Страница 201 из 456
Глянем на свидетельские воспоминания Арона Симановича:
«Сын известного председателя петербургской синагоги Зив обратился ко мне с просьбой помочь его тестю Хепнеру, киевскому сахарозаводчику. Хепнер был арестован вместе с сахарозаводчиками Бабушкиным и Добрым…
Осуждение их военным судом могло иметь самые нежелательные последствия для евреев, и поэтому считалось необходимым всеми мерами противодействовать обвинению заводчиков. Я советовался с Распутиным. Он согласился помочь арестованным. Зив согласился нести все финансовые тяготы, связанные с благополучным разрешением этого дела. Его первый расход был уплачен в «Вилла Родэ» за кутёж: пятнадцать тысяч рублей.
Далее я заинтересовал этим делом и обер-прокурора Сената Добровольского, который, со своей стороны, конферировал с товарищем министра юстиции. Через несколько дней Добровольский посоветовал мне подать через поверенного жалобу на неправильный арест обвиняемых…
Скоро я мог установить, что наша пропаганда в пользу сахарозаводчиков при дворе возымела некоторый успех. Одновременно я предпринимал также шаги и в другом направлении. Я посылал своего друга Розена к отдельным членам комиссии, к которым он как бывший прокурор имел отношения, с поручением выведать положение дела и ход расследования, что ему без особых трудов и удавалось. Таким образом, нам удалось узнать слабые пункты обвинения».
Это был «низовой» путь, а одновременно был задействован «верхний» путь – убедить царицу назначить министром юстиции «своего» Добровольского, который сверху закроет дело; этот вариант почти сработал. Арон Симанович:
«В то время министр юстиции Макаров был уже уволен и вместо него назначен по моему указанию Добровольский… Он вызвал к себе киевского прокурора… После переговоров с прокурором Добровольский распорядился о прекращении дела. Всё же освободить арестованных мне не удалось, так как они были арестованы по распоряжению командующего юго-западным фронтом Брусилова…
Мы старались оказать на Брусилова влияние, но совершенно безрезультатно».
Как видим, — обнаруживались и непродажные русские чиновники, порядочные, честные.
«Приключения» евреев в России продолжались. «Рубинштейн не долго оставался на свободе… — рассказывает Арон Симанович, — Между мадам Рубинштейн и Добровольским произошла ссора, благодаря которой они сделались большими врагами… Во время своей первой аудиенции он (Добровольский) докладывал царю о необходимости вторичного ареста Рубинштейна, так по его мнению, на него падают очень сильные подозрения в военном шпионаже».
Добровольский был продажным и служил евреям, но не настолько чтобы быть откровенным предателем-врагом России. Эта история довольно поучительна для многих современных продажных чиновников, которые для успокоения своей совести думают, что они продаются в меру, наполовину: и, нарушая закон, принимают противоправные действия, беря за это вознаграждения, и при этом они серьёзно не наносят ущерб Родине и своей совести. Часто такой зыбкий компромисс не получается.
Вероятно, аргументы приведённые Добровольским были столь убедительны, что император, зная симпатию своей жены к Рубинштейну, согласился с необходимостью ареста банкира.
«Таким поступком Добровольского мы были захвачены врасплох и не знали, что делать.– продолжает рассказывать об этой истории Арон Симанович, — Я отправился к Добровольскому и устроил ему крупную сцену. Я бранил его и объяснил ему, что он скоро вылетит из министерства. Я дал полную волю моей злобе (на силового российского министра – Р. К.) и ударял даже кулаками по столу…
После разговора с Добровольским я немедленно отправился к царице… Она была в полном отчаянии, хваталась за голову…
Царица предложила мне немедленно отправиться к нашему общему доверенному министру внутренних дел Протопопову, и спросить что делать. Протопопов также был изменой Добровольского очень возмущён…
Царица Алиса (Александра Фёдоровна) писала мужу Николаю II:
«Насчёт Рубинштейна, он умирает. Телеграфируй… немедленно (на Северо-Западный фронт)… передать Рубинштейна из Пскова министру внутренних дел». На следующий день —
«Надеюсь, ты телеграфировал насчёт умирающего Рубинштейна». И ещё через день —
«Распорядился ли ты, чтобы Рубинштейн был передан министру внутренних дел? Иначе он помрёт, оставаясь в Пскове, — пожалуйста, милый!»(С)
Тон из приказного поменялся на интимный, это подействовало на мужа — и Рубинштейн 6 декабря был освобождён (за десять дней до убийства Распутина).
«При таких обстоятельствах я решил прибегнуть к моему старому испытанному средству – взятке. Протопопов согласился, и мы решили мой план привести немедленно в исполнение.– продолжал свой рассказ о «подвигах» Арон Симанович, —
На другой день я пошёл вместе с мадам Рубинштейн в банк, где она получила сто тысяч рублей. Так мне было известно, что любимая дочь Добровольского была только что помолвлена, то я взял с собой несколько драгоценностей. Добровольский не устоял против соблазна, получил от нас наличными деньгами сто тысяч рублей и драгоценности для свадебного подарка своей дочери и согласился прекратить судебное преследование против Рубинштейна».
Эта история «навевает» немало грустных тем для размышлений, например: «Какова должна быть денежная сумма, чтобы российский чиновник предал Родину во время войны или в мирное время?»
Или… — чиновник прекрасно понимает, что перед ним конкретный Чёрт, Дъявол и конкретный соблазн, и он конкретно понимает, что от него требуется продать душу и Родину. Интересно было бы заглянуть во внутренний мир этого чиновника, глянуть на его внутренние рассуждения, по-моему, ещё ни один талантливый писатель или драматург этот внутренний мир не отразил во всей полноте.
Дьявол совершает свою вечную естественную работу, можно его за это обвинять и ненавидеть, как волка в лесу за то что он есть волк. А люди стоят перед выбором, и после этого выбора делятся на бездуховных, на порочных, на предателей и на – духовных, нравственных, верных, патриотов. К великому сожалению, — в тот период истории таких как генерал Брусилов в России было немного чтобы хотя бы немного уравновесить мощную работу многочисленных и разнообразных чёрных сил по разложению российского общества. Во истину взятки, коррупция – главная беда русских, России последних полтора века.
Возможно, продажный чиновник успокаивает себя тем, что если он один такой предал, то ещё ничего страшного для его страны, для его народа не произошло, но когда так думают многие тысячи чиновников…
В этот период истории очень неприятно и противно наблюдать за императорской семьёй, за высшим российским обществом, за российской интеллигенцией, — такое впечатление, что российское общество прогнило настолько, что больше уже некуда разлагаться – и чувствуется закономерный предел и конец этому всему, закономерное наказание Богом, Судьбой всеми последующими трагическими событиями и потоками крови. Вернёмся к дальнейшим наблюдениям за историей.
Не только Ставка, генерал Брусилов занимались вопросом об алчных спекулянтах…
9 января 1916 года временный директор Департамента полиции Кафафов подписал секретное распоряжение — циркуляр всем губернаторам, градоначальникам и губернским жандармским управлениям… А было в нём не только что — «евреи… заняты революционной пропагандой», но и «помимо преступной агитации… избрали ещё два важных фактора — искусственное вздорожание предметов первой необходимости и исчезновение из обращения разменной монеты» — скупают её, и через то «стремятся внушить населению недоверие к русским деньгам», что «русское правительство обанкротилось, так как не имеет металла даже для монеты… так как настоящий момент они считают наиболее благоприятным для достижения своих целей путём поддержания смуты в стране».
Никаких мер при этом Департамент не предлагал, а сообщал «для сведения». Неудивительно, что 1917 г. начался с нехватки хлеба в столице, а всего лишь прошло несколько месяцев после сбора урожая. Но эту историю, и её последствия рассмотрим в следующей главе.