Дело смелой разведёнки

— Раздел имущества произведен с выгодой для Минервы?

— Да, я так считаю. А она — нет.

— Кто готовил соглашение о разделе имущества, местный адвокат или кто-то из Невады?

— Нет. Соглашение вырабатывали она и Гастингс.

— Это довольно необычно, — сказал Мейсон.

— В подобных делах Гастингс вел себя довольно необычно. Он смотрел на вещи как банкир. Он считал, что первая ошибка — это самая большая ошибка, и если приходится платить, то надо платить с хорошим настроением.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Представим дело таким образом. Кто-то очень изобретательный, безжалостный, мстительный имел ключ от дома Гастингсов или смог заполучить его. Поскольку Аделла — ваш друг и моя клиентка, пока исключим ее из наших рассуждений. Поэтому ключ, о котором мы ведем речь, очевидно, находился в офисе Гастингса. Далее, если из револьвера Аделлы ее мужа не убивали, а вы взяли револьвер из моего стола и спрятали его в своем офисе, и если кто-то прознал об этом, логично допустить, что этот револьвер будет заменен на другой, из которого стреляли в Гарвина Гастингса. Видите, какая возникает ситуация.

Бисэн нахмурился, в его глазах появилось смятение.

— Вы, мистер Мейсон, мыслите исключительно отрицательными категориями, — сказал он. — Надеюсь, вы не возражаете против этих слов. В конце концов, я запаковал револьвер и опечатал упаковку. Никто бесследно не сможет вскрыть ее. Я специально спрятал револьвер в таком месте, где его трудно найти.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Мы…

В это время зазвонил телефон, коротко и резко. Мейсон снял трубку.

— Ты все еще за коммутатором, Делла? — спросил Мейсон.

— Пока еще здесь. Герти скоро должна вернуться. Звонит Хантли Баннер, говорит, что у него важное дело. Будете говорить с ним?

— Буду, — ответил Мейсон. — Переключи его на меня. Здравствуйте, Баннер, — сказал Мейсон. — Что у вас?

— Я хотел сказать вам, — начал Баннер, — что мне очень неприятно сознавать, что вы воспользовались имевшимися у вас преимуществами во время того телефонного разговора.

— Какими преимуществами?

— Вы ведь хорошо знали, что в ответ на ваши слова я скажу, что связывался со своим клиентом.

— Я даже в мыслях не допускал, — ответил Мейсон, — что вы пойдете на обман.

— Меня не так уж и волнует то, как вы это сделали, — сказал Баннер. — Неприятно, что я сам попал в эту западню.

— Вы звоните мне только для того, чтобы сообщить, что вам неприятно? — спросил Мейсон.

— Нет, я звоню по другому вопросу. Но я одновременно хотел сказать вам, что мне не нравится, когда меня втягивают в различные игры.

— Что у вас ко мне за вопрос? — спросил Мейсон.

— Я предполагаю, что Аделла Гастингс будет вашей клиенткой, — сказал Баннер. — Это вы будете представлять ее интересы.

— Ну и что?

— Она недолюбливает меня, — сказал Баннер. — Сейчас речь, несомненно, пойдет о большом состоянии. Я в курсе всех дел Гарвина Гастингса, и я, очевидно, буду заниматься вопросом о его наследстве. Я, конечно, понимаю, что при сложившихся обстоятельствах, если Аделла Гастингс будет хозяйкой, шансов быть ее адвокатом у меня нет. Мне только что позвонила Минерва Гастингс, — продолжал Баннер. — Если вы не знаете, то это вторая жена Гарвина Гастингса, с которой он развелся. Она хочет, чтобы я представлял ее интересы. Что я и делаю. Я просто хотел поставить вас об этом в известность.

— Представлять Минерву где, в чем? — спросил Мейсон.

— В вопросах, связанных с состоянием Гарвина Гастингса.

— Разве не было развода с разделом имущества? — осведомился Мейсон.

— Пока я не обольщаю себя успехом, — сказал Баннер. — Но, как адвокат, вы, несомненно, знаете положения нашего закона о том, что убийца не может быть наследником имущества убитого, вне зависимости от того, какие бы у него ни были юридические права на наследство.

— Ясно, — сказал Мейсон. — Итак, вы намереваетесь доказать, что миссис Аделла Гастингс виновна в убийстве своего мужа, не так ли?

— Пусть полиция без меня это делает, — ответил Баннер. — Я представляю интересы Минервы Гастингс. Этому не препятствует закон, это не неэтично, и я собираюсь предпринять любые шаги для защиты ее интересов. Я просто из вежливости ставлю вас об этом в известность.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Будем считать, что вы поставили меня в известность.

— И для вашей информации. Чем больше я думаю о трюке, который вы проделали со мной, тем меньше мне он нравится.

— Я просто хотел выяснить, — сказал Мейсон, — насколько вы честны.

— Хорошо, — прорычал Баннер. — Вы довольны, я надеюсь.

— Да, я выяснил.

— Я не думал, что это так будет истолковано, — сказал Баннер.

— Именно так, — пояснил Мейсон и положил трубку на место.

Повернувшись к Бисэну, Мейсон сказал:

— Это был Хантли Л. Баннер. Он сказал, что собирается представлять интересы Минервы Гастингс. Очевидно, все взвесив, Минерва быстро взялась за дело.

— И он собирается представлять ее интересы? — спросил Бисэн.

— Именно так сказал Баннер.

— Не сомневаюсь, что он представлял ее все время.

— Что вы имеете в виду?

— Да… я думаю… я думаю, что у меня для этого нет каких-либо солидных доказательств, поэтому мне лучше помолчать.

— Однако у вас есть какие-то основания для такого заявления, — поинтересовался Мейсон.

— Я никогда не доверял Баннеру, — сказал Бисэн.

— Да, он, кажется, доверия не внушает, — сухо заметил Мейсон. — Однако Гастингс все дела передал в его руки.

— Я не думаю, что это ошибка только Гарвина Гастингса. К этому приложил руку Коннели Мейнард. Он в отсутствие Гастингса при возникновении юридических вопросов всегда консультировался с Баннером. Постепенно Баннер вошел во все дела.

— Может, вы мне немножко больше расскажете о Коннели Мейнарде, — попросил Мейсон. — Особенно о том, что заставляет вас относиться к нему с подозрением.

— Я не должен был говорить вам этого, — сказал Бисэн. — Вы обладаете способностью выворачивать меня наизнанку.

— Вы хотите помочь Аделле, не так ли?

— Да, хочу.

— Я говорю это, потому что она в беде. Я не смогу помочь ей, если у меня не будет необходимой информации. Сейчас мне ясно, что вряд ли кто, кроме вас, может сообщить мне нужные сведения. Итак, кто такой Мейнард?!

— Мейнард, — сказал Бисэн, — этот второй человек в командной цепи. Он надо мной. Возможно, сейчас, когда Гастингса нет в живых, он примет все дела. Во всяком случае, до тех пор, пока вы не сделаете так, чтобы дело взяла в свои руки Аделла.

— Гастингс владел корпорацией? — спросил Мейсон.

— Нет, это принадлежащий ему одному концерн, — ответил Бисэн.

— Это означает, что до решения суда никто не может вступить во владение им, — резюмировал Мейсон.

— Я тоже так думаю, — сказал Бисэн. — Но Мейнард резкий, противный, агрессивный человек, и он имеет подробную информацию о состоянии дел в концерне.

— Вы также располагаете детальной информацией, не так ли? — спросил Мейсон.

— Нет-нет, это не так. Однако это справедливо в отношении бизнеса.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Вернемся к Баннеру. Что вы думаете о нем?

Поколебавшись немного, Бисэн сказал:

— Вы когда-либо встречались с Элвиной Митчелл, секретарем Баннера?

Взгляд Мейсона напрягся.

— И что? Что вы скажете о ней?

— Она близкий друг Коннели Мейнарда. Дружит с ним уже порядочное время.

— Я думал, что она, возможно, путается со своим боссом, — сказал Мейсон.

— Возможно, но я так не думаю. Мне кажется, она завязла в делах с Мейнардом.

— Продолжайте, — попросил Мейсон. — Продолжайте, пожалуйста.

— Она, конечно, хочет, чтобы Баннер занимался делами Гастингса. По некоторым делам Гастингс консультировался с двумя-тремя адвокатами, но обычно он любил решать вопросы сам. Кроме того, у него появилось не так уж много юридических вопросов. Так, например, возникло дело, когда Гастингс был в отъезде. Мейнард связался с ним по телефону и посоветовал нанять адвоката. Гастингс дал на это свое согласие. Мейнард сразу же обратился к Баннеру. С тех пор он и ведет юридические дела фирмы.