Валенки

— А как же муж? — спросил он неуверенно.

— Что муж? Что? Я не развожусь с ним потому, что у нас не любят разведенок. Тракторист, пашет землю. Васенька, сокол ясный.

— А моя жена?

— Мы ей тоже ничего говорить не будем, Васенька… Можем мы хоть раз побывать людьми в стране Шахерезады? Ведь больше никогда такой красоты не увидишь.

— А я как-то скучаю… — сказал Вася.

— Вернемся, больше скучать не будем, успокойся, займемся текучкой… Васенька!

И она вновь поцеловала Лепехина, тот окончательно лишился силы воли, Валя, иначе я не могу назвать ее в подобный момент, шептала лестные слова:

— Я тебя озолочу… Не знаешь, почем тут электрические утюги?

— Не знаю! — честно признался Вася.

— Ты сходи, узнай, возвращайся побыстрее, я тебя жду…

Вася встал, огляделся, пожал плечами и пошел… прямо к мировому конфликту. А Воля распустила высокую прическу, вынула из нее огромный шиньон, затолкала его ногой под лавку и замерла в ожидании товарища Лепехина.

Вася шел среди манго и бананов, тянулись друг за другом в темноту притушенные фонари дневного света, куда ни глянь — заграница, где поют не по-нашему ночные птицы, квакают по-иному древесные лягушки. Заливались хором цикады, запахи валили с ног… Куда идти, где родной небоскреб, в котором остановились? На этажах темнели проруби неосвещенных окон, лишь на первых этажах слабо обозначались пустые холлы гостиниц. И спросить не у кого. Появился мужик в белом. Вася обрадовался, поинтересовался:

— Слушай, кореш, утюга не надо?

Мужик что-то залепетал в ответ и убежал.

— Стой! Стой, тебе говорят! — кричал Вася, но человек растворился без остатка в ночи. Вася пал духом и окончательно заблудился. Он шел, Доу не виделось конца, сплошной безлюдный курорт, на небе тоже нет знакомой Полярной звезды, вдруг Вася увидел светящееся окно на сороковом этаже, оттуда доносились родные слова.

Вася бросился вперед, чуть не налетел на снегоуборочные машины, вбежал в гостиницу, ткнулся в лифт, лифт не работал. Тогда Вася на едином дыхании вбежал под крышу по лестнице: в критических ситуациях человек способен на многое.

— Земляки! — ворвался Лепехин в номер.

За столом с консервами и нарезанной вареной колбасой, разложенной на газете, сидели пятеро. Двоих он не знал, двоих признал — спецы без галстуков и в одних трусах, пятого же… он глазам не поверил.

— Жора, ты как сюда попал?

— Кто к нам пришел! — обрадовался вместо ответа Жора. — У нас мальчишник.

— Ты же храпишь в номере, — сказал Вася, обращаясь персонально к осветителю.

— Да не бери в голову! — ответствовал нетвердо Жора. — Там у меня приспособление «сделай сам», магнитофон с пленкой, — он описал в воздухе кольцо. — Понимаешь, летом сплю в сарае, жена подойдет — сплю, а сзади две доски открываются. Я шасть и через двор к корешам «козла» забивать. Никаких упреков и подозрений. Храплю! Садись, штрафную ему!

— Здравствуйте! — наконец догадался поздороваться Вася. — С кем честь имею?

— Это наши: они тебя из-за решетки вытаскивали, а эти двое — венгерские тренеры по футболу, тренируют по договору местную футбольную команду. Прими!

Жора встал, подошел к электрической плитке, на которой стояло ведро, накрытое тазом с водой. Снял таз, достал хрустальную вазу с прозрачной жидкостью, налил фужер…

— Накапало! Друзья, по чуть-чуть… За Васю! Он у нас великий мастер по валенкам.

— О! — оживились специалисты. — У тебя случайно не затерялись пять пар?

— Откуда? — удивился Вася, машинально беря фужер.

Жора сменил в тазу воду, вновь поставил вазу в ведро, сверху таз.

— Вот видишь, — сказал один специалист другому и что-то добавил на хеттском, возможно, на санскрите. — Представляешь, сколько с нас высчитают?

— Прозит! Прозит! — добавили венгры, усаживая гостя на банкетку.

— Как же вы с ними объясняетесь? — спросил Вася у лингвистов. — И венгерский знаете?

— Не! — сознались те. — Мы учили вражеские языки и мертвые, а это наши, мы и так понимаем друг друга.

— Как?

— Догоняй, и тоже будешь понимать.

— Здесь на базарах порют.

— И никто не узнает, утром проглотишь специальную таблетку «антиполицай», даже в трубку будешь дышать, все будет чисто, — объяснили специалисты.

— Не дрейфь, — сказал Жора, — не продадут. У венгров наших строгостей пока еще нет, они виноград выращивают, они виноградное вино пьют во время обеда. «Такая» тут?

— О, «Токай»! — оживились тренеры. — Прима!

— А это? — указал на ведро с тазом Вася.

— Суперприма!

— Я им кое-что усовершенствовал, в порядке обмена опытом. От друзей нет секретов, правильно? — сказал Жора.

— О! Прима! — согласились друзья. — Прозит! Прозит!

Работал кондишен, в номере было шумно; через несколько минут Вася включился в общий разговор и отлично стал понимать собеседников, по крайней мере, где не хватало слов, выручала мимика, прямо как у переводчицы по второй программе телепередачи «Время».

Говорили все разом, тренеры рассказывали о том, что местная команда делает успехи, правда, техника в них «прима», сил же пока маловато, и играют они босиком, потому что нет бутс.

— Традицион! — объясняли тренеры. — Бутс ек! Плюх-плюх…

— Машины, — загребали руками специалисты, — привезли… К ним положено восемь пар валенок. Или валенки не доложили, или сперли по дороге, теперь за нами числятся. Понимаешь, сколько высчитают в валюте?

— Традицион — бутцы ек, — гнули свое тренеры, — плюх-плюх.

— Жалко, нет валенок, — сказал Вася. — Что бутцы! Мой шкет как прикрутит к валенкам «снегурочки» и на лед с шайбой. Или крючками за машину! Прима!

— Прима! — согласились венгры. — Плюх-плюх.

— Может, у тебя хотя бы пара завалялась? — канючили специалисты.

— Лапти есть, — сказал Жора, — синтетические, но не отличишь от лыка.

— Может быть, лапти сдать по списку? — предложил один из специалистов. Без строгих пиджаков и галстуков они выглядели нормальными людьми, только никак нельзя было понять, кто из них главный.

— Подарю после концерта, — пообещал Жора. — Жарища! Что машинка там мало холодит? Хотите усовершенствую?

— Глубокая мысль! — дали добро специалисты.

— Жора у нас народный умелец! — похвалил осветителя Вася.

— Я вам сейчас такого холода напущу, — разгорячился Жора, — что жарко станет.

Он взял перочинный ножичек, ножницы и ложку для обуви.

— Можно у машины отвинчу самую малость на запчасти? — спросил он у специалистов.

— С возвратом! Можешь отдать валенками…

Жора ушел на первый этаж к СУМ-508М. После его ухода разговор еще больше оживился.

— Мужики, — сказал Вася, — я в тюрьме слышал, что есть связь по спутнику.

— Есть-то она есть, только ее нет — дорого стоит, — сказал усатый специалист.

— Это не наша забота, — сказал Вася. — Мы на полном пенсионе, мы — артисты. Давайте позвоню домой, попрошу срочно выслать пару валенок?

— А код деревни знаешь?

— Неважно! — распылился Вася. — Вызову Москву, попрошу переключить на нашу артель. Запросто переключат.

Он с завидной храбростью взял трубку и потребовал:

— Дайте Москву! Обязательно дайте! Затем соедините с Борисом Васильевичем, с моим начальником, его все знают. Поняли? Москву, говорю, Бориса Васильевича, говорю, председателя нашей артели, — и он повесил трубку.

— Думаешь, поняли? — засомневались специалисты.

— Если нет, завтра королю пожалуюсь.

Из коридора послышался грохот, в номер ввалился Жора с огромной клешней от снегоуборочной машины, он приставил ее к стене, с трудом перевел дыхание.

— Тяжелая! Пришлось на себе волочь…

— Зачем приволок? — пришли в ужас специалисты. — Завтра с похмелья ее ниже тридцать девятого этажа не спустишь.

— Спокойно, друзья! — успокоил Жора. — Мы ее просто сбросим. Так, где тут холодильник барахлит?

Он занялся усовершенствованием кондишена, разговор продолжался своим чередом, неожиданно зазвонил телефон, от неожиданности все вздрогнули, с испугом уставились на аппарат.