Бескрайняя плоть

Вероника спала, а Захар парил над ней, как бесплотная субстанция, готовая обратиться в любое чудесное существо, сверкающее и внеземное. Вероника улыбалась, видя сон о застывшем прямо над ней прекрасном возлюбленном, и Захар тоже видел её сон и себя в этом сне, и скорбел, и трепетал, и простирал к ней свои руки, пылающие холодным огнём запредельности.

— Кто ты? — спросила Вероника во сне. — Я не знаю тебя, но я всегда тебя знала, ждала и верила, что ты придёшь!..

— Я пришёл к тебе, Вера! — отвечал ей З. З., дотрагиваясь до её сонных волос. — Я всегда буду с тобой, но ты можешь только сейчас видеть и чувствовать меня; всё остальное время я буду тебе, увы, недоступен, но знай отныне, что я — всегда с тобой, всегда в тебе, всегда подле тебя…

— Но кто же ты?… — счастливо улыбаясь, повторила свой вопрос, не требующий ответа, Вероника.

— Я — твой лучший сон, я — твоя мечта, я — принц твоих грёз, я — твой возлюбленный, я — твой ангел и твой мужчина, я — твоя вера, Вера, и я явился к тебе и нашёл тебя, и больше тебя никогда не покину!..

— Я люблю тебя, — сказала Вероника, — я всегда тебя любила и ждала, и вот ты, наконец, пришёл…Но неужели это — только мой сон? Моя мечта?… Моё желание, мой идеал, мой вечный мужчина, мой принц?… Неужели я проснусь, и ты пропадёшь так же, как исчезает всё самое лучшее, что есть в жизни, и сама жизнь?…

— Нет, я никогда не пропаду, но ты не всегда сможешь меня чувствовать и видеть; может быть, только в твоих снах, в твоих молитвенных откровениях, в твоих прорывах в запредельное, где вершится Высший Суд и отворяются двери рая…

— Но как же мне остаться, как же мне быть с тобой?… Я люблю, люблю, люблю тебя…

— Ты останешься, ты будешь со мной, — уверенно произнёс З. З., — ибо я тоже безмерно люблю тебя, а истинная любовь связывает любые миры и побеждает самые разные реальности, встающие преградой на пути двух совершенно влюблённых друг в друга существ…Клянусь, я сделаю так, что мы будем навечно вместе!.. Сейчас ты проснёшься, и в следующий раз мы встретимся следующей ночью в другом твоём сне…Но помни обо мне весь день, верь в меня, и я приду к тебе вновь, и больше уже не уйду от тебя никогда!

— Никогда? — прошептала Вероника, с сомнением осмотрев полупрозрачную, горящую холодным огнём запредельности, фигуру Захара Захаровича.

— Никогда, — твёрдо сказал Зудов и поцеловал её в лоб, обжигая её своей страстью и верой.

— Я верю тебе. Я буду ждать тебя. Я люблю!

— Я люблю, — эхом повторил за ней З. З., с грустью ещё раз осмотрев всю её — счастливую и улыбающуюся, — и улетел ввысь, вдаль, в холодное безбрежье.

Вероника открыла глаза и проснулась, увидев свою обычную комнату и свою привычную кровать.

— Ко мне пришёл мой возлюбленный, — сказала она вслух, скрещивая руки на груди, — и отныне он всегда будет со мной. Как же я счастлива!

И улыбка любви вновь осенила её лицо, и душа её расцвела, будто маковый бутон, раскрывающийся навстречу утреннему светлому солнцу.

23. КТО НЕ ЗНАЕТ — ТОТ ОТДЫХАЕТ (СЧАСТЛИВЫЙ МАЛЫШ)

Вероника вновь спала, когда в её сон, полный сладостных ожиданий и счастливо-тревожных предчувствий, вошёл Захар Зудов, спустившийся с лунных небес прямо в душу своей любимой девушки.

— Я ждала тебя, — сонно произнесла Вероника, узрев З. З., нависшего над её, жаждущим ласк, нежности и счастья, телом.

— Я пришел, — ответствовал З. З., парящий под потолком маленькой девичьей спаленки; красивый, сияющий и мудрый, словно истинный Муж Миров, нашедший любовь до гроба, и радующийся этой величайшей находке своей безмерной жизни, будто древний мифологический персонаж, отыскавший свою истинную «половинку», чтобы воссоединиться с нею, дабы уже не расставаться никогда — ни в счастье, ни в беде.

— Я так тебя ждала…Так ждала… — повторила Вероника, сквозь закрытые глаза, сквозь зажмуренные веки, нежно смотря на Захара Захаровича, который излучал любовь, тепло и страсть.

— И вот я пришёл к тебе…Я пришёл… — тоже повторил Зудов, спускаясь ниже — к лицу любимой.

— Мой папа сегодня весь день какой-то взвинченный, кошмарный…Говорит, что у них в «Лунстрое» призрак появился, из какого-то "жу-жу"…

— Это — я, — запросто сказал Зудов. — Давай, лучше полетаем?…

— Как это?… — удивилась Вероника. — Во…сне?…

— Наяву, — убеждённо проговорил Зудов, беря её за руку, и она выскользнула из своего тела, словно из одежды, явившись перед возлюбленным в виде некоего сияющего женского ангела — с золотыми волосами и синими глазами.

— Это — я?… — поражённо молвила она, увидев саму себя каким-то внутренне-духовным взором.

— Ты! — восхищённо ответил З. З., осматривая её своим внешне-душевным зрением. — Ты так прекрасна!.. Полетели!..

Он схватил её почти в охапку, словно букет роз, и они устремились ввысь, пройдя сквозь потолок дома семьи Светов, и уже через миг они были в ослепительном Космосе, меж звёзд, планет и комет.

Они неслись вверх, излучая вокруг самих себя ореол бездонной любви; они падали навстречу Солнцу и шныряющим повсюду метеорам; они присели на краешек астероида, чтобы отдохнуть от бешенства своего полёта и счастья; и они вновь ринулись вперёд — в любых направлениях, вниз и назад, вверх и внутрь, повсюду, в любую точку пространства, куда только мог проникнуть их дух, и куда их влекло преисполненное нежностью и совершенным знанием смысла Вселенной их единое сердце.

Они достигли Сатурна и оседлали его кольца, словно диких коней, обуздываемых волей беспечного ездока; они смеялись и прятались друг от друга в ледяной гриве этих колец, отыскивая затем самих же себя, и смешивая в одно целое свои воздушные тела; они безумно скакали верхом на каких-то космических булыжниках, как будто играя в перегонки, и как будто стараясь обратить вспять точное астрономическое движение по орбите своих космических мустангов; они словно стремились привнести хаос в Космос и существовали посреди всего этого искрящегося жарким холодом и бескрайностью мира, как какие-то юные дети, никак не устающие наиграться во все мыслимые любые игры и насытиться своей беспредельной привязанностью друг к другу.

— Как я могла быть без тебя!.. Как я могла существовать в своём обычном мире…этой Луны…этих всех "Лунстроев"…фирм…прокладок, наконец!.. — восклицала Вероника, распушивая свои ослепительные волосы, словно бесконечный кометный хвост.

— А я как мог!.. Как…Почему ты вспомнила про…прокладки?… — спрашивал Зудов, закруживаясь вихрем, будто некий глобальный винт.

— Я…не знаю!.. — смеясь, отвечала Вероника, ныряя под него, и взлетая над ним. — Прокладки — символ этой, или же, скорее, той реальности, такой же незыблемый, как, скажем, ну…жопа по телевизору!

— Ха-ха-ха-ха! — хохотал Зудов, изумляясь её мудрости и святому веселью. — Жопа по телевизору! Это абсолютно точно!.. А давай полетим на Землю — на нашу Землю…Мы можем там…шалить…и делать всё, что угодно!.. Как я хочу сейчас увидеть свою фирму, свой «жужуинвест», своего начальника и…вставить ему в его жирную жопу телевизор!.. Ха-ха-ха-ха!!!

— Ух ты…проказник!.. — разрумяниваясь от полёта, кричала З. З. Вероника. — Кстати… — тут она вдруг подлетела совсем близко и стала серьёзной, — кто ты? Дьявол? Бог? Ангел? Или же…просто мой сон?…

— Какая тебе разница, — на ушко шепнул ей Зудов. — Я сам ещё точно этого не знаю. Но я…могу!.. Я — и то, и другое. И я — твой возлюбленный!

— Я так и знала, — так же серьёзно сказала Вероника Свет. — Полетели на Землю.

Миг — и они уже пробивали облака земной атмосферы, кружась в полёте над небоскрёбами Москвы и аккуратным красным Кремлём.

— Ну и где? Где "жу-жу"?

— Ту-ут!! — заорал Зудов, вновь хватая за руку возлюбленную, и влетая с ней прямо в окно своего родного, розово-зеркального здания, где на двадцать втором этаже располагался "жужуинвест".

Лера Небаба что-то резво печатала на компьютере, рядом с ней стоял Свен Свенович Труть и нежно поглаживал попку Никитки, который на четвереньках губами приник к его ширинке и ласково облизывался.