Страница 7 из 29
– Этого достаточно, – степенно ответил капитан, – чтобы королевский палач раздробил моему родственнику все кости, а потом огрубил голову и насадил ее на кол.
– Но это еще не все, мой дорогой дядюшка.
– Тогда, Кит, – мудро подытожил капитан Энтони, назвав по-дружески Кристофера, – человечество еще не придумало для тебя достойной кары.
– Великолепная мысль, дядюшка! Если бы палачи задумались об этом и подождали, пока их тупые головы осенит новый, достойный моей особы способ! Однако дело обстоит намного хуже. Донос Бейнза и обвинение Тайного совета – это сделано просто так, для отвода глаз. Считаю, все дело заключается в том, что единый наследник бездетной королевы Елизаветы – это Яков, сын казненной Марии Стюарт. Значит, в недалеком будущем для определенных особ могут стать нежелательными свидетели, знающие слишком много. А я – человек из ведомства сэра Френсиса Уолсингема, то есть посвященный в секретные акции свидетель.
– Зачем ты обо всем этом рассказываешь мне, Кит? – впервые спросил капитан Энтони.
– Вот зачем. Запомните раз и навсегда, дядюшка: у вас никогда не было и нет родственника по имени Кристофер Марло, а вы только вот недавно познакомились с каким-то повесой, который приплелся вместе со старым Джоном. Всякое может случиться, и я не хотел бы, чтобы вы ни за что пострадали. В случае чего…
– В случае чего, – загремел капитан Энтони, – не забудь: через десять дней этот красавец выходит в море. Паруса крепкие, пушки пристреляны, порох сухой и ядра наготове. Начнется погоня, так что? Ведь в море не разберешь, где королевский корабль, а где пиратский капер…
– Обязательно буду помнить, дядюшка, – благодарно склонил голову Кристофер. – Пусть кок принесет еще рому. А этот чемодан мы за милую душу опустошим на холодных ветрах в море. Вот именно, в море! Оставаться на берегу противопоказано. Меня пока что освободили, но только лишь потому, что я напугал милордов из Тайного совета обещанием не молчать на суде. Начинался рассвет 28 дня, месяца июня, года 1593.
Было утро 30 мая 1593 года.
Кристофер Марло, как ему и мечталось, в небрежно расстегнутой сорочке, с белым гусиным пером в руке стояч возле настежь растворенного окна, чтобы даже оконная рама не напоминала ему про ненавистную тюремную решетку, и в который раз любовался опрятной "Золотой ланью" сэра Френсиса Дрейка. Молодец все же этот Джон Хинт! Держит корабль, который уже принадлежит истории, в образцовом состоянии! Редко все-таки человеку выпадает удача делать то, что ему самому нравится. Как он написал в поэме:
["Геро и Леандр", серенада первая]
Уже тридцать лет исполнилось ему, а сделанного им самим, по сути, очень мало. Всегда не хватает времени, потому что и он предоставил судьбе в особе лорда Уолсингема право решать все за себя. Но ныне это временное право можно отменить: Англия – в безопасности. С католическими заговорами покончено. Великая Армада – пристанище для рыб и осьминогов, вождь гугенотов Генрих Наварра увенчан королевской короной, и Франция из врага превратилась в друга. Таким образом, кажется, что отныне будет достаточно времени, чтобы наверстать упущенное.
Что же он к этому времени успел? Что у него за плечами? Несколько студенческих переводов из Овидия и Лукана, да еще спешно, "на барабане", написанные трагедии "Дидона, царица Карфагена", "Тамерлан Великий", "Трагическая история доктора Фауста", "Мальтийский еврей", "Эдуард II" и недавно завершенный "Гиз". Только шесть драм. Да еще поэма "Геро и Леандр", над которой нужно еще работать и работать.
Кристофер с горькой, безрадостной улыбкой вспомнил выразительное свидетельство севильского епископа Исидора: "У латинян несчетное число книг написал Марк Теренций Варрон[5]. У греков хвалят и славославят также Халкентера[6] за то, что он создал столько книг, что любому из нас не под силу даже переписать их своей рукой". Потеря времени – невозвратная потеря творений… Однако все-таки, если реально оценить неблагоприятные для серьезного творчества обстоятельства, он хотя и сделал немного по объему, все-таки достиг кое-чего: ввел в пьесу центральный образ – идею, вокруг которой вращается все действие, отбросил в диалоге рифмованный стих как менее гибкий по сравнению с "белым" стихом; он стал рифмовать лишь заключительные афористические концовки периодов. Эти новшества уже подхватили Томас Неш, Роберт Грин и молодой актер Вильям Шекспир, который очень успешно дебютирует в драматургии. Достаточно сравнить его "Эдуарда" и шекспировского "Ричарда III", чтобы убедиться в этом. А это хорошо, когда у тебя есть последователи, и, главное, понимающие. Это и самому тебе придает силы и уверенность, ибо свидетельствует, что ты – на верном пути. Но упаси боже самому остановиться на полдороге. Каждая находка должна получить свое дальнейшее развитие. Ныне
[Кристофер Марло, "Эдуард II", акт V, сцена 7]
Шум внизу привлек его внимание. Горлопаны выкрикивали властно, по-хозяйски. Кристофер прислушался.
– Где он? – во весь голос спросил кто-то басовито. – Что молчишь? Я хочу услышать, как ты квохчешь, курица!
– О ком вы спрашиваете, господин? – это уже голос владелицы корчмы Элеоноры Булль, немного испуганной бесцеремонным и оскорбительным вторжением.
– А ты что, держишь по нескольку мышей в одной мышеловке? А ну, не болтай лишнего и веди нас наверх!
По деревянным ступеням громко затопотали ноги, но железо не звенело.
Значит, это не солдаты ее величества.
Дверь распахнулась от сильного удара, и в комнату разом ввалились трое.
Из-за широких плеч мужчин выглядывали испуганные глаза хозяйки, еще молодой и миловидной.
– Так и есть – вот он!
– Крис, дружище!
– Учти, парень, непрошеных гостей встречают не с пером в руке, а с кинжалом!
– Эй, хозяйка, вина и еды на стол!
– Не жалей мяса, потому что угощаешь волков!
– Гляди не нацеди вместо вина какой-либо кислятины, а то придется тебе лить слезы в кубок!
– Ну, Крис, теперь давай расцелуемся!
Пузатый толстяк Роберт Поули сгреб Кристофера в объятия, а Ингрем Фрайзерс – секретарь Томаса Уолсингема, племянник сэра Френсиса, а также Никол Скирс, давний агент Си-Ай-Си, обхватили их с боков крепкими ручищами, и они все вчетвером весело закружили в каком-то неповоротливом медвежьем танце, наступая друг другу на ноги.
Это неожиданное появление коллег по ведомству лорда Уолсингема утешило Кристофера. Он даже немного расчувствовался. Нет, есть все-таки на свете друзья, которые не забывают тебя в беде.
– Не ждал? – спросил упитанный Роберт Поули. Тяжело дыша, он швырнул на скамью кожаную сумку, расстегнул на животе камзол и уселся верхом на стул, будто на коня, вытирая платком лицо, покрытое потом.
Фрайзерс и Скирс тоже сели к столу, глядя на Кристофера с лукавыми усмешками, словно любуясь им и спрашивая: "Ну так что, видишь, какие мы?"
– Не скрою, я действительно не ждал вас, поэтому еще больше рад, – сказал Марло. – Однако, боюсь, нам придется отложить пирушку: меня ежедневно ждут не дождутся в канцелярии Тайного совета.
– К чертям канцелярию! – небрежно вымолвил Фрайзерс. – В случае чего мы все засвидетельствуем, что ты весь день находился под нашей надежной охраной.
– Это было бы великолепно – именно такой охраны недоставало мне в Нью-Гейте. Но, Ингрем, пока ваше свидетельство дойдет по бюрократической лестнице наверх, я уже снова как пить дать буду гонять по камере тюремных крыс.
5
Марк Теренций Варрон (116-28 гг. до н.э.) – автор 620 книг; до наших дней дошли только фрагменты
6
Халкентер (медноутробный) – прозвище знаменитого грамматика Дидима (I ст. до н.э.), которого считали автором 3500 разных но тематике произведений