Страница 20 из 46
«Валька» активно осуществляла задание Центра в рамках операции «Окно на восток». Не успели фашисты опомниться от ударов, нанесенных ее диверсионными группами, на перегоне Живец — Суха, а Казин и Друмашко по детально разработанному плану снарядили и в ночь на 26 сентября выслали на задание группу, которую возглавил заместитель командира отряда по разведке и диверсиям Василий Ревуцкий. В ее состав вошли Андрей Концедалов, Григорий Санников, Иван Малик, Эдвард Капуцинский и другие.
«Валька» — отряд интернациональный. В нем воевали представители разных национальностей: русские, украинцы, белорусы, армяне, грузины, азербайджанцы, поляки, чеки, словаки. Был даже немец — 23-летний Эдвард Капуцинский. В форме гитлеровского солдата, в каске и широкой пятнистой плащ-накидке на плечах Эдвард не однажды ходил на задания в расположения немецко-фашистских гарнизонов и всегда добывал ценные разведывательные данные.
Судьба Капуцинского необычна, а путь в народные мстители — долгий и нелегкий. Его отца, коммуниста, рабочего автомобильного завода в городе Бреслау (Вроцлав), фашисты расстреляли. Эдварда мобилизовали на фронт. Воспитанный в антифашистском духе, он мечтал об освобождении немецкого народа от гитлеризма и не мог воевать за идеи бесноватого фюрера. При первом удобном случае покинул армию, прихватив в собою оружие. Долго блуждал по лесам, надеясь встретить партизан. Наконец попал к ним, но это, к его несчастью, были «народовцы». Они обезоружили Эдварда и отправили в краковское гестапо. По дороге он убежал.
Опять скитался в поисках партизан, но на этот раз стал осторожнее, понимая, что оказался между двух огней. Его схватили жандармы, пытали и бросили за решетку. Потом в сопровождении двух солдат повезли железной дорогой в город Бреслау для опознания задержанного и показательного суда.
Нетрудно догадаться, что ждало юношу в финале этого «путешествия». Однако он не отчаялся. Дождавшись, когда конвоиров начало клонить в сон, он выхватил автомат у одного из них и уничтожил охрану. В следующее мгновение рванул стоп-кран…
Вскорости Эдвард Капуцинскпц попал в партизанский отряд Юзефа Маслянко, а немного спустя с нескрываемой гордостью и удовольствием стал бойцом «Вальки».
…По мере приближения к железной дороге разведчики рее чаще натыкались на небольшие села и хуторки. В лесу, неподалеку от одного из них, увидели двоих стариков, молодую женщину и четверых детей. Заметив вооруженных людей, крестьяне бросилнсь в заросли.
— Не бойтесь нас, мы советские партизаны, — окликнул Василий Ревуцкий.
Доброжелательный тон успокоил поляков, они остановились.
— Откуда вы? Почему прячетесь? — спросил Гевуцтшй.
— Мы здешние, из деревни Забуже, — вступил в разговор дед с седыми обвисшими усами. — Убежали от облавы на партизан. Много наших каратели поубивали, даже детей не щадили. Случай помог нам спастись. Второй день голодные блукаем.
— Хлопцы, что у нас есть? — обратился Ревуцкий к товарищам.
Партизаны развязали вещевые мешки, достали по краюхе хлеба, несколько банок тушенки, сахар и отдали все полякам.
— Большое спасибо! — растроганно промолвил старик и низко поклонился Ревуцкому.
— Где сейчас фашисты?
— Наверно, подались в Краков, тут только на путях остались. Не идите туда, — посоветовал старик. — Там у них засада, я сегодня видел.
— Покажете засаду?
— Если хотите, — согласился старик.
Когда солнце спряталось за горизонт, дед Метек (так звали поляка) повел разведчиков к селу и станции Забуже. Шагал только ему известными тропинками, не по-стариковски легко и быстро преодолевая крутые склоны и говорил без умолку. Его речь сводилась к тому, что оккупанты причиняют польскому народу большое горе и их нужно всех до единого уничтожить, и очень хорошо, что в Бескидах есть советские партизаны.
Со станции долетали паровозные гудки, ветер доносил запахи дыма.
— Тут, вот тут засада, панове, — дед Метек показал на островок кустарника у придорожной полосы, недалеко от железнодорожного моста через реку Рудаву.
Поблагодарив за помощь, партизаны распрощались со стариком и стали соображать, как уничтожить вражескую засаду. Разумеется, притаившиеся в кустах не спят, а потому снять их без шума не просто. Швырнуть гранату — поднимется тревога в охранном гарнизоне станции, и тогда, считай, операция сорвана.
— На тебя, Эдвард, единственная надежда, — обратился Ревуцкий к Капуцинскому. — С Концедаловым зайдите со стороны станции, от семафора. Попав на мост, ругайтесь — чего это, мол, он не охраняется. Думаю, из засады откликнутся. Вы позовите их к себе, представившись инспекцией железнодорожной охраны из Кракова, а там и снимете. Часовых, как сказал дед Моток, но более двоих.
Конечно, риск большой. Никто не знал, когда смена в засаде, неизвестен и пароль.
Ревуцкий, Малик и Санников следили за ходом событий и ежеминутно были готовы помочь товарищам.
Вот «инспекция» шагает по шпалам к мосту — ничего не скажешь — вражеские солдаты с автоматами! Уже слышен голос Эдварда. Как и предполагал Ревуцкий, часовые, выбравшись из засады, поспешили к придирчивому «начальству». Короткая схватка, и трупы фашистов полетели через перила в речку.
Ревуцкий, Малик и Санников быстро взобрались по крутой насыпи и оказались на мосту. Бойцы из вспомогательной группы прикрывали подходы со стороны станции. Вскоре мина была установлена на металлической конструкции моста. Теперь — в кусты, где был пост часовых. Не исключено, что вот-вот явится смена…
От мины провели натяжной шнур, но, не рассчитанный на такое расстояние, oн оказался коротким.
— Ремни, быстро! — приказал Ревуцкий.
Нарастив шнур, партизаны скрылись в придорожных зарослях.
Шло время. Не было ни эшелона, ни смены. Молодую луну застилали легкие облачка. И вдруг — появилась смена. Неужели обнаружат заряд? С моста донесся тихий свист, бывший, наверное, условным сигналом.
— Эй вы там, заснули? — позвали гитлеровцы.
Не дождавшись ответа, охранники направились к кустам. В это время послышался приглушенный гул приближавшегося товарняка.
— Да просыпайтесь же, свиньи, вас партизаны с потрохами утащат! — крикнул один из пришедших, раздвигая кусты.
Несколько коротких ударов, и фашисты «успокоились».
Теперь все внимание — на мост. Еще мгновение, и Ревуцкий дернул натяжной шнур. Взрыв, и объятый паром локомотив с обломками моста плюхнулся в реку.
Позднее стало известно, что движение на этом участке было остановлено на пять суток.
Неся ощутимые потери на железной дороге, оккупанты бросали крупные силы против партизан. К местам диверсий прибывали карательные подразделения фашистов, которые прочесывали и обстреливали находившиеся вдоль дороги леса.
Тем временем партизаны не дремали. Группа Ревуцкого, узнав от разведчиков и польского населения о приближении карателей, отошла на юг. Но уже через два дня, 27 сентября 1944 года, партизаны заминировали и взорвали двадцатипятиметровый железнодорожный мост через реку Зельчипа на двухколейном участке Краков — Освенцим. Паровоз и четыре вагона были разбиты вдребезги, остальные — повреждены.
Еще через два дня, 29 сентября, группа Ревуцкого подорвала железнодорожный мост на реке Кличувка на направлении Бельско-Бяла. Это было сооружение новейшей конструкции по американскому проекту.
Восстанавливать мост оккупанты бросили регулярные саперные части, мобилизовали гражданское население. Семь дней топтались на месте, однако возобновить движение так и не смогли. Пришлось гитлеровцам строить рядом новый мост на деревянных клетях-опорах. Поезда пошли лишь через восемнадцать суток.
1 октября группа Ревуцкого взорвала почти тридцатиметровый железнодорожный мост тремя километрами юго-восточней села Воля Радзишовска. Взрыв прогремел, когда по мосту проходил эшелон. Разбит паровоз и два вагона с боеприпасами, а более десятка вагонов сошло с рельсов.
По менее успешно действовали группы минеров и на других направлениях. Задание Центра — закрыть «окно» на восток — было выполнено. Железные дороги из Чехословакии в направлении Кракова удалось парализовать.