Стальное зеркало

Неожиданный визит. Неожиданно удобный. Подходящее время — и гость, разговор с которым может быть интересным. Не может не быть, куда бы ни свернул. Тут незачем загадывать, предполагать, прикидывать, подталкивать. Нет необходимости. Река проложит русло там, где сочтет нужным.

Вода, вечер, вино — и немного шутки.

— Я рад приветствовать у себя дорогого родича…

Герцог Ангулемский вскидывает голову, потом наклоняет… как-то наискосок. Анна-Мария права, действительно — птица.

— Новых связей между нашими домами обнаружиться не могло… Его Величество предложил вам новую партию? Как я понимаю, удачную?

— Да, благодарю вас.

Если примерить на себя позу гостя, то сразу заболит между лопатками и в основании черепа. Выпрямленная спина, развернутые плечи… так можно сидеть, только если проваливаешься через воздух, если нет другой опоры, кроме себя — но какой опоры недостает пришедшему?

Герцог Ангулемский — дома. Он не первый человек в Орлеане, но он здесь — сила. И не только здесь. И не только благодаря положению. Вернее, значительную часть положения он создал себе сам. Почему же он ведет себя так, будто вокруг ни одного твердого предмета?

— Я, — четко выговаривает гость, — решился нанести вам визит, дабы, если это возможно, просить вас принять мои извинения и просьбу о прощении…

Слушать его тяжело. Ему нельзя говорить так, не годится, не идет, плохо получается, голос — как поддельное письмо, очень старательно написанное, но фальшивое. А он себя заставляет, сам себя за горло держит — и заставляет.

Зачем это все — и что герцог Ангулемский имеет в виду?

— Вас и одного из молодых людей из вашей свиты. Кажется, синьора Джанджордано Орсини. Этот юноша, его друзья и вы едва не пострадали по моей неосторожности. Вы, наверное, уже поняли, о чем речь, но, полагаю, мне следует объяснить подробнее.

— Простите, а этот молодой человек еще что-то натворил? — И искреннее удивление. И побольше его — в голос. Перестаньте извиняться и оправдываться, господин герцог Ангулемский. Вам-то зачем участвовать в королевской игре? Или… неужели вы и впрямь не знаете?

— Да нет, что вы. Он повел себя достаточно разумно, даже кинжал в ране не забыл, — сухо улыбается гость. — А вот я не озаботился проверить, чем занимается человек, которому я поручил завязать знакомство с кем-то из вашей свиты. И не прояви ваши люди похвальной в их возрасте осторожности, их, скорее всего, ждала бы встреча с Трибуналом. Всецело по моей вине.

Не знает. Не притворяется, не играет — действительно не знает. Удивительное дело.

— Господин герцог, мне несколько неловко задавать подобный вопрос, — чистая правда. — Но я вынужден. Верно ли я понимаю, что вы желаете подшутить надо мной, чужаком и гостем в Орлеане, пользуясь моей крайне малой осведомленностью о происходящем здесь?

— Нет, — теперь гость не расстроен, а просто удивлен. — Хотя… вот этого вы, наверное, не знаете, потому что это и вправду совпадение. Черную мессу покойный с сообщниками собирались играть в старой выгоревшей церкви. А там несколько лет назад провели настоящий богохульный обряд, от того она и сгорела. Так что даже признайся де Митери, что это был розыгрыш, ему никто не поверил бы.

— Господин герцог, все-таки это вы меня разыгрываете. Не можете же вы не знать, что шевалье де Митери служил вовсе не вам, а… — нет, тут лучше не играть, а сказать прямо. Потому что герцог Ангулемский мог догадаться, что его предали, но, кажется, не знает, по чьему приказу. И может только увериться в своем заблуждении. — …королевской тайной службе? Я ни минуты не думал о том, что вы или ваши люди могут иметь отношение к подобной неловкой нелепице.

— Королевской тайной службе?

«Он не просто не знал. — говорит Гай. — Он думал что-то совсем другое.»

А вот сейчас гость опирается не на пустоту, сейчас за ним стена, все надежно и прочно. Касается лопатками спинки кресла. Опускает локоть на поручень… нет, не переносит вес все-таки. Его «удобно» примерно равняется моему «почти никуда не годится».

— Его Величеству следует об этом узнать.

— Вы хотите сказать, что я ошибся насчет Его Величества примерно так же, как вы ошиблись на мой счет?

Гость коротко и совершенно беззвучно смеется. Это очень странное зрелище.

— Да, господин герцог. Видите ли, перед тем, как подписать договор с Альбой, Его Величество пригласил меня к себе. И сказал, что в обмен на мою поддержку до конца кампании, он купит мне каледонский парламент и право вмешательства. А если я откажусь, он раздавит меня — с вашей, кстати, помощью. Я убежден, что этот договор — ошибка. Но это не та ошибка, из-за которой я начну войну. Я сказал «да». И поэтому я совершенно уверен, что Его Величество не имел к происшествию с де Митери никакого отношения.

— С моей помощью? — Мне не нравится этот король, как бы я ни старался его понять, он мне не нравится, и чем больше я о нем узнаю, пытаясь его понять, тем больше он мне не нравится…

— Его Величество посчитал, что вы очень нуждаетесь в громких победах.

— Вот, значит, как… — Нет, подобное не стоит обсуждать вслух. Тут остается только улыбнуться и пожать плечами, и уже на исходе движения вспомнить: я так же пожимал плечами, когда мне говорили, что Хофре взял моего коня или мое оружие. Чем бы дитя ни… — В определенном смысле король, конечно, прав. Вы, герцог, намного раньше начали и намного больше успели, а я не хочу стать обузой в будущей кампании.

— Вы мне льстите, герцог. А за то, в чем вы мне не льстите, следует благодарить покойного Людовика Седьмого и коннетабля де ла Валле.

К этому мы обязательно вернемся. Мне хочется знать, за что можно благодарить покойника — может быть, и впрямь за что-то можно, а я был не вполне справедлив в суждениях. Но сейчас нужно закопать могилу невезучего шантажиста.

— Предполагаю, что вы все-таки хотите узнать некоторые подробности касательно убитого шевалье де Митери?

— Да, если это возможно. — То ли герцог Ангулемский все правильно понял, то ли он просто очень дотошный человек. — Я хотел бы узнать даже не некоторые подробности, а все, чем вы захотите со мной поделиться.

— Мигель! — Пауза, потребная на то, чтобы капитан вышел и поклонился. — Будьте любезны, расскажите господину герцогу все, что вы узнали о де Митери и его долгах.

— Да, мой герцог, да, господин герцог…

И пока Мигель звено за звеном выкладывает всю цепочку, можно следить — де Корелла правильно встал, не загораживая обзор — как герцог Ангулемский слушает, понимает, делает выводы. Они не написаны на лице, на лице вообще ничего нет, кроме, видимо, все же не лихорадочного, а природного румянца. Есть изменения наклона головы, движения век…

— … Шантаж был грубым, неумелым, а главное — бессмысленным. Мы стали искать причины, и почти сразу нашли. Де Митери крупно проигрался в карты. Очень крупно. И непросто. Они с друзьями пытались «раздеть» одного каледонского дворянина, показавшегося им легкой добычей. Вышло же почему-то наоборот. Поскольку дворянином этим оказался ваш родич Джеймс Хейлз, граф Босуэлл, я сначала подумал, что мы отыскали кукловода. Однако, Хейлз два дня спустя продал долг содержателю игорного заведения за четверть стоимости. Возможно, ему срочно нужны были деньги. Возможно, он не желал тратить время, гоняясь за де Митери… или не хотел, чтобы связь между ними было слишком легко обнаружить. Мы поговорили с хозяином, я поговорил — и оказалось, что долг этот он очень быстро продал, и с прибылью. Купил его мэтр Валантэн, нотариус из службы орлеанского прево. Хозяин не удивился, потому что люди прево не первый раз покупали у него долги разных авантюристов, которых происхождение или связи мешали взять в прямой оборот. Мэтр Валантэн оказался орешком покрепче, но довольно быстро стало понятно, что последний раз документы он заверял очень давно, а сейчас он живет другим. Мы попросили того же старшего Орсини проиграть некую сумму в долг, и проследили за тем, чтобы мэтр об этом узнал. А потом посмотрели, куда он понесет расписку. На этом вопросы у нас закончились.