Эрнесто Че Гевара

«Мирная» жизнь повстанцев, рассказывает Че в «Эпи­зодах», была очень тяжелой. Бойцам не хватало продуктов, одежды, медикаментов. Туго у них было с оружием и боеприпасами, для развертывания политической работы ощущалась нужда в собственной газете, радиостанции.

Вначале небольшие партизанские отряды добывали продукты кто где мог, но по мере роста их сил возникала необходимость наладить регулярное централизованное снабжение продовольствием. Местные крестьяне продава­ли повстанцам фасоль, кукурузу, рис. Через тех же гуа­хиро повстанцы покупали в селениях другие продукты. Что касается медикаментов, то их партизанам доставляли главным образом городские подпольщики, но далеко не в том количестве и не всегда те, что были нужны.

В промежутках между боями и стычками с противни­ком Че энергично укреплял партизанский «тыл», органи­зуя санитарные пункты, полевые госпитали, оружейные мастерские. Мастерские, в которых кустарным способом, но все-таки изготовлялись обувь, вещевые мешки, патрон­таши, обмундирование. Первую шапку военного образца, сшитую в такой мастерской, Че торжественно преподнес Фиделю Кастро.

Приложил руку Че и к созданию миниатюрной табач­ной фабрики, производившей сигареты, хоть и невысокого качества, но за отсутствием других и эти бойцы курили с удовольствием. Мясо партизаны отбирали у предателей и крупных скотопромышленников, часть конфискованного безвозмездно передавалась местным жителям.

По инициативе Че и под его редакцией стала выхо­дить в горах газета «Эль Кубано либре», первые номера которой были написаны от руки, а потом печатались на гектографе. Газету под таким названием в конце XIX ве­ка издавали кубинские патриоты, сражавшиеся за незави­симость. Сообщая Фиделю Кастро о выходе в свет первого номера, Че писал главнокомандующему:

«Посылаю тебе газету и напечатанные программы. Надеюсь, их низкое техническое качество вызовет у тебя шок, и тогда ты что-нибудь напишешь за своей подписью. Передовая статья второго номера будет посвящена пожарам на плантациях сахарного тростника. В этом номере выступает Нода с материалом об аграрной реформе, Киала со статьей «Реакция перед лицом преступления», врач с материалом «Какова жизнь кубинского крестьянина», Рамиро с сооб­щением о последних новостях и я — с разъяснением на­звания газеты, с передовицей и статьей «Ни одной пу­ли — мимо!».

Повстанцы смогли обзавестись и маленьким радиопе­редатчиком. Качество передач постепенно улучшалось, а к концу 1958 года, когда установка была переведена в первую колонну, эта радиостанция стала одной из самых популярных на Кубе.

К концу первого года борьбы была налажена тесная связь с жителями окрестных городов и селений. По тай­ным тропам жители пробирались в горы и приносили но­вости.

Местные гуахиро немедленно сообщали повстанцам не только о появлении каскитос, но и о всяком новом чело­веке в горах, благодаря чему были обезврежены многие вражеские лазутчики.

«Что же касается политической обстановки, — писал Че в «Эпизодах», — то она в этот период была очень сложной и противоречивой. Батистовская диктатура в своих действиях опиралась на продажный конгресс. В ее руках были мощные средства пропаганды, денно и нощно призывавшие народ к национальному единству и согласию…

В стране развелось множество групп и группировок, между которыми шла глухая ожесточенная борьба. Подавляющее большинство этих группировок тайно меч­тало о захвате власти. В них кишмя кишели агенты Ба­тисты, которые доносили об их деятельности.

Несмотря на гангстерский характер, отличавший дей­ствия этих групп, в них были и хорошие люди, имена ко­торых до сих пор с уважением произносятся народом. Революционный директорат, хотя и взял в марте курс на повстанческую борьбу, вскоре отделился от нас, провоз­гласив свои лозунги. Народно-социалистическая партия Кубы поддерживала нас в некоторых конкретных меро­приятиях. Но взаимное недоверие препятствовало нашему объединению.

В самом нашем движении существовали две ярко выраженные точки зрения на методы борьбы. Одна из них, защищаемая партизанами со Сьерра-Маэстры, сводилась к необходимости дальнейшего развертывания партизан­ского движения, распространению его в другие районы и ликвидации аппарата тирании путем упорной вооружен­ной борьбы. Революционеры из равнинных районов страны придерживались другой позиции, предлагая на­чать во всех городах организованные выступления трудящихся, которые со временем выльются во всеобщую забастовку, в результате чего будет свергнут ненавистный режим Батисты.

Эта позиция казалась на первый взгляд даже более революционной, чем наша. Но на самом деле то, что эти товарищи предлагали в качестве всеобщей забастовки, да­леко не соответствовало требованиям момента. Политиче­ский уровень защитников этой концепции был довольно невысок…

Обе эти точки зрения пользовались примерно одинако­вой поддержкой со стороны членов национального руко­водства «Движения 26 июля», состав которого в ходе борьбы неоднократно менялся…»

Здесь уместно привести следующее высказывание Фи­деля Кастро из его выступления в Сагуа-ла-Гранде 9 ап­реля 1968 года:

«Элементарная справедливость требует от­метить: характер нашей борьбы и то обстоятельство, что она началась на Сьерра-Маэстре и что в конечном счете решающие бои вели партизанские силы, привели к тому, что в течение длительного периода почти все внимание, все признание, почти все восхищение концентрировалось на партизанском движении в горах. Следует отметить, ибо разумно и полезно быть справедливым, что это обсто­ятельство в известной степени привело к затушевыванию роли участников подпольного движения в революции; ро­ли и героизма тысяч молодых людей, отдавших жизнь и боровшихся в исключительно тяжелых условиях. Необхо­димо указать также и на тот факт, что в истории нашего революционного движения, как и во всех подобных про­цессах, главным же образом в новых явлениях истории, не было вначале большой ясности о роли партизанского движения и роли подпольной борьбы. Несомненно, что даже многие революционеры считали партизанское движение символом, который поддерживал бы пламя револю­ции и народные надежды и ослаблял бы тиранию, но в конечном счете не оно, а всеобщее восстание привело бы к свержению диктатуры. Хотелось бы, однако, подчерк­нуть, что при наличии в революционном движении раз­ных критериев и точек зрения — явление, по нашему мнению, естественное и логичное — никто не мог пре­тендовать на обладание истиной. Лично мы ориентирова­лись на победу партизанского движения, но если бы произошло так, что до того, как партизанское движение развилось в достаточной степени, чтобы нанести пораже­ние армии, возникло бы сильное массовое движение и народное восстание победило в одном из городов, мы бы­ли готовы, если бы это произошло, немедленно оказать такому движению поддержку и принять в нем участие. Я хочу сказать, что в революционном процессе могли иметь место разные альтернативы и что просто следовало быть готовыми использовать любую из них».

Необходимо напомнить, что рядовые партизаны в горах и на равнине, героически сражавшиеся с диктатурой Ба­тисты, придерживались в общем правильных взглядов на цели и задачи революции и все больше проникались бое­вым революционным духом. Уже после победы они актив­но боролись за создание единой революционной партии под непосредственным руководством Фиделя. Груп­па «Движения 26 июля» объединила свои усилия со сту­денческими организациями и Народно-социалистиче­ской партией Кубы. Так был создан единый фронт борьбы.

Падение режима Батисты затягивалось главным образом из-за того, что Соединенные Штаты продолжали оказывать ему финансовую, политическую и военную по­мощь. Несмотря на растущую политическую изоляцию тирании, правящие круги США продолжали делать став­ку на своего клеврета. Хотя в марте 1958 года правитель­ство США заявило об эмбарго на доставку оружия Бати­сте, оно продолжало его вооружать, снабжая напалмовы­ми бомбами, ракетами и прочим военным снаряжением. Батистовские самолеты, бомбившие повстанцев, заправля­лись и вооружались на военной базе американцев в Гуантанамо вплоть до конца 1958 года. Правительство Соединенных Штатов отказалось отозвать свою военную миссию с Кубы, которая руководила за спиной Батисты военными действиями карателей, несмотря на то, что соответствующее соглашение обязывало США отозвать военных советников в случае «гражданской войны на Кубе». Столь же преступную роль играли и шпионские службы Вашингтона, в подчинении которых находился репрессивный аппарат диктатора.