Кровь отверженных

– Журналы не отличаются качеством, – сказал Джеффри и отпил еще вина. – Статьи рекомендуют того или иного ребенка.

Сара сжала губы.

– Скажу тебе правду, Сара. Я очень жалею, что видел эту мерзость.

Она погладила его ногу своей ступней.

– А ковры из дома вы нашли?

– Брэд и Фрэнк собираются на рассвете проверить помойку. Судя по тому, что обнаружено на полу, в ковры многое впиталось.

– Семенная жидкость? – спросила она. – Они что же, промокли насквозь?

Джеффри кивнул.

– В подвале есть помещение, которое, по всей видимости, использовали как темную комнату. – Он поставил бокал на край ванны. – Похоже, что в доме и фотосъемку проводили, и журналы печатали.

– А взрыв должен был уничтожить все доказательства.

– Да, – согласился Джеффри. – Все же не могу понять, почему она не освободила комнату Дженни.

– В комнате Дженни ей ничего не было нужно, так?

– Так, – согласился Джеффри.

– Ты там ничего не обнаружил?

– Ничего. Бензином, должно быть, залили семенную жидкость.

– А больше там ничего не было?

– Ничего. Фотосъемок там не производили. Может быть, это была единственная чистая комната в доме. Не могу поверить, что все это происходило в нашем городе, и об этом никто не догадывался.

Он потер глаза, чувствуя, что невероятно устал.

Сара взяла бутылку и наполнила бокал вином.

– Помнишь, что она мне сказала? Она спросила, делала ли я Дженни вскрытие? Думаешь, она имела в виду кастрацию?

Джеффри на секунду задумался.

– Возможно.

– Я все прокручиваю в голове то интервью и, когда дохожу до этого момента, почти вижу, как изменилась Дотти. Понимаешь, о чем я говорю? Видно было, что она испытывает большое облегчение.

– Да, – сказал Джеффри, хотя он не помнил.

Ему казалось, что интервью было в другую эпоху.

– Я позвонила в больницу, – сказала Сара. – Марк все еще не пришел в сознание.

– А какой прогноз?

– С ГМН трудно сказать, – ответила Сара и, спохватившись, пояснила: – С гипоксическими мозговыми нарушениями. В мозгу многочисленные гематомы. Пока опухоли не спадут, нельзя сказать, какой вред они принесли пациенту. Чем дольше это продолжается, тем хуже.

– Есть ли у него шанс быть нормальным?

Сара покачала головой.

– Нет.

Помолчала, чтобы Джеффри вник в ситуацию.

– Он уже никогда не будет прежним. Если очнется. Слишком большой вред.

– Мне казалось, что он педераст.

Сара допила вино и поставила бокал на пол.

– Думаешь, это Тедди Паттерсон побил его? Когда он пришел в клинику?

Джеффри уже позабыл об этом.

– Возможно. А что же Лэйси? Зачем Марк погнался за ней?

– Возможно, боялся, что она все расскажет.

– В журналах мы ее фотографий не видели. Может, здесь замешан Тедди Паттерсон?

– Все может быть, – сказала она. – А что если это он был в черном «сандерберде»?

– Вряд ли. Скорее всего, в это время он был в больнице, – возразил Джеффри. – Попрошу Фрэнка проверить, хотя я уверен, что он был подле жены.

– Если Лэйси – мать ребенка, то кто, по твоему мнению, отец?

– Не знаю, – сказал Джеффри, потому что все, что было ему известно, казалось бессмысленным.

Он приложил руку к глазам, пытаясь что-то понять. Последнее время каждое дело, за которое он брался, было связано с каким-то извращением и забирало с собой частицу его души. Ему хотелось какого-нибудь простого расследования – замешанного на деньгах или на ревности. Да ладно, любое другое, лишь бы не то, в котором опасность подстерегает детей.

Сара, должно быть, почувствовала его страдания. Подвинулась к нему. Джеффри тоже двинулся навстречу, и она положила голову ему на грудь.

– От тебя все еще пахнет дымом, – сказала она.

– Это все взрыв.

Сара провела пальцами вдоль его груди, но делала она это, скорее, чтобы убедиться в том, что он рядом, а не для того, чтобы возбудить его. Накрутила на палец его волосы и сказала:

– Я хочу, чтобы завтра ты был осторожен.

– Я всегда осторожен.

Сара села повыше, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Осторожнее, чем обычно, – сказала она. – Для меня. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул он и завел ей волосы за ухо. – Что с нами происходит? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Сара.

– Что бы там ни было, ощущение хорошее.

Она улыбнулась и притронулась пальцами к его губам.

– Да.

Он открыл рот, хотел сказать что-то, но в этот момент все испортил сотовый телефон.

– Сейчас два часа ночи, – сказал Джеффри, словно это имело значение.

Телефон лежал на крышке унитаза. Сара протянула его Джеффри.

– Может, это Ник?

Он посмотрел по определителю номера.

– Это участок.

Пол Дженнингс был высоким человеком с могучей грудью. Темная борода подчеркивала округлость лица. Белая форменная рубашка была измята, как и коричневые брюки из полиэстера. Если бы не выжидательное выражение лица, Джеффри принял бы его за учителя математики в старших классах.

– Благодарю, что приехали, – сказал он. – Я хотел отложить звонок, но не мог уснуть. Предчувствие, понимаете ли.

– Ничего, – сказал Джеффри и повел его в свой кабинет.

– Я знаю: это только предположение. Просто у меня предчувствие, – повторил он. – Я вылетел первым же рейсом.

– Извините, что не ответил на ваш звонок, – сказал Джеффри. – Моя секретарша подумала, что вы хотите мне что-то продать.

– Я работаю в Ньюарке, в компании, поставляющей винил. Мне бы следовало уточнить, зачем я звоню.

Он помолчал.

– Я так долго разыскиваю свою дочь, так часто испытываю разочарование.

Он взмахнул рукой.

– До сих пор не верится, что ее в конце концов нашли.

– Понимаю, – сказал Джеффри, хотя и не представлял, какую боль испытывал этот человек в течение десяти лет. – Может, выпьете кофе?

– Нет, нет, – сказал Пол и уселся на стул, который указал ему Джеффри.

– Вы не стесняйтесь. Мы только что сварили целый кофейник, – сказал Джеффри и пошел к противоположному концу стола.

Он знал, кто этот человек и что нужно было сказать ему. Джеффри хотелось сесть от него подальше.

– Это Уэнди, когда ей было три года, – сказал Пол и показал Джеффри снимок счастливого на вид ребенка.

Хотя фотография была сделана давно, Джеффри видел, что девочка на снимке – это маленькая Дженни Уивер.

– Перед тем как она исчезла? – спросил Джеффри и перекинул фотографию владельцу.

Мужчина кивнул и показал Джеффри еще один снимок.

– Ванда забрала ее сразу после этого.

Джеффри внимательно вгляделся в фотографию, хотя с первого взгляда понял, что Ванда Дженнингс – это человек, которого он знал как Дотти Уивер. Перекинул назад и этот снимок. Пол сложил фотографии, при этом снимок Дотти Уивер подсунул вниз, чтобы не смотреть на нее во время разговора.

– Можете сказать, когда исчезли ваша жена и дочь? – спросил Джеффри.

Пол поерзал на стуле.

– Мы жили в Канаде, я учился в аспирантуре. Планируя профессиональную карьеру, о виниле не думал. Но когда у меня отняли Уэнди…

Он грустно улыбнулся.

– Ванда работала медсестрой в больнице. Кажется, прошло около пяти месяцев, когда посыпались заявления.

– Какого рода заявления?

– Жена работала в родильной палате, – сказал Пол. – Пошли слухи о том, что там творится что-то неладное.

Он сделал глубокий вздох.

– Я, конечно, не слушал. К тому времени мы были женаты три года. Я любил свою жену. Никогда не думал, что она может быть способна на… И женщины ведь такими вещами не занимаются, правда?

Джеффри молчал. Они оба знали ответ на этот вопрос.

– Итак, – начал Пол, – она была в отпуске, когда началось расследование. Младенцы не могут сказать, что с ними происходит, но пошли слухи о каких-то вещественных доказательствах. Я все еще не верил в то, что говорили люди, пока однажды в нашу дверь не постучали. Со мной хотели поговорить двое полицейских.