Страница 25 из 39
И еще! На наших навигационных картах и в лоциях довоенного периода многие арктические районы, в которых свободно ориентировались немецкие подводники, были обозначены «белыми пятнами». На чем же базировалась такая уверенность германских командиров? Ведь секретные советские навигационные карты вряд ли могли находиться на борту «серого волка» или нацистского рейдера.
Наиболее вероятно, что первоосновы такой уверенности были заложены еще во время полета дирижабля «Граф Цеппелин» и работы довоенных арктических «научных» экспедиций. А возможно, у командиров-подводников были еще и подробные дневники или зарисовки, сделанные, допустим, «пассажирами» крейсера «Комет»,
Определенным подтверждением этого предположения может служить командирская книжка обер-лейтенанта Вихмана, поднятая на борт советской «эски» после потопления U-639. Именно этот дневник раскрыл североморцам секреты расположения немецких минных заграждений в Обской гy6e и у мыса Русский Заворот, которые были наделено «привязаны» командиром лодки к естественным ориентирам на побережье материковой тундры.
Но существует мнение, что многое о советском секторе Арктики немцам еще перед войной рассказали и показали мы сами, особенно во время перехода в Тихий океан все того же рейдера «Комет», хотя прекрасно знали, что делать этого не следует.
Вероятно, здесь не последнюю роль сыграли советские средства массовой информации, которые в то время активно пропагандировали, что СССР и Германия — "братья на век".
Поэтому представляется вполне естественным, что во время плавания «Комета» по Севморпути его так называемые пассажиры сделали множество кино- и фотосъемок берегов и проливов, ранее совершенно недоступных для иностранцев. Кроме того, есть версия, что старший помощник командира «Комета» корветтен-капитен Йозеф Хюшенбет (Доктор Apгyc) обладал феноменальной, почти фотографической памятью. Имея свободный допуск на ходовой мостик и стоя за спиной у советских лоцманов, старпом рейдера запоминал наиболее сложные районы плавания и позже восстанавливал их в каюте на собственной карте.
Не приходится исключать и возможность передачи некоторых наших морских карт районов Севморпути в те дни, когда мы были союзниками с Германией и совместно решали вопросы о проводке немецких вспомогательных крейсеров в Тихий океан через арктические моря. Например, сегодня доподлинно известно, что 26 августа 1940 года при встрече «Комета» с ледоколом "И. Сталин" в море Лаптевых советский ледовый капитан Михаил Белоусов передал капитену цур зее Эйссену грифованную морскую карту № 2637 и поправки к ней. Безусловно, нет никаких сомнений в том, что советский ледовый капитан вряд ли взял на себя смелость передать такую карту без указания свыше!
Вполне возможно, что некоторые морские карты и лоции могли быть захвачены немцами на транспортах конвоя PQ-17, брошенных экипажами, найдены в шлюпках советских моряков, спасшихся с «Академика Шокальского» и «Норда», а также взяты у полярников станции на мысе Стерлегова.
В любом случае нет сомнения, что у командиров германских субмарин все же были некие точные источники информации о навигационной и ледовой обстановке в различных районах Карского моря.
Это же подтверждается тем, что у нас нет информации о хотя бы об одной навигационной аварии немецких подлодок в Карском море (кроме сведений о нескольких повреждениях перископов о лед, например U-935 в сентябре 1944 года у мыса Челюскина), В то же время хорошо известны примеры таких аварий с советскими судами, например гибель ледокольного парохода «Садко» осенью 1941 года.
А уверенность командира подводной лодки U-534, которая в мае 1945 года должна была пройти к архипелагу Северная Земля? Вряд ли он шел в море Лаптевых наудачу не имея абсолютно точных карт своего маршрута! Но более подробно об этом походе мы еще расскажем.
Сегодня почти парадоксальным представляется то, что в соответствующих органах СССР почему-то так и не задумались о причинах отличного знания навигационной обстановки на трассе
Севморпути как командиром рейдера «Адмирал Шеер», так и командирами «серых волков». А ведь во время войны это был весьма интересный и принципиальный вопрос
В заголовке этого рассказа мы написали: "…и мечты Третьего рейха о ракетных ударах по Америке». Мы считаем, что эти мечты были непосредственно связаны с тайной базой нацистов на архипелаге Северная Земля, к которой примерно с конца 50-х годов у историков постоянно возникал особый интерес." По воспоминаниям североморских ветеранов-гидрографов, эта тайная немецкая база была случайно обнаружена летом 1959 года. Но какие задачи она выполняла, пока неизвестно, так как нашедшие ее советские ученые не оставили о ней письменных воспоминаний. Если они видели сооружения стандартной метеорологической базы нацистов, то сегодня, зная, как выглядела метеобаза Кригсмарине № 24 (на острове Земля Александры), и используя сохранившиеся рассказы очевидцев, можно попытаться ее представить.
Скорее всего, основной пункт этой базы был сооружен на берету пролива Шокальского (допустим — на мысе Песчаный острова Большевик. А выносной наблюдательный пункт — на мысе Неупокоев, находящийся на юго-западной оконечности того же острова. Подобный выбор для наблюдения представляется идеальным, так как в любую погоду (даже при частой повторяемости туманов у острова Малый Таймыр) можно отлично видеть как акваторию подхода к проливам Вилькицкого и Шокальского с запада, так и восточные подходы к этим проливам.
Кстати, косвенно подобное предположение подкрепляет следующий факт. У разведчиков Абвера была прекрасная возможность изучить и оценить оперативное значение данного района хотя бы благодаря тому, что во время полета все того же дирижабля «Граф Цеппелин» немецкие воздухоплаватели не только визуально открыли, что между островами Октябрьской Революции и Большевик находится не залив (!) Шокальского, а широкий пропив, но еще и подробно запечатлели его на кино- и фотопленку.
В 1983 году советские полярники на мысах Неупокоева и Песчаный обнаружили различные сооружения явно не советской постройки. Кроме того, в этом же районе на островах Капля (рядом с островом Пионер) и Долгий (архипелаг Седова) были обнаружены какие-то странные металлические трубообразные ангары, вроде бы предназначенные для хранения или сборки крупногабаритных длинномерных изделий.
Но исследование этих объектов ограничилось простым любительским фотографированием. Естественно, что поиск на архипелаге иных, возможно, еще более интересных сооружений не проводился. А стоило бы, так как нам кажется, что именно эта база может быть связана с планами использовании нацистами дальнобойных ракет, информацию о которых даже в наши дни можно считать «крайне умеренной».
Чтобы подкрепить наше предположение конкретными фактами, обратимся к воспоминаниям руководителя работ по созданию жидкостных германских ракет генерала Вальтера Дорнбергера, которые изложены в его книге «Кто создал Фау-2?».
Именно эта книга впервые натолкнула нас на мысль, что нацисты намеревались использовать архипелаг Северная Земля как стартовую площадку для стрельбы баллистическими ракетами по территории США. Поэтому вполне возможно предположить, что на архипелаге и сегодня имеются остатки более интересных сооружений, чем те, что попали в фотообъективы наших полярников в 1983 году.
Определенные подтверждения этому мы опять находим в истории немецкого ракетостроения, которое, как известно, началось еще в 1932 году на специально созданной экспериментальной станции в Кюммерсдорфе (примерно в 30 километрах от Берлина). Но вскоре эта станция стала тесной для двух ракетных групп, работавших здесь в двух различных направлениях. Поэтому в 1936 году группа Дорнбергера и его помощника Вальтера фон Брауна — создателей (по нынешней классификации) баллистических ракет — была переведена на базу, размещенную на балтийском острове Узедом, у рыбацкого поселка Пенемюнде.
Первым образцом дальнобойного оружия рейха стала ракета V-2 (она же Фау-2 и А-4). Однако, когда эта ракета была подготовлена к серийному производству, появилось решение создать новую дальнобойную ракету, которая в качестве разгонной ступени имела бы ту же А-4. Так появился проект создания ракеты А.9/АЛ0, которая была способна нести 1000-Килограмовуго боеголовку на расстояние 4500 км. Но эффективному и своевременному исполнению этого замысла изначально помешал слабый интерес к таким ракетам Адольфа Гитлера.