Слезы Зоны

Эрудит вынужденно опустился не место.

— Ну давай.

— Ствол отодвинь. И ты, Москит, тоже.

Прожигая мальчишку ненавидящими взглядами, сталкеры отодвинули оружие насколько позволила длина руки. Даже теперь чтобы схватить оружие им хватило бы секунды. Но винчестер в руках Перуна всем своим видом показывал, что секунды у них не будет.

— Может теперь ещё и трусы снять прикажешь? — попытался превратить беспомощность в ехидство Москит.

— Короче так было дело, — Перун, подражая Немо, проигнорировал Москита. — Мы со Штыком отвлекали свору Гиви на себя. Остальные вошли в здание. Не знаю, чего там было. Но вернулись они без хабара. Вместо этого раненного Игрока волокли. Хотя Немо и сам стоял на ногах едва-едва. Ушли немного подальше, Игрок в себя пришёл и вызвался сторожить, пока мы спим. Короче, сдал он, гнида, нас. Проснулись мы, а в рыла нам тычут тремя стволами. Повязали всех. А когда вели через поле аномалий, Фашист ломанулся вперед и в Электру влетел вместе с двумя, что впереди шли. Ну третьего тоже устранили, — Перун неожиданно для себя не захотел хвастаться победой над гигантом. — Уже потом, когда Игрока я отпустил, Немо ему пулей в затылок.

— Я так и знал! Так и знал, что это все урод этот виноват! — попытался вскочить Эрудит, но ствол винчестера покачнулся, не сводя единственного взгляда с его груди даже в почти полной темноте, и сталкер зло осел.

— А если бы Игрок тебя сдал кому-нибудь? Ты бы простил? — даже сам удивляясь своему спокойствию, спросил Перун.

— Я? Нет… Так то я!

— Вот и Немо не простил. И правильно сделал. Гнидой он был. И Фашист из-за него погиб. А мы остались.

— Да Фашист-то с чего так?

— Не знаю. А ты знаешь из-за чего Штык так?

— Артефактов-то там и вправду столько было, как ты заливал?

— Фашист рассказывал, что столько. Сами мы не видели.

— Эххххх… — тяжело вздохнул Эру, свешивая голову и мысленно вынося смертный приговор зарвавшемуся сопляку. — Чего он ещё рассказывал?

— Да много всякого… Только интересного ничего. Немо этого Гиви допрашивал. На куски резал, — кончик винчестера дернулся от дрожи, пробежавшей по телу парня.

— О чем же он допрашивал? Чего ж узнать хотел? — спокойно, усыпляя бдительность, произнес Эрудит, хотя его это нисколько не волновало.

— Да про грузовики эти. Ещё про что-то. Только, кажется, ерунду какую-то нес этот Гиви, прежде чем окочуриться, — почему-то сейчас, вдали от крепости Гиви, когда рядом не умирал Немо, а Игрока не надо было перевязывать, вчерашние домыслы показались Перуну глупыми и неправильными.

— Что же он нес? — Эру видел, как расслабился и растерялся непокорный мальчишка и напряг мышцы, готовясь кинуться на него и подмять, отводя ствол от себя. Вот… Сейчас… Когда начнёт говорить…

— Дети. Гиви сказал, что эти грузовики возили в Зону детей.

— Детей? — вдруг обмяк кучей мышц и костей Эру.

— Детей? — недоверчиво крякнул Каль.

— Детей? — вскрикнула сбитым голосом Люба.

— Да ерунда, конечно, какой же нормальный стал бы в Зону детей возить? Ладно, жратву, стволы или водку хотя бы. Но… Мы подумали тогда у костра, вспомнили те клочки, что возле аномалий нашли. И как-то уж засомневались, что Гиви нормальным был. А что если он действительно детей сюда возил? — вчерашние призраки страха снова нахлынули на сталкера. Вспомнился жуткий безголовый младенец, требующий свою голову назад. Перун снова не смог сдержать дрожи, охватившей на мгновение все тело.

— Клочки говоришь? Ты ж ещё подошву находил. А Немо, вроде как, часы какие-то… — Эру вскочил на ноги, но вопреки недавним планам не кинулся на Перуна, а схватился за голову, до боли сдавливая виски ладонями. — Да что же это в мире творится? Ладно Зона, но неужели и весь мир тоже с ума посходил???

— Может потому и Зона появилась, что мир ума лишился? — подал голос Каль.

— Ну да. А Зона это просто рай для умалишённых? — зло рявкнул Эрудит.

— Может рай. А может ад…

— Нет, — вставила Люба. — Чистилище…

Сталкеры замолчали, дружно вспомнили слова Немо: „В Зоне всегда видно, кто светлый, а кто тёмный. Зона срывает маски“.

— А может… — попытался что-то сказать Перун.

— Не может, — негромко, но твёрдо, произнес Эру, голосом человека давно привыкшего командовать. — Сегодня уже ничего не может. Всем спать. Через два часа разбужу Москита. Так что — дрыхните, пока есть возможность. Хрен знает, что завтра придется делать, куда бежать и в кого стрелять.

Не решившись перечить старому вожаку, все, даже Перун, принялись готовиться ко сну. На ощупь доставали и расстилали спальные мешки, устраивались в них поудобнее и засыпали. Чуть поморщившись, Эрудит выудил из рюкзака спальник и бросил его Любе.

— Ложись. Нечего на сырой земле спать. Застудишься ещё, — и уселся между мешком Москита и заснувшим на земле Немо. Отчего-то ему казалось, что уснуть сегодня не получится.

— Спасибо, — тихо ответила девушка, явно не ожидая такого поступка от матёрого сталкера.

Сделав вид, что ничего не услышал, Эру молча сидел, иногда задумчиво клацая предохранителем на винчестере. Неожиданно для него самого что-то проснулось и вылезло из самых глубоких и забытых закоулков памяти. Обычно в Зоне задаёшься простыми вопросами: в кого лучше отправить первую пулю? Как добежать до укрытия? Сколько раз выстрелить в живучую тварь? Но сейчас Эрудит почувствовал что-то, напомнившее ему молодого мужчина. Совсем молодого. Моложе самого его на целых три года. Три года Зоны. За которые можно не только постареть десять раз, но и погибнуть десять тысяч раз. Что делать дальше? Как следует поступить? Куда и с кем пойти? Сложные, важные и опасные мысли не оставляли его в покое на протяжении всего, довольно спокойного, дежурства. Но когда он в очередной раз взглянул на часы в уголке экрана ПДА, разбудил Москита, чтобы сдать дежурство и растянулся на ещё теплой земле, Эру твердо знал одно: Немо будет жить. По крайней мере до тех пор, пока картина полностью не станет понятной…

XIV

— С-с-слушай, д-давай хоть ко-костёр раз-зведем, — ожесточенно клацая зубами, предложил Перун, проснувшийся минут за тридцать до своей вахты, часа в четыре утра.

— Х-хрен с то-тобой, если дро-дрова найдёшь, ниче-чего против не ска-скажу, — согласился дежуривший Калькулятор, нахохлившись от холода. Даже накинутый на плечи спальный мешок спасал весьма слабо.

Перун поднялся, с трудом разминая замёрзшие мышцы, закинул винчестер на плечо и пропал в густом тумане.

Необычайный холод разбудил его на самой заре, которой впрочем он не увидел за стеной пробирающегося повсюду сырого тумана. Осторожно шагая, опасаясь аномалий и в то же время мечтая увидеть неподалёку такую горячую и такую желанную сейчас Жарку, Перун обошёл спящих и стал медленно продвигаться в глубь жидкой рощицы. Сталкеру необычайно повезло и почти сразу он наткнулся на несколько толстых, хорошо высохших веток, приятно хрустнувших под ногами. Нависавшие прямо над ними ветви какого-то разлапистого дерева защитили от вчерашнего дождя, не пропустив, казалось. Ни капли. Заграбастав это богатство, Перун почти бегом кинулся обратно. Чтобы наломать ветки, попрыскать сверху разжигательной жидкостью из заветного флакончика на дне рюкзака и чиркнуть спичкой, ему понадобилось не больше трёх минут. И уже через минуту они с Калем счастливо совали озябшие руки почти в самый центр костра. Промозглый туман испуганно шарахался от огня, и согревшиеся сталкеры счастливо улыбались друг другу, когда совсем рядом раздался разъярённый шёпот:

— Это что за самодеятельность?

Перун дёрнулся к лежащему на земле винчестеру, а Каль чуть не уронил прислоненный к плечу Вал прямо в костёр.

— Блин, Эру, чего ты пугаешь? — возмутился младший сталкер, наконец разглядев пришельца.

— Вам, засранцы, кто позволил костёр разводить? — гнул свою линию тот.

— Так холодно же! Пальцы не то что предохранитель, курок не нащупают! Кинется кто-нибудь на нас и отбиться-то не сможем! — быстро нашёлся Перун.