Варвар

Стоп. Новая рубашка. Не успел Крим мысленно произнести эти два слова, как все встало на свои места. Собираясь в Кирп, он надел новую рубашку, а старую, кажется, бросил на кровать. Подумал еще, что, когда вернется — повесит в шкаф, а тогда некогда было. И монетка, значит. Вот именно, осталась там.

На душе у Крима сделалось совсем скверно. Не везет — так уж во всем. Лучше б ему не натыкаться на этот проклятый киоск, не вспоминать об империале — глядишь, и разочарование было бы меньшим. Прочь отсюда, прочь от ресторана с его соблазнами, прочь.

— Что, парень, монетки нет? — заметив, что Крим так и стоит, запустив руку в карман рубашки, и, видимо, прочитав многое на его лице, к нему подошел кто-то из пассажиров.

Крим молча развел руками, боясь, что, пророни хоть слово, и он не сможет уже сдержать слез отчаяния. Не хватало еще тут очередного насмешника! Он даже не взглянул на подошедшего.

— На, возьми. Шторр не реагировал.

— Не слышишь, что ли? Держи монетку!

Не веря своим ушам, Крим обернулся. Перед ним, широко улыбаясь, стоял одетый в модный дорожный костюм высокий юноша-кешлянин. В руке он держал заветный империал.

Неуверенно, все еще опасаясь какой-нибудь злой шутки, Шторр протянул руку.

— Да ты не бойся! — засмеялся юноша. — Я не кусаюсь. Ты бери, бери. Мне в детстве тоже всегда хотелось газировки, а денег родители не давали. Ты какую больше любишь?

— Фруктовую, — на автомате ответил Крим. По правде сказать, это был единственный сорт, который ему приходилось пить.

— А я — «Особую», — охотно поделился кешлянин. И как бы в подтверждение своих слов он извлек из кармана еще одну монетку, бросил ее в автомат и с наслаждением осушил полученный стаканчик. — Лучшей не пьет и Его Величество! — провозгласил он, отправляя пустой стакан в нишу для мусора. — Так что рекомендую. Ты сам-то откуда?

— С Реды, — ответил Крим.

— В столицу?

— Угу.

— Вот и я тоже. С каникул возвращаюсь. Ах да, я же не представился: Ктобб Иф черб кеш. Впрочем, зови меня просто Ктобб.

— Крим Шторр. Крим.

— Очень приятно, — улыбка Ктобба стала еще шире. — Ну и как поживает старушка Реда?

— Вертится, — пожал плечами Крим. Разговор был ему в тягость. Чувствуя себя неуютно, словно выставленный на всеобщее обозрение, он все ждал, когда кешлянин оставит его в покое, но тот явно был настроен поболтать.

— И то верно, — рассмеялся Ктобб, — каков вопрос — таков и ответ. Бывал я на Реде, в детстве еще. Отец служил в местном гарнизоне. Помню, как-то с приятелем мы решили сбежать в пустыню, чтобы поймать варана-людоеда. Смешно, конечно, что сказать — дети есть дети. А могло ведь получиться совсем не смешно. В общем, выслеживали мы это чудовище минут тридцать, а потом уже оно охотилось, а мы спасались. Когда солдаты из взвода отца сняли нас с пальмы в чахленьком таком оазисе, мы уже просидели на ней часов шесть, не меньше.

— Ненавижу пустыню, — неожиданно для самого себя проговорил Крим. — Страшное, нечеловеческое какое-то место. Как же мне надоело на нее смотреть за годы в Интернате.

— Так ты воспитывался в Интернате? — спросил Ктобб. — То-то я смотрю, эмблема у тебя на плече.

— Реданский Имперский подготовительный Интернат, — кивнул Шторр.

— А родители твои где? В столице?

— Нет. Не знаю. — голос Крима дрогнул. И вновь сам того не ожидая, добавил. — Я подкидыш.

— Ой, извини, — смутился кешлянин, будто невольно затронул какую-то неприличную тему. — Я не хотел.

— Ничего страшного, — быстро перебил его Крим. — Это все в прошлом. Теперь я Крим ред кеш ан Шторр, — он произнес имя, на которое имел бы право только член Высшей Гильдии.

— В таком случае, поздравляю, — произнес Ктобб. — Нет в этой жизни ничего более желанного и почетного, чем верная служба Империи и Императору.

— Я мечтал об этом всю жизнь, — признался Крим.

— Нелегко тебе, наверное, пришлось, — заметил, помолчав, кешлянин. — Я слышал, Высшие Гильдии не особо жалуют провинциальные планеты, тем более — Интернаты.

— Куда там, — охотно подхватил Шторр. — В лучшем случае раз в год залетит Комиссия, выберет несколько десятков — это из тысячи-то воспитанников — и фьють, жди еще сезон. А из столицы могут не прилетать и пять лет, и десять. Провинциальные комиссии, конечно, бывают чаще, но и они всех желающих пригласить не могут.

— И что же остальные? — спросил кешлянин. — Те, кто не попадет в Гильдии?

— Они получают свободную карту. Но на Реде с ней работы не найти, поэтому большинство старается завербоваться куда-нибудь в Приграничье. Имперское бюро миграции оплачивает им билет только в один конец, а на обратный волонтер должен заработать уже сам. Если сможет, конечно. За все время я ни разу не слышал, чтобы кто-то возвращался с Границы.

— Да. — протянул Ктобб. — Но, наверное, в этом и заключается справедливость. Должен же кто-то осваивать Приграничье. Только достойных ждет Старая Империя, а самых достойных — Кеш-Шлим. Для того и летают по Империи комиссии, для того и существует отбор.

— Ничего себе справедливость! — ахнул Крим. — Какая же это справедливость, если результаты отбора известны заранее?

— Как это? — не понял Ктобб.

— А так. Собираешься утром на Комиссию, а у наставника вот такие глаза: куда тебя, недоумка, несет? А, на отбор. Ну иди, иди, потешься. А другой еще накануне заявляет: выберут меня, и все тут. Вспомните, кто мои дяди-тети. И ведь точно: выбирают. Какая уж там справедливость.

— Но ведь и тебя, в конце концов, выбрали, — заметил кешлянин.

— Меня-то? — Крим усмехнулся. — Будем считать, что мне повезло. А бывало и так: приходишь на отбор, а тебе практически с порога говорят: не подходишь ты нам, дружок. И безо всякого отбора — не подходишь, и все, чего время терять. И попробуй тут только вспомнить о справедливости — сам же еще и виноват окажешься.

— И, тем не менее, справедливость восторжествовала, — возразил Ктобб. — Ты здесь, летишь на Кеш-Шлим, а Границу колонизировать отправятся другие, менее достойные… Да, что-то заболтался я, — спохватился он вдруг, взглянув на часы. — Меня же ждут. Ну, Крим, счастливо тебе устроиться. Рад буду встретить тебя на Кеш-Шлим Великим Мастером Гильдии.

— До свидания, Ктобб.

Только когда за кешлянином закрылись двери лифта, уносящего его куда-то на верхние палубы, Шторр вспомнил, что так и не поблагодарил его за империал.

6

Спал Крим плохо. Зеркальный купол, накрывший кресло-кровать, отгородил его от шума салона, но не мог защитить от собственного подсознания. Снилась ему только еда — и простая, интернатская, и знакомая лишь по названиям из ресторанного меню, но любая — одинаково желанная и недоступная. Вот она, выставлена на столе. Всего-то и надо, что подойти, протянуть руку… Но стол внезапно исчезает, и на его месте возникает наставник Джифф — как всегда чем-то рассерженный. Чем, как не поведением его, Крима? «Воспитанник Шторр! — скрипит старик. — Вы совершили тяжкий проступок: сорвали поездку в столицу достойнейшего из достойных — воспитанника Чибба. Больше того, вы обманом пробрались на космический корабль. Это неслыханно. Это возмутительно. Вы будете наказаны — десять дней без обеда. А также без завтрака и без ужина». Джифф скалит свои кривые зубы, но вместо смеха раздается рык варана-людоеда. «Нет! — хочет закричать Крим. — Только не это! Исключите меня из Интерната, занесите в черный список, но только не это!..» «Наказание назначено, воспитанник, — голос Джиффа звучит непреклонно, да и не Джифф это уже вовсе, а красавчик Чибб, стоит, ухмыляется. — Я же предупреждал тебя, Варвар! Теперь тебе конец!» «Нет! — крикнул Крим. — Нет! Нет» — и проснулся.

Купол над головой отполз в сторону и исчез. Кровать снова стала креслом. Время — полдень. Полдень второго дня полета. Второго из десяти. И хочется есть.

Опустив ноги на пол, Крим рывком поднялся. План действий он приготовил еще накануне. Нет ничего более утомительного, чем безделье. Надо действовать, действовать, действовать — тогда и о голоде позабудешь, и не заметишь, как время пролетит. А космический лайнер — место крайне интересное, особенно для тех, кто попал сюда впервые. К услугам пассажиров бассейны, спортзал, клубы по интересам. Желающие могут смотреть стереофильмы, любознательные — послушать научно-популярные лекции, любители техники — сходить на экскурсию по кораблю, в том числе в рубку управления и машинное отделение! И так далее, и так далее, и так далее. Загвоздка в одном — доступны все эти развлечения в основном пассажирам первого класса, отчасти — второго. У обитателя же нижней палубы, если он, конечно, не готов платить за удовольствие дополнительно, выбор не столь велик: стереозал, спортзал, смотровая площадка, да еще, пожалуй, библиотека.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.