Страница 5 из 66
Сказав это, он скрылся за дверью душевой, где расслабленно опустился на банный табурет. Глупышка, она опасается, что он ее оставит, не подозревая, в какую рабскую зависимость он попал… Ему теперь секс не в удовольствие, если он не держит ее в своих объятиях! Только бы она не поняла… Мысль о том, что она раскроет его тайну, была пока еще нестерпима для мужского самолюбия!
Поднявшись, Мел отрегулировал воду и вернулся обратно в спальню.
— Малышка, вставай, не залеживайся… Маленькая лентяйка, — шутливо заворчал он, — ты встанешь или применить силу?
Примени, — проворковала Даша и, протянув руку с новым кольцом, несколько раз подкинула его большой, устало обвисший член.
— Не возбуждай меня снова, блудница; я должен восстановить силы для нашей первой ночи, которую мы наконец-то проведем в одной постели!
— Ну, раз так, я встаю, — резво вскочила Даша и, покачнувшись, чуть не упала. Он едва успел подхватить ее.
— Обними меня за шею, — поднял Мел ее на руки. — Я тебя сам обмою.
В душевой он поставил ее на пол, взял пакет с пластиковым беретом, убрал под него короткую волну ее золотистых волос и встал вместе с нею под душ.
— Держись за меня, детка.
Возвышаясь над ней, положив себе на грудь ее голову, он тихонько водил ладонью по ее спине.
— Прошла слабость? Ты в порядке?
Мел вывел ее из-под душа и закутал в банную простыню.
— Сейчас ты оденешься и вернешься в банкетный зал. Веди себя непринужденно, скользкие вопросы переводи в шутку. Концерт будет до часу ночи, потом до четырех будут танцы, с которых ты незаметно сбежишь и придешь сюда. Я буду ждать тебя с часу, дверь заперта не будет. Все, девочка, иди.
Она взялась за ручку двери.
— Малышка, — окликнул Мел и, когда она обернулась, склонился к ее розовому ушку, — я опять хочу тебя уложить…
Он ласково вытолкнул ее из душевой. Обмываясь под душем, он не мог обуздать свое воображение, а оно настойчиво рисовало ему предстоящую ночь. Так долго они еще ни разу не были вместе… Всегда днем, всегда немного поторапливаясь… Сегодня она придет, он ее не спеша разденет, целуя каждый сантиметр открывающегося тела, и отнесет в постель… Затем заласкает руками и языком сладкую плоть… Потом медленно войдет в нее, двигаясь неторопливо… Страсть и силу он позволит себе лишь в самом конце, когда положит ее ноги себе на плечи и доведет до экстаза и ее и себя. Он прижмет ее, усталую, спиной к себе, заберет в кокон своих рук и ног и будет укачивать, пока она не заснет. Ей обязательно нужно немного поспать… На заре, когда через опущенные жалюзи проникнет в каюту первый прохладный бриз, а тела коснется бледная тень рассвета, он разбудит ее и попросит приласкать… Нежные длинные пальчики будут томно и лениво перебирать… Потом, когда он войдет в нее, она откинется назад, налитая грудь вздыбится, а руки будут вспархивать, как крылья птицы, в такт его движениям… Еще немного сна, и, наконец, перед завтраком, перед ее уходом, их слияние будет яростным и страстным, со всеми безумствами, которые возникнут в его голове. Он должен насытить ею себя на три-четыре дня до следующей ночи.
5
По возвращении из круиза Мел не видел Дашу целых четыре недели. Эти дни были трудными в его любовной жизни. Губы, руки, тело хранили тепло и сладость ее плоти. После страстных тайных свиданий на теплоходе он отчаянно тосковал по ней, недоумевая, почему она не дает о себе знать. Встречи со случайными подружками он прекратил.
Она позвонила в самом конце октября.
— Мел, — услышал он ее взволнованный голос, — нам необходимо увидеться сегодня же… Случилось важное…
Стараясь сохранять видимость спокойствия, он невозмутимо спросил:
— А что все-таки случилось? Ты молчала целый месяц! Я думал…
— Мел, я не могу долго объяснять! Я… беременна, и я уверена, почти уверена, — поправилась она, — что это твой ребенок. Нужно решать, избавляться или…
— Что?! — взревел в трубку Мел. — О каком избавлении ты говоришь, если уверена, что это мой ребенок! Немедленно приезжай ко мне! Жду у лифта!
Бросив трубку на рычаг, Мел принялся по диагонали мерить шагами комнату. Ребенок! Ему даже в голову не приходила мысль, что Даша может ошибиться относительно его отцовства. После тех невероятных сладостных и страстных слияний, там на теплоходе, его семя вполне могло остаться в таинственных Дашиных глубинах! Он никогда не выспрашивал ее о взаимоотношениях с мужем, но по тому, как она ему отдается, он чувствовал, что своим властелином Даша признала именно его, Мела. Ребенок перевернет всю его жизнь! Ребенок от Даши, это же счастье, подарок судьбы! Семья полноценная, с любимой женщиной и горластым малышом в придачу — и он уже не известный всей Москве «жеребец», а солидный, уважаемый бизнесмен, имеющий пользующийся доверием вкладчиков банк, уютный, большой, хлебосольный дом, очаровательную жену и даже ребенка! Стоп! Но Даша не его жена, значит, и ребенок будет считаться не его!
Все эти мысли роились в его голове, пока он не нажал кнопку домофона, чтобы впустить Дашу.
— Мел, — сказала она, едва он ввел ее в квартиру, — я должна тебе объяснить, почему я думаю…
— Да, да, конечно, ты объяснишь мне все, но только потом, — прервал он, снимая с нее легкий модный плащ и опускаясь на колени, чтобы снять осенние сапожки. — Сейчас у нас есть более важное дело, малышка!
— Но, Мел, я же пришла, чтобы вместе решить…
— Все уже решено, — опять прервал ее он. — Я все обдумал, наш важный разговор займет не более пяти минут. А сейчас проходи в комнату… Я тебя раздену, я подержу тебя в руках, я должен вначале утолить свой голод. Неужели ты, девочка, не соскучилась по мне?
В ответ она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.
— Ах, Мел, когда ты рядом, я просто теряю голову…
Он, приподняв, внес ее в гостиную.
— Посмотри, что я приобрел специально для нас! На ней еще никто не спал, ни одна женщина, даже я не ложился!
Торцом к стене стояла большая, почти квадратная тахта, покрытая белым пушистым молдавским ковром с ярким геометрическим рисунком. На ней даже длинный Мел мог укладываться как вдоль, так и поперек. Сверху была постелена традиционная розовая простыня.
— Мне это сделали на заказ. Давай спустим с тебя штанишки. Теперь садись ко мне на колени, моя теплая, моя мягкая, моя влажная… — шептал он, расстегивая пуговицы ее жакета и кофточки, ощупывая ее грудь. — Вот они чудные, тяжелые сисечки… мои…
— О Мел, ведь я пришла поговорить с тобой о серьезных вещах… и вот опять не могу сдержаться…
— И не нужно! Конечно, мы поговорим, но вначале я тебя от души трахну. Раскинься, моя сладкая…
Он ласково опрокинул ее на тахту, сбросил джинсы, широко развел ее ноги и, встав на колени между ее ног, вошел в нее. Его руки обхватили ее полные груди и начали ими играть, ласкать, тискать. Она тихо, счастливо стонала, наслаждаясь его движениями.
— Знаешь, малышка, я не врач, но могу сказать, что ты беременна; твои сисечки просто чугунные, даже не продавливаются! Ты с начинкой, моя сладенькая, и вложил ее я… И ты родишь мне сына!
— А если дочку?
— В этом случае я буду держать тебя в роддоме до тех пор, пока не получится мальчик! Поняла? Так что давай с первого захода!
— О, Мел, — извивалась она под ним, — мне так хорошо с тобой! Подними меня повыше, я сейчас кончу…
— Кончай, моя девочка! Я сегодня настроен серьезно; я так истосковался по тебе, по твоему лону! Сегодня ты кончишь у меня не раз!
Она закричала, двигая головой вправо, влево; конвульсии наслаждения пробежали по ее ладно скроенному телу. Мел довольно засмеялся и лег рядом. Ее оргазмы были столь полными, что обычно она впадала в забытье на некоторое время. Он удовлетворенно ждал: его мужскому самолюбию льстило, что он смог загнать женщину в такое блаженство.
— Эй, детка, отдохнула немного? — спросил он, заметив, что Даша очнулась.
Опустив глаза, она увидела, что он все еще возбужден.