Странствие Парка

Парк в панике обыскал передний двор. Ему навстречу выбежал Джуп, но ни старика, ни коляски не было. Коляска ведь не могла совсем исчезнуть. Мальчик стремглав помчался на задний двор. Господи, что еще придумала эта сумасшедшая?

Он подбежал к задним воротам, скомандовал Джупу «стоять!» и бросился вниз по дороге, мимо курятника. И тут он их увидел. Несущихся вниз по холму. Коляска ехала на задних колесах, и Тхань не то толкала ее вперед, не то изо всех сил держала, чтобы та не разбилась. Они уже проехали ворота у коровника, ворота остались стоять распахнутыми, и сломя голову неслись вниз по склону к домику над источником. Волосы Тхань развевались.

— Стой! — закричал Парк на бегу, не заботясь, куда и на что он наступает. Она его убьет, и это будет на его совести. — Стой, дура! Стой!

То ли она не могла, то ли не хотела, но она продолжала мчаться с той же скоростью, пока резко не остановилась у самой двери домика.

Плед выбился и сполз с колен старика, но его здоровая рука так крепко вцепилась в подлокотник, что на ней вздулись фиолетовые вены.

Тут, задыхаясь, подбежал Парк, сердце его бешено колотилось.

— Ты с ума сошла! Дура! Идиотка! Ты могла его убить!

— Он любить, — ответила она, гордо откинув голову.

Парк посмотрел на деда. Его рот странным образом скривился набок. Глаза сияли. Боже милостивый.

Да. Он улыбался.

12. Воронья неразбериха

Парк стоял, словно бетонный блок — серый и холодный, а девочка в это время поправила плед, открыла дверь домика и завезла коляску внутрь. Потом наполнила водой скорлупу кокоса и поднесла ее к губам старика.

— Вот, — скомандовала она, — ты пить.

Он наклонился к скорлупе и сделал длинный глоток, а когда поднял голову, из уголка рта стекала тоненькая струйка. Старик облизал губы. И снова криво улыбнулся.

— Еще? — спросила Тхань.

Парк не определил, как она поняла ответ и поняла ли вообще, но девочка еще раз поднесла скорлупу к губам старика, и он снова сделал большой глоток.

— Все? — поинтересовалась она.

И опять мальчик не уловил ответа, но Тхань кивнула, вывезла коляску из домика и развернула ее.

— Теперь, — сказала она Парку, который так и стоял истуканом снаружи, — ты везти обратно. Я привезти сюда.

Каменистая, изрезанная колеями дорога круто поднималась в гору. Тут и там на ней подстерегали коровьи лепешки. Колеса все время соскальзывали в колею или цеплялись за камень, и Парку каждый раз приходилось приподнимать коляску (старик больше не казался легким), преодолевая очередное препятствие. Тхань подпрыгивала впереди и смеялась:

— У-у-ууу! Большому мальчику быть тяжело! Нет Супермен, правда?

«Крыса».

— Помоги лучше, — он кивнул на ворота, удивляясь, как она их открыла по дороге к источнику.

— Я сначала открыть, — объяснила она, угадав его мысль. — Он любить долгие прогулки, правда, мистер Дедушка? — она наклонилась к старику за ответом.

— Видишь, — обрадовалась она, — он сказал «любить».

У Парка в груди словно что-то взорвалось. Он не хотел даже думать, что могло сегодня случиться.

— Просто закрой их, хорошо?

Девочка самодовольно улыбнулась, пританцовывая на месте. Парк отъехал довольно далеко от ворот, а Тхань и не думала их закрывать.

— Нам нужно успеть вернуться, пока миссис Дейвенпорт… пока Фрэнк…

Он произнес волшебное слово. Тхань сбегала закрыла ворота и надела проволочное кольцо. Парк с облегчением вздохнул, но спасибо он ей не скажет. В конце концов, по чьей милости они попали в эту передрягу? Страшно представить — перед глазами возникла картинка, как старик вылетает из кресла и падает в грязь на смятый комок пледа. Господи! Со лба мальчика струился пот, и очки соскальзывали с носа. Их приходилось быстро поправлять одной рукой.

Парк выбрал нижнюю дорогу у коровников, стараясь держаться как можно дальше от дома. Только бы успеть вернуть старика на веранду, пока экономка ничего не заметила… Едва дыша, мальчик добрался до поворота. Отсюда уже видно место, где нижняя дорога встречается с главной, ведущей к центральным воротам. Дойти бы до главной дороги, по ней легче толкать коляску. Можно срезать напрямую, но ехать по траве будет настоящей пыткой. Парк не сводил глаз с дома. Пока все спокойно.

На развилке Парк повернул коляску и направился к веранде. За спиной послышался звук приближающегося автомобиля. Если вернулся Фрэнк… но это был не Фрэнк. Машина миновала ворота и исчезла за ближайшим холмом.

— Скорей, — скомандовал он со смесью страха и облегчения, — открывай ворота.

— Ты большой. Ты делать. Только не злиться.

— Мне нужна твоя помощь, — ровным голосом попросил Парк. Краем глаза он заметил довольную улыбку Тхань. Крыса. Она не боялась и не чувствовала вины. Она только порадуется, если все решат, что это Парк увез старика с веранды. Тхань!

«Я? Я маленькая. Я не увезти тяжелую коляску». Она сделает круглые от удивления невинные глаза.

Во дворе, виляя хвостом, ждал Джуп.

— Пожалуйста, — добавил Парк.

Это смягчило Тхань, и она открыла ворота. Пес выскочил им навстречу, подбежал и положил морду старику на колени. К изумлению Парка, безжизненная левая рука соскользнула и дотронулась до собачьей головы. Но мальчику некогда было ждать.

— Простите, — пробормотал он не то старику, не то собаке и повез коляску дальше. У Парка все получилось, он даже смог затащить коляску по лестнице на веранду. Это было так тяжело, что от напряжения у него заболела голова. Наконец задние колеса стояли на веранде. Он вернул коляску на то же место, где утром ее поставил Фрэнк, зафиксировал тормоз и в изнеможении опустился на качели.

Тхань и след простыл. Трусиха. Прибежал Джуп и начал нюхать плед. На этот раз старик не пытался погладить собаку. Левая рука снова бессмысленно подергивалась. Глаза горели. Он открыл рот настолько, насколько позволял паралич, но прежде чем раздался тот жуткий крик, Парк опрометью кинулся на кухню.

Миссис Дейвенпорт все еще спала в кресле. Вязание сползло на пол.

— Э-э-ээ, — начал Парк. Она встрепенулась. — Мне кажется, он… — мальчик махнул в сторону веранды, — думаю, он хочет домой.

— Хорошо, — экономка поискала вязанье на коленях и вокруг себя, подняла с пола и воткнула спицу в следующую петлю. — Ты ведь взрослый и сильный. Отвези его в комнату, а я пока закончу ряд.

Она быстро начала вязать.

— Не могу, — ответил Парк. — Мне нужно… мне нужно в туалет.

Там он прятался, пока не убедился, что на веранде и в гостиной никого нет.

В полдень Фрэнк еще не вернулся из больницы. Миссис Дейвенпорт позвонила в маленький домик, чтобы позвать Тхань обедать. Никто не ответил.

— Ну что за девчонка! Ладно, не важно. Захочет есть, придет. Хоть бы немножко думала о других. Бедный Фрэнк. Эта женщина до смерти боится американских врачей, вот он и не может ее там одну оставить. Нет бы ей хоть немножко подумать о нем. Если хочешь знать мое мнение, он ее разбаловал. Больше всех.

Парк ничего не ответил. Он был занят тем, что жевал каждый кусок ровно шестьдесят раз. Дома мистер Кампанелли утверждал, что если жевать каждый кусочек шестьдесят раз, будешь жить долго. Мальчик в это не верил, но если считать, сколько раз ты жуешь, больше ни на что не обращаешь внимания, даже на вкус.

Зачем жить до старости, если ты инвалид, или парализован, или — хааааа! — проклят? Он еще ожесточенней набросился на жесткую курицу. Проклят. Или обесчещен. Нельзя сдаваться так просто. Почему обесчещенный рыцарь должен обязательно быть отшельником? Уж лучше поступать, как японские самураи. Они не сбегают в монахи, когда все плохо. Если их прогоняют, они становятся бродячими воинами и живут по своим правилам, сражаясь только за себя.

— Ты слышишь меня, сынок?