Страница 320 из 456
А советское руководство наладило связь с партизанами, скоординировало их борьбу — немцы были вынуждены около 10% своих сил отвлекать на борьбу с партизанами.
К началу 1942 г. заработали на всю мощь вывезенные в глубь военные заводы. Сталин опять решил использовать потенциал еврейского сообщества в разных странах — «с весны 1942 г. опять схватились сколачивать Еврейский Антифашистский комитет — отмечает Солженицын, — и для того опять собрали митинг «представителей еврейского народа», и избрали Комитет, но уже из одних советских евреев — председателем стал Соломон Михоэлс, ответственным секретарём — бывший фанатичный бундист, а затем фанатичный чекист Шахно Эпштейн — «в еврейских делах око Сталина».
В битве под Сталинградом интеллектуальное превосходство советских генералов и боевой дух советских солдат проявились ещё в большей мере — 300 тысяч немцев попали в окружение в результате затяжных жестоких боёв за Сталинград с 17 июля 1942г. по 2 февраля 1943 г. Обе стороны понимали, что это были решающие, переломные сражения — кто кому сломает «хребет». О славном героизме в этих боях советских солдат и офицеров написано много достойных книг.
Даже Геббельс после Сталинграда пал духом — «Поймите! Сама Идея, само понимание Вселенной терпит поражение. Духовные силы будут побеждены и близится час страшного суда».
Это понимали и «союзники» — только после Сталинградской битвы, после её исхода — они открыли второй фронт, где немцев было поменьше — в Алжире, Касабланке и т. д. Хотя по всей логике событий должны были открыть фронт в начале сентября 1939 года.
Последней попыткой Гитлера переломить ход войны была битва в районе городов Курск, Орёл и Белгород (5 июля — 23 августа 1943 г.), в которую Гитлер бросил 70% всех своих танковых сил задействованных в войне с СССР, в которых 16 танковых дивизий были оснащённых новыми танками. Это огромное количество ползучего железа должно было взять реванш за Сталинград и перехватить инициативу в войне. Только в один день в боях под Прохоровкой было подбито 400 танков и уничтожено 10 тысяч немецких солдат. Ни один фильм не способен отразить реальность происходившей там битвы — только одних немецких самолётов в этой битве было сбито — 3,7 тысяч. Трудно даже представить — что творилось в небе над танками… Относительная тишина на поле боя наступила только после 23 августа (1943 г.).
После этого, произошёл и какой-то важный перелом в голове у Сталина — 8 сентября 1943 г. в СССР под кураторством Сталина состоялось избрание патриарха Русской православной церкви. И эта тенденция обозначилась после такой же огромной битвы за Сталинград — 15 мая 1943 г. Сталин закрыл Коминтерн, то есть окончательно распрощался с идеей мировой революции, мировой гегемонии — так желанной его учителями-марксистами.
«Еврейский Голос» в январе 1942 года писал: «Еврейский народ никогда не забудет, что Советский Союз был первой страной — и до сих пор единственной в мире — в которой антисемитизм является преступлением» (Дэвид Дюк).
Однако в этом же 1942 г. наметилась тенденция, которую отметил Солженицын — «…уже с конца 1942 года в аппарате Агитпрома наметились негласные усилия потеснить евреев из таких центров искусства, как Большой театр, московская Консерватория, московская филармония…».
Достигнутые в войне победы отразились и на внутренней свободе военноначальников — внёсший большой вклад в победы под Сталинградом и под Курском - «весёлый» маршал Рокоссовский признавался: «… какое бы несуразное распоряжение он (Сталин) ни отдавал, мы поддакивали, а действовали по-своему…» (Вознесенский).
Война с её бедами, и победы в эту войну над гитлеровскими войсками изменили сознание советских граждан зашуганых репрессиями с 1918 г. Этот животный страх перед Властью и её титульной нацией стал проходить. Стали происходить случаи ранее немыслимые — «В Киеве в начале сентября 1945 еврей, майор НКВД, был жестоко избит двумя военными и застрелил их, после чего произошло массовое избиение евреев, пятеро было убито» — фиксирует КЕЭ (С). У воевавших и видевших смерть «масс» вернулось чувство собственного достоинства.
А с чувством собственного достоинства всегда рядом находится здоровый патриотизм. А вот это не всех радует — как верно подметил А. Солженицын: «И в израильском журнале 1988 г. читаем: «Живые традиции черносотенства… явились базой «животворного советского патриотизма», расцветшего позже, в годы Великой Отечественной войны» (Ю. Марголин). Оглядываясь на ту войну 1941–1945 гг., следует признать: весьма неблагодарное суждение».
Война Сталину показала многое, — если русским он вернул патриарха церкви, то народы, которые в какой-то своей части лояльно отнеслись к немецким агрессорам — в октябре 1943 г. были Сталиным депортированы в холодные области СССР — калмыки, карачаевцы, чеченцы и ингуши, балкарцы, крымские татары, турки-месхетинцы.
Сейчас, в XXI веке, часто вспоминают эту депортацию и клянут Сталина, и при этом «почему-то» «забывают» вспомнить причины, по которым эта депортация началась…
А украинские националисты из ОУН под предводительством Бандеры и до войны не скрывали своих намерений помочь Гитлеру в случае его нападения на СССР — в апреле 1941 г. в их резолюции на съезде в Кракове утверждалось — «Жиды в СССР являются самой преданной опорой господствующего большевистского режима и авангардом московского империализма в Украине…
Организация Украинских Националистов осознаёт жидов как опору московско-большевистского режима, просвещая одновременно народные массы, что Москва — это главный враг».
История с депортацией некоторых народов имела интересное продолжение. Перед захватом немецкими войсками Крыма — Сталин организовал крупномасштабную операцию по спасению из Крыма евреев завёзённых туда по старому неудавшемуся проекту создания там еврейской крестьянской общины и вывозу их в глубь территорий. Брошенные на произвол немцев крымские татары, турки-месхетинцы повели себя приспособленчески, — впрочем, стоит вспомнить, что у крымских татар давняя история тёплых взаимоотношений с Германией. Теперь, после тяжёлых боёв по освобождению Крыма и депортации татар благодатный Крым фактически опять был пуст.
«После освобождения Крыма Красной армией в 1943 г. «в Москве в кругах еврейской элиты заговорили о необходимости возрождения крымского проекта 20-х годов» — отмечает Солженицын цитируя Г.В.Костырченко («Тайная политика Сталина») — Советское правительство не пресекало таких устремлений в надежде, что «американские евреи будут щедрее жертвовать доллары для нужд Красной армии»(Костырченко). Летом 1943 г. во время триумфальной поездки по Соединённым Штатам Михоэлс и Фефер могли, опираясь на устное согласие Молотова, вести переговоры с американскими сионистами о финансовой поддержке (опять) еврейского переселения в Крым».
Следует признать — в разгар такой войны это не своевременная инициатива, логичнее было эту инициативу развивать после окончания войны… Но лидеры еврейской общины СССР «впали в эйфорию, — отмечает Г. В. Костырченко, — Им стало казаться (особенно после поездки на Запад), что при всей известной напористости с их стороны вполне возможно подобно элите американского еврейства, оказывать влияние на правительственные круги, участвуя в формировании государственного политического курса в интересах советских евреев».
Напористо нажимать на Сталина… Сталин не сразу отреагировал. Зато Хрущёв возглавивший Украину с конца 1943 года пошёл в открытую «тараном»: «Евреи в прошлом совершили немало грехов против украинского народа. Народ ненавидит их за это. На нашей Украине нам не нужны евреи… Лучше бы они поехали в Биробиджан… Здесь Украина. И мы не заинтересованы в том, чтобы украинский народ толковал возвращение советской власти как возвращение евреев».
Идея Биробиджана забытого где-то на китайской границе Сталину понравилась, но он отложил всю эту тематику до окончания войны.
Война закончилась славной победой. Это был величайший момент всех радостных чувств граждан многонационального СССР, в том числе и Сталина. Гитлер потерпел поражение, крах и перед смертью кое-что понял, — и свои выводы пытался оставить потомкам: