Йошкин дом

Приехавший за границу ФУ передвигается по городу короткими перебежками между кадрами. Он делает два шага, неуверенно щурится, потом щурится напряженно, потом наклоняет голову к плечу и шепчет «ну—ка, ну—ка…», потом решительно делает шаг назад и сообщает вам: «подожди, я тут хочу». Чего он там хочет, можно не договаривать: и так понятно. В лучшем случае вынимается один какой—нибудь фотоаппарат, проходят каких—нибудь пять—десять минут выбирания кадра, и делается Снимок. В худшем — ставится штатив. Если поставлен штатив, можете смело идти в гостиницу отдыхать, времени у вас много. Рекорд фотографирования со штативом, известный лично мне, была съёмка с выдержкой в 15 минут — то есть ФУ стоял 15 минут, делая ОДИН снимок. Не выбирая, не присматриваясь (на это, я полагаю, ушло недели две), а именно фотографируя. Снимал он набережную Дуная. По набережной ходили люди, но когда я удивилась — они же мешают! — на меня посмотрели со снисходительной улыбкой. Съёмке с такой выдержкой люди НЕ мешают. Они не успевают запечатлеться, они слишком быстро мелькают на фоне камня. Что есть сие, как не модель нашей жизни? Ничего.

Пару раз ФУ забывает свой большой штатив за креслом в автобусе и на стуле в кафе, поэтому потом вы бегаете, как ненормальные, по незнакомому городу, и вместо осмотра достопримечательностей ищете штатив в черном чехле с молнией. Обычно он находится там, где его забыли, валяющийся в полном одиночестве, потому что кому может понадобиться такое счастье, но иногда возле него обнаруживается еще и с уважением его разглядывающий местный ФУ, с которым ваш ФУ немедленно находит общий язык. Они сближают головы и, не зная ни слова один на языке другого, битый час разговаривают о преимуществах панорамной съемки над обычной и о том, насколько монокль улучшает художественные качества снимка. Вы знаете язык страны, куда приехали, и свой родной язык вы тоже знаете, но языка ФУ вам не понять. В лучшем случае вы улавливаете слово «блиц», повторенное трижды, и слово «фильм», повторенное бесчисленное количество раз. Два ФУ расстаются, обменявшись визитными карточками, весьма довольные друг другом. Вы ощущаете себя идиоткой и в качестве моральной компенсации требуете поход в Национальную Картинную Галерею. Вам организовывают требуемый поход, но по музею вы ходите одна: ваш ФУ остановился на лестнице, он фотографирует каплю воды в щербинке на верхней ступеньке. Фотографирует он без штатива, но никак не может найти нужный ракурс. Национальная Картинная Галерея — довольно большое мероприятие, поэтому на этот раз вы не скучаете. Когда вы выходите, осмотрев всё, что только можно было осмотреть, включая киоск с мороженым на выходе, вас встречает довольный ФУ. Он так и не попал в музей, зато сделал замечательный кадр. Капля воды в щербинке тем временем высохла, но на щербинке остался явственный влажный след. ФУ вкратце объясняет вам, чем этот кадр лучше того, который сделал Картье Брессон в 1952 году, и вы продолжаете свой неспешный поход.

Если вам очень повезёт, в тот же день вы можете попасть еще в какой—нибудь музей. Если нет — придётся изучить вблизи некоторое количество улиц и полдня позировать «для оживляжа» на фоне каких—то розовых теней. «Хорошо хоть не розовых слонов», бурчите вы, в стопятый раз проходя по команде «страус пошел!» по дороге спиной к ФУ, чтобы он мог снять вашу тень, идущую параллельно домам. В конце концов ему это удаётся, хотя теней уже практически не видно, и он недоволен: свет не тот. Тот свет вам уже кажется не столь далёким, но ФУ этим не пронять, и вы идёте гулять по ночному городу. Штатив у вас, разумеется, с собой.

Если вы обладаете хоть какими—то романтическими наклонностями и хотя бы каплей восторженности к прекрасному, мой вам совет: не гуляйте по ночному городу с ФУ. Он не даст вам смотреть на огоньки под горой, любоваться роскошным видом реки под освещенными мостами и балдеть от подсвеченных старинных башен. Он усадит вас спиной к себе так, чтобы в кадр попадала только прядь ваших волос, и битый час будет снимать эту прядь на фоне башни. Потом он станет ходить кругами и снимать башню в разных позах, а вы сможете спокойно посидеть ровно на том месте, где только что провели всю предыдущую съёмку. Если вам захочется погулять в одиночестве, и вы сделаете решительный шаг в сторону, вас остановит резкий окрик: «Стой!». Оказывается, ваш силуэт — это именно то, чего не хватало на снимке с черной аркой, поэтому стойте там, где стоите, и желательно молчите, потому что отвлекаете. Когда снимок удастся, вас снисходительно похвалят. Вы думаете, за терпение, или за понимание? Вовсе нет. Вас похвалят за то, что левым плечом вы догадались не загораживать отблеск от фонаря.

В ночном европейском городе обычно полно целующихся парочек. Они украшают мосты и парки, ими облицованы все поверхности беседок, они устилают травяные склоны, в общем, настроение они создают хорошо. Если вас с ФУ объединяют достаточно интимные отношения, вы можете попасть в плен очарования ночи и попытаться тоже поцеловаться. Не делайте этого! То есть делайте, но не за границей с ФУ. Ну или как только вы войдёте во вкус, крепко закрывайте глаза. Потому что если вы их откроете, вы будете неприятно удивлены: целуясь с вами, ФУ явно шарит взглядом по окрестностям, думая, снял ли он уже этот дивный ракурс, или еще нет.

Не надо давать ему в челюсть, или обижаться. Оставьте поцелуи для закрытых помещений, и оставьте ФУ наедине с ночным городом. Им хорошо вместе: у них совпадают ритмы. Ночной город красуется, ФУ снимает, вы украшаете собой одну из башен — чем не идиллия? И не надо с ним обниматься, не надо. Потому что правой рукой он будет нежнейшим образом гладить вас по чему—нибудь. А левой украдкой начнет перематывать плёнку.

По приезде домой ФУ проводит приблизительно месяц, проявляя, печатая, сортируя, кадрируя и еще раз печатая то, что он успел наснимать в поездке. Большая часть снятого направляется непосредственно в мусорный бак, меньшая часть показывается друзьям — таким же ФУ — и обсуждается с ними, после чего следует всё в тот же мусорный бак. От всей поездки остаётся в лучшем случае одна фотография, и вот она—то прекрасна и удивительна, да. Эту фотографию ФУ отдает на выставку, где она немедленно занимает первое место, потом её отбирают для выставки рангом повыше, потом печатают в каком—нибудь крупном журнале, на обложке, и вас уже от неё тошнит, потому что это журнал продаётся практически везде, ваш ФУ горд собой и вам ничего не остаётся, кроме как гордиться вместе с ним. На единственной удавшейся фотографии запечатлена чайная ложка, лежащая на боку, и в ней — отражение апельсина в солнечном блике. «Это я снял, когда был в Венгрии», гордо говорит ФУ. Это — моя самая удачная венгерская фотография.

Вы молчите. Вы съездили за границу с ФУ и сделали свои выводы. Вы счастливы вернуться домой, где он хотя бы по дому ходит без штатива. Вы снова способны адекватно воспринимать мир и не должны каждые пять минут замирать в позе «хфы», дабы кусок от вас могли запечатлеть на фоне куска от чего—нибудь еще. Вам хорошо. Вашему ФУ тоже хорошо — он прекрасно съездил, и привёз замечательную фотографию.

Но вы—то знаете, что на самом деле ту ложечку с апельсином он снимал в вашем собственном доме, в день отъезда, тестируя плёнку.