В канун Рождества

— У тебя его тоже не было.

Сэм решил убедиться, что понял правильно.

— Это понижение в должности? — напрямик спросил он.

— Нет, просто перевод. Наверх и с большой перспективой. — И, помолчав немного, сэр Дэвид добавил: — Я хочу, чтобы ты вернулся, Сэм. Ты мне нужен. Думаю, что сейчас самое время.

Дом на Бьюли-роуд представлял собой половину трехэтажного викторианского особняка, отделенного от проезжей дороги палисадником, приспособленным под заасфальтированную автомобильную площадку. Вся эта тихая улица была уставлена машинами, что говорило о состоятельности здешних обитателей. Росли здесь и деревья. Сейчас они стояли голые, но летом, в роскошной листве, создавали впечатление удаленности от центра Лондона, и улица казалась почти загородной.

В это мрачное утро было еще темно. Когда Сэм расплачивался за такси, входная дверь распахнулась, из дома вырвался поток света и на пороге появилась фигура крупного мужчины.

— Сэм! — крикнул Нил Филип. На нем были брюки от делового костюма и темно-синий свитер с застежкой «поло». Он спустился на дорожку и подошел к воротам. — Как я рад тебя видеть!

Нил никогда не стеснялся выражать свои чувства. Сэма словно облапил медведь. Такси уехало, а Нил, нагнувшись, подхватил два огромных чемодана и потащил их к дому, оставив Сэму сумку с клюшками и портфель.

— Джэни собирает ребятишек в школу, она скоро спустится вниз. Как долетел? Наверное, чертовски устал. — И Нил плюхнул чемоданы внизу лестницы. — Чайник кипит. Хочешь кофе?

— Жажду.

— Тогда пойдем.

Сэм снял пальто и бросил его на перила. Сверху доносился недовольный детский голос. На ступеньке стояли пара маленьких резиновых сапог и игрушечный автомобиль. Сэм прошел за Нилом по коридору в просторную кухню с окнами над раковиной. Стол, застеленный клетчатой скатертью, был накрыт к завтраку: пакеты с овсяными и кукурузными хлопьями, молочник, подставка для яиц.

Нил насыпал несколько ложек кофе в кружку и залил кипятком. Восхитительный аромат наполнил кухню.

— А поесть хочешь?

— Нет, только кофе.

Сэм подвинул стул, сел и с облегчением вздохнул. Странно, почему он так устал? Ведь последние семь часов он провел главным образом в сидячем положении.

— Ты потрясающе выглядишь, Нил.

— Да, не так уж плохо для человека семейного. — Нил достал хлеб и положил два ломтика в электрический тостер. — Ты ведь этот дом еще не видел? Мы купили его через два года после твоего отъезда в Нью-Йорк. Так сказать, улучшили жилищные условия. И нам нужен был сад для детей.

— Сколько им сейчас?

— Дэйзи — десять, а Лео — шесть. Они ужасно рады, что ты у нас поживешь. После твоего звонка только и говорят об этом. Ты надолго в Англию?

— Я не в отпуск приехал, Нил. По делу. Меня вызвал президент фирмы. Какой-то новый проект.

— Значит, прощай, Нью-Йорк?

— По крайней мере, на время.

— Сэм, я так расстроился из-за Деборы…

— Мы об этом еще поговорим, но позже. Слишком много и долго надо рассказывать.

— Давай сегодня вечерком заглянем в паб, и ты мне все выложишь за кружкой пива. И знай, у нас ты можешь оставаться сколько захочешь.

— Ты очень добр. Даже слишком.

— Такая уж у меня натура, старик, такая натура.

Щелкнул тостер. Нил вынул готовые ломтики и вставил еще два. Сэм молча наблюдал за аккуратными и точными движениями большого и на первый взгляд неуклюжего человека. Волосы у Нила были все еще густые и темные, лишь кое-где проблескивали серебряные нити. Он прибавил в весе, как это бывает с мужчинами атлетического сложения, но вообще-то изменился мало.

С Нилом Филипом была связана большая часть жизни Сэма. Они подружились в школьном пансионе в первый же день. Оба с опаской и недоверием присматривались к новой жизни. Потом Нил часто проводил каникулы в Рэдли-Хилл, и мать Сэма стала считать его чуть ли не вторым сыном. Когда Сэм поступил в университет Ньюкасла, Нил отправился учиться в Эдинбургский университет, где до безумия увлекся регби и даже один сезон играл полузащитником в сборной Шотландии. Окончив университеты, уже в Лондоне, когда Сэм обосновался в Ил-Парк-Коммон, они встретились так непринужденно и дружески, будто расстались только вчера. Сэм был шафером на свадьбе Нила и Джэни, а когда Сэм женился на Деборе — церемония состоялась в саду при доме ее родителей в Истхэмптоне, — Нил и Джэни прилетели в Нью-Йорк и Нил был шафером у Сэма, у того почти не было в Нью-Йорке друзей.

Нил налил кофе и поставил вариться яйца. Сверху еще громче звучали голоса, затем раздался быстрый топот ног по лестнице, и в кухню ворвались двое ребятишек. Дэйзи была одета в школьную форму, Лео в джинсы и пуловер. Они уставились на незнакомца.

— Привет, — сказал Сэм, но дети молчали, словно онемев от изумления.

— Поздоровайтесь, — велел Нил.

Вместо этого Лео выпалил:

— А я думал, что вы приедете в ковбойской шляпе.

— В Нью-Йорке ковбойских шляп не носят, — оборвала его сестренка.

— А что там носят?

— Наверное, ничего.

— Кто ничего не носит? — в кухню вошла Джэни, одетая почти так же, как сынишка, и направилась к Сэму с распростертыми объятиями. — Ой, Сэм, как же давно мы не виделись! Так чудесно снова встретиться.

Сэм встал, она обняла его и поцеловала.

— Ой, ты еще не побрился, негодник!

— Да, лень одолела.

— Надеюсь, ты приехал насовсем? Дэйзи, ты решила съесть все кукурузные палочки с какао? Отсыпь немного в миску Лео.

Дом затих. Хозяева ушли. Нил отправился на свою ежедневную каторгу в Сити, Джэни повела детей в школу. Сэму показали его спальню. Он принял ванну, побрился и, завернувшись в махровый халат, с наслаждением рухнул в постель. Уже рассвело. В окно он видел кружевные ветки платана. По шоссе мчались машины. Высоко над головой в небе летел реактивный самолет. Сэм спал.

Почти все выходные шел дождь, но утром в понедельник он перестал и сквозь плывущие облака проглянуло ясное небо. Нил, который просидел всю субботу перед телевизором, наблюдая, как футболисты вяло гоняют мяч по мокрой траве, а в воскресенье утром организовал долгую прогулку в Ричмонд-парк, во время которой все промокли, и после чая вынужден был играть с детьми в бесконечную «монополию», взглянув на небеса, огорченно процедил: «закон подлости» — и уехал на работу. Потом настала очередь детей отправляться в школу, но на этот раз их провожала вместе со своими детьми соседка. Затем явилась прислуга родом с Ямайки, а Джэни собралась в магазин.

— Тебе дать ключи? — спросила она. — Я буду только после четырех.

— Ну, тогда мне ключ не понадобится.

— А когда ты вернешься?

— Понятия не имею.

— Ладно, — улыбнулась она и, быстро поцеловав Сэма, добавила: — Желаю удачи.

Вскоре ушел и Сэм, одетый соответственно важному свиданию, застегнутый на все пуговицы и вооруженный зонтиком Нила на случай неожиданного ливня. Он закрыл за собой входную дверь под звуки гимнов, которые пела бывшая жительница Ямайки, уже драившая ванны. В двадцать пять минут первого он свернул на Сент-Джеймс-стрит, вошел в ресторан «Уайт» и спросил у портье, здесь ли сэр Дэвид Суинфилд. Тот ответил, что сэр Дэвид ждет гостя в баре.

В половине четвертого они вместе вышли из ресторана. Сэр Дэвид предложил подбросить Сэма до дому, однако тот вежливо отказался. Огромный черный лимузин нырнул в поток машин и исчез по направлению к Пикадилли.

Сэм решил прогуляться хотя бы часть пути до Уэндсворта. Он пошел к Грин-парку, потом по Белгрейв-сквер, Слоун-стрит и Кингз-роуд. День уже кончался, зажглись уличные фонари. Витрины магазинов сверкали ярким рождественским убранством, соблазняя и маня покупателей. Сэм даже забыл, что в этом мире бывает Рождество. Он понятия не имел, где будет его встречать и кто мог бы ожидать от него подарков. Это была горькая правда, но она заставила Сэма действовать. Он купил огромный букет белых лилий для Джэни, коньяк и шампанское для Нила. Дэйзи и Лео тоже нужны подарки, но Сэм понятия не имел, что им может понравиться. Надо было заранее их расспросить.