илистой воде, уставилась на берег. Высохшее, но все еще ярко раскрашенное крылышко погибшей птички висело подобно раскрытому вееру, зацепившись за пучок зеленовато-желтых лиан, свешивавшихся до самой воды с высоченного эвкалипта. Урубелава считал, что он ублажает злых духов приятным ароматом. Вот и сейчас он решил, что Марика, заметив эвкалипты, подумала, не стоит ли разжечь костер, чтобы духи помогли найти ягуара. Но девочка смотрела не на стройные деревья и даже не на яркие перья, которые в любое другое время обрадовали и восхитили бы ее.

В следующий миг Марика обернулась к отцу и тут же поспешно, почти виновато отвела взгляд в сторону.

– Что там, дочка? Эвкалипт? Я вижу его! – крикнул Урубелава.

Девочка не ответила, и в том, как она пыталась не смотреть на отца, было что-то неестественное, словно она старалась солгать.

Урубелава подождал, пока Марика обвязала лиану вокруг корня мангрового дерева, и пустил плот по течению. Потом, вместо того чтобы последовать за дергавшимся из стороны в сторону на конце лианы плотом, решительно направился к раскрашенным перьям. Течение было сильным, и индеец с трудом рассекал широкой грудью мутную воду. Добравшись до берега, он увидел их…