Страница 50 из 66
— Будут искать?
— Не исключено… Там дождь собирался… Хотя… Если и был…
— По-моему, гиблое дело. Самое лучшее, спуститься к Яше с Катькой и допить шампанское. — Ивану явно не хотелось ни во что вмешиваться.
— Ну чего ты? — вспыхнул Андрей. — Врубайся. Думай… Что мы имеем на этот час?… Да, могут найти. Могут. И что? Пройдем свидетелями. И пусть… А с другой стороны?
Пока прочухаются, туда, сюда — месяц ухлопают, не меньше. Мы бы за это время…
— А, — махнул Севка, — где наша не пропадала. Давай.
— А ты, Ванюха? Что скажешь?
— Может, этот Серый и убил, — предположил Иван. — Откуда мы знаем?
— Проверим, — сказал Андрей. — Что мы теряем, кроме цепей?
— Не договаривались… чтоб с убийством.
— Поплыл, — возразил Севка. — Мы же не убивали, ты что?
— Пришьют. Не знаешь, как у них делается?
— Потому и говорю — риск.
— Всё, — решился окончательно Севка. — Я — за.
Иван помедлил.
— Ну… и я тогда. Все так все.
— Порядок, — улыбнулся Андрей. Он обнял Ивана за плечи. — Завтра, огольцы, как солнышко встанет — у меня. Задача та же. Отловить надо быстро, пока не сбежал. Напор и натиск. Найдем, слупим бабки и заляжем.
— А шеф когда возвращается?
— Двадцатого, в 9.40, Домодедово.
— У!.. Времени куча. Успеем.
— Бец, — спросил Севка. — А ты родителям Притулы и Агафона не сообщал?
— Не волнуйся. Там есть кому. Без нас сообщат.
— А Катька правда еще ни о чем не знает?
— Про джип я ей намекнул, — усмехнулся Андрей.
— Смотри-ка, — Иван показал рукой вниз, — Яшка-то наш! С Катькой на брудершафт пьют.
Севка по-разбойничьи свистнул, перемахнул через поручень и повис над водой, раскачиваясь на одной руке.
Посетители ресторана охнули. Какая-то слабонервная дамочка даже завизжала.
— Яш, — крикнул Севка. — Оставь горло промочить!
И спрыгнул вниз.
— Шутка, граждане, — паясничая, пояснил он присутствующим. — Надо же как-то снять интеллектуальное напряжение.
— И как — снял? — спросил Андрей, спускаясь в обнимку с Иваном по лестнице вниз.
— Не-а.
И они дружно рассмеялись.
Часть вторая
ОТШЕЛЬНИК
1
Следователь Кручинин разыскал его на опушке леса.
Сторож стоял спиной к нему, под раскидистым кленом. Простоволосый, в старом долгополом плаще.
Он как будто с кем-то разговаривал — то ли каялся, то ли молился, то ли за что-то казнил себя. Вскидывал седую голову вверх, всматривался в небо сквозь ветви клена и шевелил тонкими бескровными губами. Потом медленно опустился на колени, дрожащими руками огладил аккуратный, округлый, небольшого размера свежий могильный холм, и, когда склонился совсем низко, пышная, в оклад всего лица, длинная борода его переломилась и легла на влажную землю.
Рядом, на пеньке, лежала его мятая зеленая шляпа, замасленным исподом вверх, и под полуденным солнцем исходила паром.
Кручинин наблюдал за ним, стоя неподалеку, за деревом. Он вовсе не собирался подсматривать, подслушивать или скрывать свое присутствие; он намеренно искал встречи со сторожем. И не его вина, что он застал его здесь, на опушке леса, у бесхозной могилки, где, как несложно было догадаться, похоронена его собака.
— Прости меня, Цыпа, — услышал Кручинин взволнованный шепот сторожа. — Не уберег… Часто вижу во сне. Разговариваю с тобой… Ужасно… С этим жить… Ужасно… Прости меня… Прости… Прощай… До завтра. Я приду к тебе.
Он поднялся с коленей и потянулся за шляпой.
Кручинин окликнул его.
— Алексей Лукич? Изместьев?
Сторож вздрогнул. Неприязненно взглянул на следователя, поднял и надел шляпу.
— Здравствуйте, — сказал Кручинин. — Извините. Я понимаю, некстати. Но мешать вам или, тем более, пугать вас я не хотел.
Изместьев был раздосадован и не скрывал этого.
— Никак не привыкну к нашему отечественному…
— Хамству, вы хотите сказать?
— Вероломству.
— Что делать, работа такая, — развел руками Кручинин. Он предвидел, что разговор будет нелегкий. — Мне хотелось бы побеседовать с вами, Алексей Лукич. Вот мое удостоверение.
— Мы вчера виделись с вами, я помню. Вы даже о чем-то спрашивали меня. Кажется, Виктор…
— Петрович.
— Пожалуйста. К вашим услугам.
— Не возражаете, если мы немного пройдемся?
— Охотно.
Они вышли на тропу, и неторопливо двинулись вглубь леса.
Кручинин достал из кармана пиджака три металлических шарика, ловко подбросил их один за другим, поймал и дробненько рассмеялся.
Сторож удивленно на него посмотрел.
— У вас первая профессия — жонглер?
— К сожалению, здесь я любитель, — с улыбкой ответил следователь. — Догадываетесь, почему я за вами подсматривал?
Изместьев пожал плечами.
— По долгу службы, наверно. Вам же надо найти виновника.
— Или виновников.
— Их и искать не надо, — сухо обрезал Изместьев. И, помолчав, добавил: — В той жизни, какую мы с вами ведем, нет человека, который не был бы виноват.
— Я правильно вас понял? Вы отказываетесь помочь следствию?
— Не отказываюсь — вряд ли смогу… Что вас интересует? Если у вас только один вопрос, кто именно их убил, то мы напрасно теряем время.
— Алексей Лукич, но вы же знали потерпевших?
— Избави бог.
— Мы опросили работниц дома отдыха. Все они утверждают, что вы могли их видеть. Говорят, что вы регулярно, в одно и то же время гуляете у озера.
— Так и есть.
— Значит, видели их?
— Конечно. И не раз.
— Видели, но не были знакомы?
— Не имел чести, — Изместьев всё больше раздражался.
— Ив тот день, во вторник — тоже видели?
— Свела нелегкая.
— Что же вы мне сразу об этом не сказали? Тогда же, когда мы осматривали место происшествия?
— А вы не спрашивали. Вас тогда интересовало совсем Другое.
— Алексей Лукич, — Кручинин покачал головой и подбросил шарик. — Не ожидал от вас. Расскажите, при каких обстоятельствах?
— Встретились?… Днем. Примерно в полдень… На буднях там, у озера, обыкновенно никого нет. Пустынно, спокойно. Лагерь уехал. Хорошо… Я уже обошел озеро и хотел углубиться в лес, и тут они меня окликнули… Они лежали в траве. Рядом магнитофон, бутылка спиртного, кажется, коньяк. Явно скучали. Они из тех, кому скучно с самими собой… Один высокий, худой, сутулый. Второй — крепыш, круглолицый. Обыкновенные серенькие молодые люди. Ничего яркого, запоминающегося. Единственное, что их отличало, это злобность. Их распирала обида на весь белый свет. Не пьяные, нет, ну, может быть, слегка навеселе. Как потом выяснилось, у них машину украли, и, пока не просохли, их тянуло на ком-нибудь сорвать зло.
— Слушаю вас, Алексей Лукич. Слушаю.
— Дело было так…
2
На поляне громко играла музыка.
«Эй, мужик! — выкрикнул один из них. — Эй!»
Мне не хотелось с ними общаться.
«Слышь? — вскочил второй. — К тебе обращаются! — Он догнал меня и грубо развернул за плечо. — На пару слов, борода».
Я им: «В чем дело? Что вы хотите?»
Второй продолжал наступать, сверкая глазами: «Остричь тебя наголо!»
«Кончай, — бросил приятелю первый. Он лениво поднялся и подошел. — Извини, батя. Ты не сторож случайно?»
«Случайно — да».
«Ходишь здесь, бродишь. Машину не видал? Джип маленький, белый, грязный такой, весь заляпанный, не видал?»
«А где я мог его видеть? На поляне? У озера?»
«Ты из деревни?»
«Нет».
«А откуда?… Ну ладно, неважно. Вон наша деревня. Привольное. Видишь? Второй дом с краю — наш. Там под окнами джип стоял. Вчера стоял, а сейчас нету. Понимаешь, батя? Кинули нас. Ночью. Мы даже знаем кто. Может, ты видел, как они уезжали? Сколько их? Двое, трое? Вроде еще одна машина была».
«Деревня, молодые люди, не мой объект. Кто и когда оттуда уехал, тем более ночью, я видеть не мог. Стало быть, и помочь вам ничем не могу».