Дело застенчивой обвиняемой

– Вы, леди и джентльмены, члены суда присяжных, несомненно, прочитали заявление адвоката защиты, сделанное прессе, что его клиентку распинают на кресте случайного стечения обстоятельств. Обвинение надеется доказать, что обвиняемая обдуманно стала отравительницей, убийцей, шантажисткой и оказалась в ловушке ее собственной порочности.

Гамильтон Бюргер поклонился присяжным и, повернувшись, с громыханием сел на свое место за судейским столом, всем своим видом напоминая огромного мстительного медведя гризли, сила и свирепость которого легко могли сокрушить любое сопротивление.

– Желает ли защита сделать какое-либо заявление? – спросил судья Эшхерст.

– Пока нет, – сказал Мейсон.

– Обвинение может вызывать свидетелей, – сказал судья, повернувшись к окружному прокурору.

– Доктор Медли П. Грэнби, – объявил Гамильтон Бюргер.

Доктор Грэнби вышел вперед и принял присягу.

– Оговариваю для себя право на перекрестный допрос доктора в отношении его квалификации как врача и хирурга, – сказал Мейсон.

– Хорошо, – сказал Гамильтон Бюргер. – Доктор, ваше полное имя – Медли Проснет Грэнби, и вы тот врач, который лечил Мошера Хигли все время, включая и последнюю болезнь?

– Да.

– Вы видели Мошера Хигли в момент его смерти?

– Я прибыл туда почти сразу после того, как Мошер Хигли скончался.

– Как он внешне выглядел? Что вы заметили?

– Я заметил красноту на коже, и потом эта история о том…

– Одну минуту, – вмешался Мейсон. – Мы возражаем против любых историй на том основании, что это слухи. Насколько я понимаю, доктор, вы сейчас ссылаетесь на сказанное вам сиделками, которые там дежурили?

– Да, верно.

– Это слухи, – постановил судья Эшхерст. – Строго придерживайтесь физической внешности.

– Я заметил довольно странную красноту кожи. Этот человек пил шоколад, когда он получил роковой…

– Одну минуту, – сказал Мейсон. – Я ходатайствую, чтобы эта часть ответа была отведена как являющаяся выводом свидетеля и не соответствующая вопросу. Тот факт, что покойный, очевидно, пил шоколад, весьма определенно является выводом свидетеля.

– Этот свидетель – медицинский эксперт, – сказал Гамильтон Бюргер. – Он имеет право представить свое мнение.

– Он может делать медицинские заключения, но не может превращаться в эксперта по косвенным уликам и может говорить только о том, что сам видел.

– С позволения высокого суда, это весьма очевидная техническая формальность.

– Обвиняемая официально сообщает, – сказал Мейсон, – что с учетом обстоятельств данного дела она намерена полагаться на любую техническую формальность, которую закон предоставляет ей для ее защиты. Вещи, к которым прокурор относится как к техническим формальностям, являются гарантиями, которые закон предоставляет обвиняемой, чтобы предотвратить возможность ее несправедливого осуждения. Защита намерена настаивать на том, чтобы ни одна из таких гарантий не была проигнорирована.

– Ходатайство защиты принимается, – постановил судья Эшхерст. – Часть, касающаяся того, что покойный, очевидно, пил шоколад, должна быть опущена.

– Очень хорошо, – с раздражением сказал Гамильтон Бюргер. – Что вы действительно видели, доктор? Вы теперь понимаете суть возражения, сделанного защитой?

– Я видел Мошера Хигли, который был моим пациентом. Он был мертв. Я заметил определенную красноту кожи и осколки разбитой чашки на полу. Я видел шоколад или жидкость, которую я принял за горячий шоколад, потому что она пахла шоколадом, пролитую на полу и на ночной рубашке, которая была надета на Мошере Хигли.

– Присутствовали ли вы, когда тело Мошера Хигли, в соответствии с указанием суда, было эксгумировано? – спросил Гамильтон Бюргер.

– Да.

– Вы участвовали во вскрытии тела? Пришли ли вы к заключению по поводу причины смерти?

– Да.

Что явилось причиной смерти?

– Я решил, что Мошер Хигли умер от яда.

– Что это был за яд?

– Цианистый калий.

– Перекрестный допрос, – торжествующе сказал Бюргер.

– Доктор, в тот момент, когда вы видели Мошера Хигли, – сказал Мейсон, – заметили ли вы все эти симптомы, которые подчеркнул окружной прокурор?

– Да.

– Вы внимательно отнеслись к ним?

– Ну… нет. Я их видел. Это все, что я могу сказать.

– Значит, вы не отнеслись к ним внимательно?

– В тот момент нет.

– Почему?

– Потому что я не знал, что эти вещи будут иметь значение.

– Вы были вызваны как врач?

– Да.

– Вы знали, что этот человек умер и вам придется заверить причину его смерти?

– Да.

– Следовательно, вы осмотрели тело и все вокруг для определения причины смерти?

– И да и нет.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что я сделал то, что я бы назвал поверхностным осмотром.

– В результате такого осмотра вы в тот момент пришли к выводу относительно причины смерти?

– Я же подписал свидетельство о смерти.

– Доктор, не уклоняйтесь от вопроса. Я спрашиваю вас, пришли ли вы в тот момент к выводу относительно причины смерти?

– Ну… Да.

– И вы решили, что этот человек умер в результате коронарного тромбоза, ведь так?

– Да.

– И вы подписали свидетельство о смерти, определяя это причиной смерти?

– Да, сэр.

– А теперь вы думаете, что ошиблись, когда подписывали свидетельство о смерти?

– Да, ошибся.

– Вы и теперь полагаете, что Мошер Хигли умер не в результате коронарного тромбоза?

– Я знаю, что он умер не в результате коронарного тромбоза.

– Вы знаете, что совершили ошибку, когда решили, что это было причиной смерти, увидев его в первый раз?

– Да, сэр, и я хотел бы привести вам свои доводы.

– В данный момент меня не интересуют ваши доводы, – сказал Мейсон. – Я вас просто спрашиваю в фактическом плане: совершили ли вы ошибку и пришли ли вы к ложному выводу? Вы можете ответить либо «да», либо «нет». Итак, пришли ли вы к ложному выводу или нет?

– Да, – сказал доктор Грэнби, губы которого дрожали от гнева.

– Можно ли коронарный тромбоз вызвать питьем шоколада?

– Разумеется, нет. Коронарный тромбоз – это закупорка коронарной артерии сгустком крови, прекращающим ее циркуляцию и приводящим к смерти.

– Ваша обычная манера не рассчитана на то, чтобы определить причину смерти?

– Разумеется, нет.

– То есть вы хотите, чтобы присяжные поняли так, что в тот момент вы использовали все лучшее в вашей профессиональной компетенции, искусстве и опыте, рассудительности для определения причины смерти.

– Я вынужден признать, что я упустил из виду красноту кожи.

– Вы хотите, чтобы присяжные поняли так, что в тот раз, исполняя свой священный профессиональный долг, вы не в полной мере использовали ваше мастерство и компетенцию?

– Я пришел к неверному выводу, и это говорит само за себя.

– Говоря по-другому, вы не сделали всего, что могли? Это верно?

– Я сделал все, что мог.

– Вы приняли во внимание все факты и обстоятельства?

– Разумеется.

– Тогда что же вы имеете в виду под заявлением, что вы не приняли во внимание красноту кожи пациента?

– В тот момент я не учел, что это имеет какое-то отношение к причине смерти.

– Но вы заметили это?

– Да, заметил.

– Вы учли это в совокупности с прочими фактами дела для определения причины смерти?

– Да.

– И решили, что это указывает на смерть от коронарного тромбоза?

– Это один из симптомов смерти от цианистого калия или от отравления окисью углерода.

– И в тот момент вы его заметили?

– Да.

– В тот момент это не указало вам на возможность смерти от цианистого калия?

– В тот момент нет.

– Почему?

– Потому что я еще не был осведомлен об определенных моментах в этой ситуации, которые позднее изменили весь аспект данного дела.

– Вы изменили свое мнение позднее, после того как вам сообщили об этих моментах?

– После того как я ассистировал при вскрытии тела после его эксгумации.