Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Таким образом, обстановка на Черном море и в Крыму к 20-м числам февраля была достаточно сложной. И та, и дру­гая сторона имели определенные потенциальные возможно­сти, дело оставалось лишь за тем, кто первым сумеет их реа­лизовать. Увы, в этом преуспели немцы.

Все началось с небольших организационных изменений, которые повлекли за собой заметные перемены в расстанов­ке сил. В 20-х числах февраля штаб фон Грайма был расфор­мирован, а точнее, переведен на центральное направление, где вскоре стал основой для формирования авиационного ко­мандования «Восток». Все действовавшие в Крыму авиачасти в большинстве перешли в подчинение штаба «Fliegerfahrer Sud». Он был создан еще в декабре 1941 г., в качестве команд­ной инстанции, которая бы специально отвечала за ведение боевых действий над Черным морем. Командующим являлся полковник В. фон Вильдт (Oberst Wolfgang von Wild), хорошо зарекомендовавший себя в 1941 г., когда командовал анало­гичным формированием на Балтийском море. Первоначально в подчинении фон Вильдта находились только подразделения гидросамолетов-разведчиков и торпедоносная эскадрилья 6/KG26, которая в условиях малочисленности ударных само­летов использовалась в качестве обычной бомбардировоч­ной. Когда в 20-х числах февраля обстановка на сухопутном фронте ненадолго стабилизировалась, фон Вильдт решил ис­пользовать свои силы по прямому назначению. Для этого «хейнкели» группы I/KG100 и эскадрильи 6/KG26 были пере­базированы на аэродром Саки, который находился всего в 59 км от Севастополя. Никогда ранее немецкие бомбардировщики не располагались на таком небольшом расстоянии от линии фронта. До того все бомбардировочные группы, поддержи­вавшие войска Манштейна, базировались на аэродромах Ни­колаева, Херсона, Днепропетровска и Кривого Рога, находив­шихся на таком удаленном расстоянии от советских аэродро­мов, что можно было практически не опасаться ответных действий нашей авиации. Теперь же, когда речь пошла о бло­каде Севастополя, немецкое авиационное командование, не задумываясь, передислоцировало свои подразделения на «передний край» — туда, откуда им ближе было наносить уда­ры по советским морским коммуникациям вдоль берегов Крыма и Кавказа. Впрочем, в предыдущей главе мы уже гово­рили, что за это перебазирование немцам пришлось распла­чиваться еженощными воздушными тревогами.

Первые воздушно-морские сражения на советских комму­никациях в 1942 г. пришлись на конец февраля. 23-го числа из Новороссийска в Севастополь вышел конвой в составе танке­ра «Москва», транспорта «Георгий Димитров» и тральщика Т-404. Любопытно отметить, что груженный стройматериала­ми «Г. Димитров» не имел хода из-за предшествующих повре­ждений и буксировался «Москвой». Из-за этого переход рас­тянулся на трое суток. Днем 24-го юго-восточнее Ялты суда были атакованы небольшой группой «юнкерсов» из III/KG51, но отражены сосредоточенным огнем зенитных орудий. Не­мецкие бомбардировщики вылетали на поиск линкора «Па­рижская коммуна», который, по ошибочным данным немецкой разведки, вел обстрел войск 11-й армии из Феодосийского залива. На обратном пути самолеты случайно обнаружили конвой, который приняли за отряд боевых кораблей во главе с крейсером. Германские летчики доложили, что добились по­падания в корму «крейсера» 1000-килограммовой бомбой, что, как мы знаем, совершенно не соответствовало истине.

На следующие сутки для усиления охранения конвоя из Севастополя прибыл тральщик Т-413 — и весьма своевре­менно. Всю вторую половину дня суда подвергались налетам небольших групп «хейнкелей», за которыми в 19.15 последо­вала атака трех Не-111 — торпедоносцев. Суда уклонились от всех торпед, но при энергичном маневрировании буксир лопнул, и «Москва» в охранении Т-413 ушла в Севастополь. «Г. Димит­ров» отбуксировали туда лишь на следующий день. Советская сторона не претендовала на сбитие самолетов противника, но точно известно, что один Не-111 из 6/KG26 25-го пропал без вести вместе со всем экипажем.

По всей видимости, германское командование было не­сколько обескуражено таким дебютом торпедоносцев, кото­рые не применялись на данном театре с ноября 1941 г. 1 мар­та одиночный «хейнкель» промахнулся торпедами по транс­порту «Курск», перевозившему раненых из порта Камыш­-Бурун в Новороссийск (по немецким данным, у торпед после приводнения не запустились двигатели), но в предрассвет­ных сумерках 2 марта другой торпедоносец-охотник смог по­разить пароход «Фабрициус» (2434 брт), шедший с военным грузом в Камыш-Бурун. Судну удалось выброситься на берег в районе мыса Утриш, но снять его с камней не получилось, и в конце концов оно было полностью потеряно. Вечером 4 мар­та другой торпедоносец безуспешно атаковал танкер «Сер­го», совершавший переход из Туапсе в Новороссийск. Спустя пять дней три «хейнкеля» с торпедами вышли в атаку на мин­ный заградитель «Коминтерн» и транспорт «Красная Кубань», которые возвращались из Севастополя в Поти, но и на этот раз кораблям удалось уклониться. 10 марта нападению под­вергся санитарный транспорт «Львов», шедший в сопровож­дении эсминца «Шаумян». Оба немецких пилота допустили большие ошибки при прицеливании в вечерних сумерках, и все их торпеды прошли мимо целей.

Появление на советских коммуникациях торпедоносной авиации противника не осталось незамеченным и сразу же вызвало бурную реакцию. 4 марта командующий Черномор­ским флотом указал всем подчиненным командирам соеди­нений, что в условиях поставленных флоту задач недостаток транспортов, плохое их состояние и слабость ремонтных баз, а также совершенное отсутствие пополнения и невозмож­ность приобретений за границей с исключительной остротой поднимают вопрос о сохранении тоннажа. За время войны морской флот на Черном море потерял до 40 транспортов, из них за последние два месяца — 12.

Командующий флотом обратился ко всем своим помощ­никам и флагманам с призывом продумать до деталей все, что связано со сбережением и сохранением судового соста­ва. Одновременно адмирал Октябрьский приказал команди­рам военно-морских баз самим лично утверждать, контроли­ровать и обеспечивать переход транспортов в районах своих баз, надежно прикрывать свои коммуникации с моря и возду­ха, обеспечить конвои грамотными лоцманами, обеспечить надежный проход транспортов по фарватерам, а также вход их в базы и выход из баз, не допускать в дальнейшем гибели транспортов на своих минных заграждениях.

9 марта была получена директива наркома ВМФ Н. Г. Куз­нецова, в которой предписывалось охранять каждый выходя­щий в море транспорт не менее чем двумя сторожевыми ка­терами, прикрывать их на подходах к базам истребителями, довооружить зенитной артиллерией и, кроме того, выявить аэродромы базирования вражеских торпедоносцев и уничто­жить их там ударами с воздуха.

В свою очередь, главный штаб люфтваффе также не забы­вал пичкать своих подчиненных различными указаниями. 12 марта он выслал в штаб 4-го ВФ инструкцию, где указыва­лось, что «главным объектом усилий в противокорабельных действиях на Черном море должны стать порты Севастополь, Керчь, Камыш-Бурун, а также ведущие к ним морские комму­никации. Севастополь является точкой приложения макси­мальных усилий в особенности… Противокорабельные выле­ты в прочих обширных районах моря должны быть сокраще­ны». В инструкции говорилось и о методах решения задачи: «местное командование должно содержать соответствующие боевые самолеты в высокой степени готовности, с тем чтобы они могли действовать сразу после получения радиосообще­ния об обнаружении, сделанном воздушной разведкой». Для того чтобы придать документу дополнительный вес, в конце не­го значилось: «Сам фюрер ожидает, что с этого времени по­стоянное движение судов в районе Севастополя прекратится».

Увы, немедленно приступить к осуществлению пожеланий Гитлера штабу «Fliegerfuhrer Sud» не удалось. 13 марта Крым­ский фронт начал новое наступление на позиции немцев на Керченском полуострове. В атаках с советской стороны при­няло большое количество танков, для борьбы с которыми пришлось использовать всю наличную бомбардировочную авиацию. Ежедневно немецким солдатам приходилось отби­вать от 10 до 22 атак, и 18 марта штаб 42-го германского кор­пуса доложил, что не в состоянии отразить еще одно крупное наступление противника. К сожалению, это произошло не раньше того, как полностью обескровленная советская сторо­на прекратила свое наступление.