Смотровая площадка

До террористической атаки одиннадцатого сентября его заявления вызывали в печати мелкую зыбь. После трагических событий – огромные волны. Самир открыто провозглашал, что нападения спровоцированы экспансией США и американской агрессией против всего мира. Ему удалось воспользоваться тем вниманием, которое он привлек к собственной персоне, и занять положение человека, готового выдать любую антиамериканскую сентенцию, когда бы к нему ни обратились. Самир клеймил политику США в отношении Израиля, возражал против военных действий в Афганистане, а войну в Ираке назвал не более чем незаконной попыткой присвоения нефти.

В течение ряда лет роль агента-провокатора вполне устраивала его и позволяла принимать участие в качестве гостя в политических шоу на некоторых кабельных каналах. Правда, участники телепередач предпочитали орать друг на друга, а не вести дискуссии. Самир стал удобной мишенью как для правых, так и для левых политиков, однако никогда не отказывался от съемок программы, выходящей по воскресеньям.

Вместе с тем он воспользовался своей популярностью и возможностью высказываться публично для того, чтобы основать и финансировать ряд организаций в университете и вне его стен. Консервативные политики, следуя газетным расследованиям, обвиняли организации Самира в связях, пусть косвенных, с террористическими группировками и в антиамериканском джихаде. Кое-кто даже предположил, что Самир наладил контакты с самим великим магистром всего террора Усамой бен Ладеном. Однако, хотя за Самиром следили пристально, обвинений в преступлении против него не выдвигали. Правда, из университета его выгнали, придравшись к мелочам – в публицистической статье для «Лос-Анджелес таймс» он высказал предположение, что война в Ираке – это геноцид против мусульман, и забыл упомянуть, что выражает собственное мнение, а не точку зрения университета.

Через какое-то время дела у профессора пошли хуже. Постепенно на телевидении за ним закрепилась слава самовлюбленного провокатора, чьи громкие заявления служили лишь для раздувания шумихи, а не ради вдумчивого анализа происходящих событий. Последний скандал случился, когда на Самира подала в суд Молодежная христианская ассоциация за то, что он воспользовался их аббревиатурой для названия одного из своих проектов – «Молодые хаджи[4] Америки».

Звезда Самира закатилась, и он исчез из поля зрения общественности. Босх даже не мог припомнить, когда он в последний раз появлялся на экране или в газете. Но если оставить в стороне ораторское искусство Самира, факт оставался фактом – за весь период, когда атмосфера в Соединенных Штатах была накалена до предела от страха перед неизвестностью и от жажды мести, Самиру ни разу не предъявили обвинение в преступной деятельности. Гарри считал, что популярный профессор – пустышка. Если бы за дымом скрывался огонь, Рамин Самир давно угодил бы за решетку Гуантанамо. Однако он оставался на свободе и проживал на Силвер-Лейк в полном здравии. Поэтому слова Хэдли вызывали скептицизм.

– Я его помню, – произнес детектив. – Он умеет работать только языком, капитан. Нет никаких установленных связей между Самиром и…

Хэдли поднял вверх палец жестом учителя, требующего тишины.

– Нет доказанных связей, – поправил он. – Что само по себе ничего не значит. Профессор добывает деньги для «Палестинского джихада» и других мусульманских организаций.

– Для «Палестинского джихада»? – переспросил Босх. – Не припоминаю. И каких других организаций? Вы считаете, что мусульманские организации не могут быть легальными?

– Слушай, я говорю, что он опасный человек и у него перед домом стоит машина, которой пользовались во время убийства и похищения цезиума.

– Цезия, – поправил Феррас. – Пропал цезий.

У Хэдли, не привыкшего к тому, что его так бесцеремонно поправляют, сузились от злости глаза, и он пару секунд пристально смотрел на Игнасио.

– Не важно. Как ни называй, разницы никакой, сынок. А вот если он попадет в водохранилище по ту сторону улицы или из него сейчас мастерят бомбу вон в том доме, а мы сидим и ничего не делаем из-за отсутствия ордера, вот это имеет значение.

– В ФБР ничего не говорили об опасности заражения водоемов, – заметил Босх.

Хэдли покачал головой:

– Все равно. Главное – опасность существует. Я уверен, что в ФБР обо всем знают. Они много чего говорят. А мы будем заниматься настоящим делом.

Гарри решил попридержать коней и немного сменить тему. Дискуссия могла завершиться печально.

– Значит, вы собираетесь войти в дом? – спросил он.

Хэдли энергично задвигал челюстями, перемещая во рту резинку. Казалось, капитан не замечал резкого запаха, исходящего от мусорного контейнера.

– Совершенно верно, мы войдем в помещение, – подтвердил он. – Сразу после получения ордера.

– Вы выписываете ордер на основании того, что украденная машина стоит возле дома? – удивился Гарри.

Хэдли подал сигнал подчиненному.

– Перес, принеси мешки, – крикнул он. Затем для Босха добавил: – Не только на основании этого. Сегодня день уборки, детектив. Я отправил мусоровоз по улице, и мои ребята опустошили два мусорных ящика, которые стоят у дома Самира. Как видите, все абсолютно легально. Посмотрите-ка, что мы нашли.

Перес притащил пластиковые пакеты для улик и вручил их своему руководителю.

– Капитан, я проверил, – доложил он. – Там все по-прежнему тихо.

– Спасибо, Перес.

Солдат ушел к машине, а Хэдли обернулся к Босху и Феррасу.

– Наш наблюдательный пункт – мой человек на дереве, – с улыбкой поведал капитан. – Он даст нам знать, если хоть кто-нибудь в доме шелохнется.

Он передал пластиковые мешки Босху. В двух пакетах лежали черные лыжные маски. В третьем находился кусок бумаги с нарисованной от руки картой. Ее Гарри осмотрел внимательно. Карта представляла собой ряд пересекающихся линий с отмеченными улицами Эрроухед и Малхолланд – довольно точное воспроизведение района, где жил и погиб Стэнли Кент.

Гарри с сожалением вернул пакеты:

– Капитан, я думаю, вам придется отложить операцию. От одного только предположения у Хэдли округлились глаза.

– Отложить? Ни за что! Если этот подонок отравит водохранилище ядом, ты считаешь, жители города одобрят наши проволочки? Мы должны расставить все точки над i и не будем ничего откладывать.

Подчеркивая решимость, капитан вытащил изо рта жвачку и швырнул ее в контейнер мусоровоза. Убрав ногу с бампера, Хэдли направился к своей команде, но на полпути вдруг резко остановился и вернулся к детективу.

– Я уверен, что мы нашли лидера террористической группы, который осуществляет руководство прямо отсюда. Мы войдем в дом и прикроем эту лавочку. У вас есть возражения, детектив Босх?

– У вас все получается слишком просто, вот в чем проблема. Дело не в том, что мы тянем время, расставляя точки над i. Преступление тщательно спланировано, капитан. Они бы не оставили просто так машину перед парадным входом и от масок избавились бы иначе. Подумайте сами.

Босх не стал продолжать и несколько мгновений наблюдал за тем, как Хэдли переваривает услышанное. Потом капитан, видимо, определился с ответом.

– Возможно, машину не бросили. Не исключено, что они по-прежнему хотят воспользоваться ею для доставки бомбы. Существует множество вариантов, Босх. Есть вещи, о которых мы не знаем. Мы все-таки войдем в дом. Прокурор согласился с нами и решил, что есть достаточные основания. Для меня дело ясное. У нас скоро будет ордер на проведение внезапного обыска, и мы им воспользуемся.

Сдаваться Гарри не собирался.

– А от кого вы получили наводку, капитан? Как удалось найти машину?

Челюсть Хэдли снова пришла в движение, но потом ее обладатель вспомнил, что выбросил жвачку.

– У меня есть источник информации, – объяснил капитан. – Целых четыре года мы создавали сеть информаторов по всему городу. Сегодня наши усилия дали результат.

– Вам известен источник сведений, или они поступили анонимно?

4

Хаджи – почетный титул мусульманина, совершившего хадж – паломничество в Мекку.