Собаки!

Кстати, в то же время появился и сериал о чудо-дельфине Флиппере, но такого успеха не имел, ибо, как говорится, «где мы и где дельфины». Хотя, мне всё же, больше нравился дельфин, потому что я всегда испытывал страх перед акулами, а Флиппер расправлялся с ними одной левой. Поэтому, когда летом родители везли меня к Чёрному морю, я бы хотел иметь в друзьях дельфина, а не шотландскую овчарку. Странная, конечно фобия для городского ребёнка. Что-то типа фобии монгольского пастуха к отравлению несвежими устрицами…

Да, но вернёмся к Лесси. Злые языки, и, как впоследствии выяснилось не без основания, утверждали, что умную овчарку играет овчар. Что колли тупы и плохо дрессируются. Что в фильме сплошные комбинированные съёмки. Разумеется, им никто не верил и спустя некоторое время Москву просто наводнили шотландские колли. Они были повсюду! Казалось, ещё немного и в город войдут, играя на волынках и приплясывая, сами шотландцы… Однако, прошло время, прошла и мода. Колли оказалась не самой приспособленной для жизни в городской квартире, не самой умной, хотя и удивительно красивой породой. И сейчас, изредка, встречая на улице шотландскую овчарку, я вспоминаю детство, школу, родителей и страх перед акулами.

Старый граф Пемброк был скорее рачительный, чем скупой. Он не одобрял, что его жена в будние щеголяет в новом платье, что на ужин надо зажигать все свечи в зале, хотя достаточно двух-трёх, ему не нравилось, что вино надо обязательно привозить из Франции, когда есть прекрасное домашнее пиво. Ежегодный доход в 40 000 фунтов вполне позволял не думать о хозяйстве, но, посудите сами, невозможно было не наказать повариху, выливающую помои в выгребную яму, вместо того, что бы отдать их свиньям. Или взять того же садовника! Зачем жечь сухие ветки в саду, когда им место в камине? А треснувший горшок всегда может пригодиться в кладовой, перевяжи его бечёвкой и храни фасоль или зерно. Начиная каждое утро с обхода своего хозяйства, граф недоумевал, как ещё слуги не пустили его по миру. А сегодня, зайдя на псарню, Пемброк застал слугу за тем, что тот, вычесав линяющую свору вельш-корги, тащит целый мешок шерсти на помойку.

— И что ты собираешься делать с собачей шерстью? — язвительно спросила, жена. — Сделаешь себе парик?

Граф, молчал и морщась, прислушивался к крикам псаря, которого секли на конюшне.

— Или будешь разводить в ней блох? — не унималась супруга.

— Шерсть она и есть шерсть, — прервал её Пемброк. — Пусть свяжут что-нибудь.

— Да ты совсем рехнулся? Ходить в пёсьих очёсках? А, может быть, начнёшь стричь котов? Или доить кошек?

Однако граф умел настоять на своём. Некоторые слуги шептались, что старик увлёкся колдовством и потребовал связать себе костюм оборотня из собачьей шерсти, но Пемброк умел прекращать подобные разговоры…

В наши же дни, свитер ручной вязки из шерсти Вельш-корги-пемброка стоит порядка 3 000 фунтов и в очередь на него надо записываться где-то за год.

Джеймс Томас Брюднелл, 7-й граф Кардиган, или просто Лорд Кардиган в возрасте 26 лет женился на некой Элизабет Джонсон, «самой порочной, несдержанной и вульгарной суке в королевстве», по определению её первого мужа капитана Джонсона. Не прошло и года после свадьбы, как брошенный капитан получил письмо от Кардигана, с заверениями, что лорд полностью согласен с данной характеристикой. Отправив сиё послание, Джеймс Кардиган холодно кивнул жене и отправился искать удачи в карьере военного. Здесь же, благодаря связям семьи и денежным вливаниям, фортуна была к нему более благосклонна, чем на семейном поприще. Щедрый и галантный корнет гусарского полка стремительно двинулся вверх по служебной лестнице и к 31 году уже получил чин майора.

К началу Крымской кампании, 57-летний лорд Кардиган считался признанным законодателем английской военной моды и командовал самым аристократическим и элегантным 11-м гусарским полком. Почти треть своего годового дохода тратилось им на лучшее сукно, страусовые перья и золотое шитьё для своих 600 красавцев-кавалеристов. А однажды, следуя капризу очередной фаворитки, лорд купил каждому своему подчинённому по милейшему Вельш-корги, вменив в обязанность держать пёсика с собой в седле во время маршей и парадов. Разумеется все 600 Вельш-корги не могли не получить в армии прозвище — Кардиганы. Увы, в отчаянной кавалерийской атаке 25 октября 1854 года под Балаклавой более 400 псов лишились своих хозяев и были отосланы в Британию к семьям погибших героев. Отсюда и пошла невесёлая английская поговорка: «Съездить в Россию за кардиганом».

Скрываясь от римских солдат в Пиренеях, св. Гумбольдт, что бы поддерживать форму, читал проповеди паре овчарок, увязавшихся за ним. Рассказывал им о борьбе добра и зла, о деяниях, о чудесах, явленных Учителем. Иногда ему даже казалось, что собаки понимают слова проповеди, и тогда св. Гумбольдт угощал овчарок диким мёдом и акридами. Шли годы изгнания, и красноречие его росло. Спустившись на равнины, он сразу же обрёл огромное число сторонников и учеников. Единственным, несколько смущавшим последователей, было то, что св. Гумбольдт начинал свои проповеди с фразы, — «Внемлите мне, собаки».

Весной 1794 года, работая над программой Революционного Террора, Максимилиан Франсуа Мари Исидор де Робеспьер, посетил, как теперь говорят, с рабочим визитом Пикардию. Все сто километров пути парижский депутат, провёл, разбирая бумаги и делая наброски новых зажигательных речей.

И только услышав голос секретаря, — Вот и Амьен, гражданин, — отдёрнул занавески и распахнул дверцу кареты. Экипаж стоял на городской площади, точно напротив свежесколоченной и украшенной цветами трибуны. Вокруг колыхались и шумели толпы народа. Невысокого роста, стремительный, в неизменном парике, вождь якобинцев вышагнул из кареты, и, не глядя по сторонам, буквально взлетел на помост. Зная о слабости своего голоса, Робеспьер поднял руку, призывая к тишине, и оглядел волнующееся людское море. Что-то было не так. Депутат близоруко прищурился, вглядываясь, и оторопел.

— Что они все держат в руках, — вполголоса обратился он к секретарю, почтительно стоявшему за спиной. — Что это за палки?

— Пики, — прошептал тот. — Мы же в Пикардии, а они тут все с пиками. Вековая традиция, — беззвучно захихикал секретарь. — Повинция-с.

— И что же, это для нас не опасно? — Робеспьер был несколько трусоват.

— Ни капельки, считайте, что просто безобидный атрибут.

— Надо издать указ, — пробормотал депутат. — Средневековье какое-то. Бред.

Тем не менее, речь была произнесена и, как всегда, удалась. Пикардийцы дружно аплодировали, стучали о землю пиками и выкрикивали «Свобода, равенство, братство!»…

На парадном обеде в ратуше Робеспьеру был вручен символический ключ от города и щенок пикардийской овчарки.

— И у него тоже есть пика? — кивнув на пёсика, холодно обратился депутат к мэру.

Тот, зная уже о недовольстве высочайшего гостя, подобострастно рассмеялся, — Что вы, пикардийские овчарки просто пикают.

— Что делают?

— Пикают, гражданин Робеспьер. Вот так «пик-пик-пик». — Мэр расплылся в улыбке. И подумал про себя, — Шути тут с тобой, подлецом, пикай. Вырос бы поскорее овчар, да загрыз тебя, недоумка. Пики ему, видите ли, наши не нравятся…

Букингемский дворец охраняют гвардейцы в красных мундирах и медвежьих шапках, покой Папы — швейцарцы в жёлто-красно-синих микеланджеловских костюмах, а вот, для сыра Бри были выведены специальные собаки Бриары. Каждые полгода из Мелена в Париж отправлялся караван, груженный корзинами с сыром и все французские короли — Карлы, Людовики, Филиппы и Генрихи, с нетерпением ждали его прибытия. Разумеется, никому в голову не приходила мысль напасть на королевских поставщиков, и две шеренги гордо вышагивающих Бриаров, служили, скорее для украшения, нежели для охраны. Представьте себе эту картину — по равнине движется колонна мулов, укрытых белыми попонами с золотым шитьём, а на их спинах мерно покачиваются огромные корзины. Рядом с каждым мулом, держа его под уздцы, следует погонщик в зелёном кафтане, а по обе стороны каравана величаво выступают огромные мохнатые псы, с вплетёнными в длинную шерсть алыми лентами. Звенят цикады, щебечут выползни. На небе ни облачка, но вдруг — лёгкий порыв тёплого ветра треплет гривы мулов и до вас доносится удушающий запах несвежих носков. Везут сыр Бри…