Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

«У нас сейчас установилась великолепная настоящая лет­ная погода и держится уже несколько недель. Едва ли можно поверить, что у «Ивана» при такой погоде нет особого на­строения летать. Сегодня во время моего сотого боевого вы­лета мне посчастливилось снова побывать в воздушном бою. При этом мне удалось сбить 11–й самолет. На этот раз это был ЛаГГ, которого в моей коллекции как раз не хватало… Где-то далеко, по слухам, русские летают в больших количе­ствах, а мы здесь с трудом замечаем их полеты, и если посча­стливилось, видим пару русских, которые сразу же уходят. Может быть, времена снова изменятся, в противном случае я уйду в вагоновожатые!»

Чего в этом письме больше: простого бахвальства или же­лания успокоить родных? Ведь обстановка в небе Севастопо­ля была совершенно другой. Намного более опытный кавалер Рыцарского креста, командир эскадрильи 4/JG77 обер-лей­тенант Сетц описывал бой 8 июня совершенно иначе:

«Вчера я снова увидел большую толпу. На старте вышла из строя одна из наших «мельниц» (жаргонное название «мес­сершмитта». — М. М.). поэтому на великолепно летевшую толпу мы набросились только с тремя Bf-109. Сразу на взлете один [русский самолет] упал вниз. Я по нескольку раз захо­дил в хвост одному из этих парней. Моя пушка вышла из строя, а огня пулеметов было недостаточно. Русские летали лихо и несколько раз атаковали меня самого. После долгого воздушного боя я увидел, как «як» идет за Bf-109. Я устремил­ся за ним и в какое-то мгновение был уже на расстоянии, опасном для столкновения. Парень застыл в воздухе, и моя пулеметная очередь прошила двигатель и сиденье пилота. Он упал с высоты 3000 м невдалеке от своего аэродрома. Жаль, что у меня не было свидетелей».

3-й штурм Севастополя 7—16 июня 1942 г. (схемы).

Так что на самом деле у немецких истребителей не было причин жаловаться на отсутствие советских самолетов в воз­духе. То же повторилось и 9 июня, когда штурмовики 3-й ОАГ совершили 30 самолето-вылетов, а сопровождающие их ис­требители — 68. Отдельные экипажи Ил-2 поднимались в воз­дух до пяти, а сопровождающих истребителей — до шести раз. В течение дня в ходе ударов по наступающим немецким войскам они уничтожили 8 танков, 14 минометов, 13 автома­шин и до четырех рот пехоты. Почти каждый вылет сопровож­дался схватками с «мессершмиттами», число которых в от­дельных случаях достигало 18. Им удалось без своих потерь сбить один Як-1, два ЛаГГ-3 и один Ил-2. Кроме того, один штурмовик и два И-153 пропали без вести в тот момент, когда включавшая их группа вела бой с превосходящими силами противника. 18 вылетов советская авиагруппа совершила в безнадежной попытке прикрыть свои войска на линии фронта. Почти все они сопровождались воздушными боями. К сожа­лению, без потерь и на этот раз не обошлось, причем потерь самых неприятных. Сбиты были «яки» асов 3-й ОАГ капитанов Бабаева и Катрова. Оба они выпрыгнули с парашютами, но парашют Катрова не раскрылся. Погиб прекрасный летчик, на счету которого было пять индивидуальных и четыре группо­вые победы. В дополнение ко всем несчастьям немецкая авиация в этот день нанесла массированные удары по аэро­дромам Херсонесский маяк и Куликово поле. Сгорел находив­шийся в ремонте «як», повреждения получили два ДБ-3, два Як-1, три И-153, три И-15 и один Пе-2. Другая «пешка» оказа­лась разбита артиллерийским снарядом.

Постоянным ударам подвергались и аэродромы 3-й ОАГ. В. И. Раков вспоминал об этих днях:

«Условия взлета истребителей и штурмовиков с аэродро­ма Херсонес тоже становились все труднее и труднее. Не­мецкие бомбардировщики делали по нескольку заходов на цель, и наши истребители почти не могли им помешать. Вы­летало звено, сбивало пару-другую бомбардировщиков, но в воздухе были десятки. Тяжелые вражеские самолеты шли не­прерывной вереницей, и часто посадка наших машин совпа­дала с очередной бомбежкой.

Аэродромная команда выбивалась из сил, не успевая за­равнивать летное поле. При бомбежке аэродрома враг при­менял некрупные бомбы. Это как будто облегчало положение. Воронку от одной тысячекилограммовой бомбы засыпать и уровнять труднее, чем десять воронок от стокилограммовых.

Но зато одну воронку можно и обойти, перенеся старт в сто­рону. А от мелких бомб воронки были повсюду.

С летного поля не сходили трактора, оставившие свою мирную работу и тащившие за собой тяжелые катки для ука­тывания засыпанных воронок. Солдаты с лопатами непрерыв­но разъезжали на грузовиках по аэродрому, спеша подгото­вить поле к вылету или к посадке самолетов. При очередном налете люди отбегали в сторону, ложились, но покинуть поле не успевали, укрывались в незасыпанных воронках. Машины, трактора укрыть и спасти было невозможно».

Покрыть такие потери оказалось нелегко. Ресурсы ВВС ЧФ истощались. 8 июня они смогли усилить 3-й ОАГ только шес­теркой И-16. К счастью, вновь на помощь пришли коллеги из 5-й воздушной армии. В соответствии с приказом маршала Буденного в распоряжение командования СОРа выделялся 45-й иап, вооруженный истребителями Як-1. Его первую эс­кадрилью вечером 10-го привел на Херсонес капитан К. Д. Де­нисов. 11-го перелетела еще одна эскадрилья, куда вошло восемь машин (еще одна села в море на перелете, пилот по­гиб). Последняя эскадрилья, не успевшая освоить новые ма­шины во главе с командиром полка, так и осталась на Кавказе. Командовать ядром части, перелетевшим в Севастополь, на­значили капитана Денисова. Как показали последующие со­бытия, 45-й иап стал последним подкреплением современ­ных истребителей, присланным на помощь севастопольской авиагруппе с «большой земли». Еще тяжелей оказалось вос­полнить потери в ударных машинах, особенно штурмовиках. После 9 июня число их вылетов заметно уменьшилось.

10 июня стало днем, когда люфтваффе еще раз доказали, что господство в воздухе над Севастополем окончательно пе­решло в их руки. В этот день «илы» 3-й ОАГ совершили всего один вылет шестью машинами на штурмовку немецких войск перед фронтом III и IV секторов. В бой с превосходящими си­лами врага пришлось вступить еще на пути к цели. В резуль­тате три Ил-2 задания не выполнили и вернулись на аэро­дром, а оставшаяся часть группы потеряла три Як-1 из соста­ва воздушного эскорта. Лейтенант Вороншин и сержант Лукьянов погибли, лейтенант Берестовский спасся на пара­шюте. Поскольку Ил-2 в строю осталось мало и к тому же они вызывали повышенное внимание противника, пришлось вер­нуться к нанесению штурмовых ударов силами истребителей устаревших типов. Тем же вечером впервые за долгое время на штурмовку вылетели два И-153 и один И-15бис в сопрово­ждении девяти И-16 и двух ЛаГГ-3. Группа не была перехваче­на противником, но эффективность ее действий по войскам противника была мизерной. В боевом донесении СОРа за этот день указывалось: «Вследствие резкого увеличения ис­требительной авиации противника нашей штурмовой авиа­ции до 19.00 удалось произвести только один удар, после че­го было много самолетов повреждено, потеряно три Як-1».

Тем временем враг продолжал выбомбливать советские позиции и аэродромы. 10 июня самолеты VIII авиакорпуса произвели «всего» 688 вылетов и сбросили 634 тонны бомб. Об интенсивности налетов говорит журнал III/LG1, бомбарди­ровщики которой произвели семь групповых вылетов на со­ветские позиции в районе станции Мекензиевые горы, а также батареи на Северной стороне. Несмотря на столь активную авиационную поддержку противника, защитники Севастополя неоднократно контратаковали. В течение дня район станции три раза переходил из рук в руки, но в конечном итоге остался все-таки за немцами. В связи с этим командование СОРа рас­порядилось перегруппировать часть 7-й бригады морской пе­хоты из II сектора на это направление, чтобы с утра следующе­го дня отбить станцию у противника, нанеся концентрический удар совместно с полком 25-й чапаевской стрелковой дивизии.

Несмотря на то что общее число вылетов противника авиа­ции несколько снизилось, ей удалось не только поддержать войска на фронте, но и разгромить советский конвой, при­бывший в Севастополь накануне.