Страница 3 из 31
Официантка записала заказ.
— Вам только кофе, мисс?
— Я же тебе сказал! — огрызнулся Фуриа.
Девушка быстро удалилась. Фуриа устремил ей вслед оценивающий взгляд.
— Неудивительно, что Хинч на нее облизывается. Я бы и сам не прочь…
— Фур…
— Она давно позабыла о твоем существовании. — Его тон давал понять, что тема закрыта.
Стейк подали слишком сырым. В другое время Фуриа бы разозлился и потребовал приготовить его заново, так как ненавидел мясо с кровью. «Я же не собака!» — говорил он.
Но теперь Фуриа быстро глотал кусок за куском, включая жир, и не выпуская вилку из рук. Голди потягивала кофе. Ее кожа невыносимо зудела. Доктор сказал ей, что это психо… что—то там. Недавно зуд стал усиливаться.
Хинч цеплялся к девушке за стойкой, которой это явно надоело.
«Когда—нибудь я брошу этих ублюдков», — думала Голди.
В одиннадцать, когда Фуриа подцепил вилкой последний ломтик картошки, повар включил радио. Голди, успевшая подняться, снова села.
— В чем дело теперь?
— Это местная радиостанция в Тонекенеке—Фоллс с последними новостями.
— Ну и что?
— Фур, у меня предчувствие…
— Ох уж эти твои предчувствия, — усмехнулся Фуриа. — Этим вечером ты труслива, как старая баба. Пошли.
— Разве нельзя послушать минутку?
Фуриа откинулся на спинку стула и вонзил зубы в пакетик с зубочистками.
— Сначала тебе не терпелось отсюда смыться… — Он умолк, услышав голос диктора.
«Томас Ф. Хауленд, бухгалтер нью—брэдфордского филиала компании «Ацтек», производителя бумаги, несколько минут назад был найден застреленным в своем офисе. Мистер Хауленд оставался на заводе один, готовя жалованье к завтрашней выдаче, когда его, очевидно, застигли врасплох грабители, которые убили его и скрылись с более чем двадцатью четырьмя тысячами долларов наличными, согласно сообщению менеджера Кертиса Пикни, обнаружившего тело бухгалтера. Мистер Пикни ехал домой с позднего заседания совета по зональным тарифам, увидел свет в окнах заводоуправления и зашел узнать, в чем дело. Он уведомил полицию Нью—Брэдфорда, и шеф Джон Секко начал расследование. Патрульный из полиции штата также присутствует на месте преступления. Начаты поиски исчезнувшего ночного охранника, Эдуарда Тейлора. Полиция опасается, что он тоже мог стать жертвой грабителей. Мы будем сообщать дальнейшие новости по мере их поступления. Сегодня президент заявил в Вашингтоне…»
— Нет, — сказал Фуриа. — Оставайся на месте. — Он кивнул Хинчу, и тот повернулся. По знаку Фуриа Хинч бросил купюру на стойку и выбежал следом за двумя водителями грузовиков, которые вскочили, не доев свои гамбургеры.
— Я же говорила тебе, Фур!..
— Как насчет еще пары чашечек кофе, мисс Америка?
Официантка забрала пустые чашки.
— Просто поверить не могу, — сказала она. — Такой славный человек.
— Кто?
— Том Хауленд.
— Которого застрелили? Ты его знала?
— Он всегда здесь ужинал. Иногда болтал со мной.
— Да, никогда не знаешь, у кого какая судьба. — Фуриа покачал головой. — Поторопись с кофе, ладно, куколка?
Девушка отошла.
— И когда только ты научишься прислушиваться ко мне? — пробормотала Голди. — Я же говорила тебе, что достаточно его связать. Нет, тебе приспичило стрелять в него!
— Черт возьми, Голди, иногда ты выводишь меня из терпения!
Они молча пили кофе. Музыка смолкла, и повар выключил радио. Посетители обсуждали ограбление и убийство.
— Пошли, — сказал Фуриа и поднялся. Голди выскользнула из кабинки и направилась к двери. Фуриа, неся черную сумку, подошел к стойке и обратился к официантке:
— Сколько с нас за паршивый стейк и кофе?
Голди вышла из закусочной.
Хинч уже завел мотор, когда Фуриа сел рядом.
— Настройся—ка на полицейскую волну.
Хинч включил радио. Эфир был полон указаний и ответов. Полиция штата блокировала дороги по всему району.
— Что теперь? — спросила Голди, скрестив руки на груди. — Большой прорыв?
— Хочешь, чтобы я воткнул тебе твои зубы в глотку? — огрызнулся Фуриа. — Нужно было позволить Хинчу над тобой поработать.
— В любое время, приятель, — отозвался Хинч.
— А тебя кто спрашивает? Я должен подумать.
— О чем тут думать? Заляжем на дно, пока шум не утихнет, как и договорились. Поехали, Фур.
— Если бы у тебя имелись мозги, тебе бы цены не было. — Фуриа разложил на коленях дорожную карту. — Чтобы выбраться отсюда, нам придется проехать через этот перекресток — другого пути нет. А там наверняка установят пропускной пункт. Этой ночью нам не выехать. Нужно придумать что—то еще.
— Лучше избавься от этой пушки, — посоветовала Голди, съежившись в углу заднего сиденья.
— Нет, пока я не раздобуду другую.
— Собираешься убить кого—то еще?
— Заткнись!
— Почему ты не забрал пушку у охранника?
— Потому что она упала в кусты, когда мы бросились на него. Мы не могли искать в темноте. Не беспокойся, я достану пушку.
— Удивительно, что ты не застрелил его.
— Опять нарываешься, Голди? Я же говорил тебе — когда Хауленд послал Тейлора в город за кофе и мы остановили его на дороге, он начал отбиваться, и нам пришлось угомонить его хорошим ударом по уху. Мы связали его и бросили в кусты.
— Будем торчать здесь всю ночь? — осведомился Хинч.
— Дай мне подумать!
— Может, подумаем вслух? — предложила Голди через некоторое время.
— Ну?
— Охранник не может узнать тебя — вы напали на него в темноте. На заводе нас никто не видел, кроме Хауленда, а он мертв.
— Потому я его и прикончил. Из—за этого, не только из—за лишней доли.
— Если бы вы все сделали, как я предлагала, он бы скорее перерезал себе горло, чем выдал нас. Но я не собираюсь пререкаться с тобой, Фур. Нам не повезло, что менеджер проезжал мимо завода. Теперь нам придется оставаться здесь, пока они не перестанут останавливать каждую машину, выезжающую из Нью—Брэдфорда.
— Знаю! — воскликнул Хинч. — Мы зароем деньги!
— Чтобы они сгнили или кто—нибудь их нашел?
— Не выбрасывать же их нам!
— Зачем выбрасывать? Деньги нужно спрятать в безопасном месте, пока полиция не прекратит обыскивать машины. Хижина подошла бы, но нам до нее не добраться, покуда они не подумают, что мы уже смылись, и не снимут посты. А до тех пор я считаю, что нам нужен помощник.
— Она считает! — ухмыльнулся Хинч. — Кто организовал это дело, Фур, — ты или она?
— Какой помощник, Голди? — спросил Фуриа.
— Кто—нибудь, кто сохранит для нас деньги.
— Великолепная идея! И кого же ты намерена об этом просить? Легавого?
— Да, — кивнула Голди.
Хинч тряхнул похожей на кегельный шар головой.
— Я же говорил тебе, Фур, что от этой бабы никакого толку. Она так шутит.
— Я не шучу, — возразила Голди.
— Похоже, она говорит всерьез! — с отвращением произнес Хинч.
Фуриа выковырял из зуба кусочек стойка.
— Что у тебя на уме, Голли?
— Я поддерживаю связь с семьей через мою младшую сестру Нанетт…
— Это отпадает, — заявил Фуриа. — Я не оставлю двадцать четыре штуки у компании деревенщин.
— Еще чего! Они сразу же побегут к шефу Секко. Мамаша не вылазит из церкви, а мой старик считает преступлением бутылку пива в машине, — усмехнулась Голди. — Но Нанетт не такая. Она тоже мечтает когда—нибудь выбраться отсюда. По вечерам Нанетт подрабатывает, сидя с детьми — в том числе с Барбарой, дочуркой пары по фамилии Мелоун. У них дом на Олд—Брэдфорд—роуд. Это одна из самых старых улиц в городе, на ней не бывает транспорта, а соседи укладываются спать в девять. Так вот, Уэсли Мелоун — коп.
— Опять! — фыркнул Хинч.
— Из нью—брэдфордской полиции.
— Что происходит с этой дамочкой? — осведомился Хинч. — Выходит, мы должны оставить добычу у городского копа!
Но Фуриа выглядел задумчивым.
— Сколько лет этой девчонке, Голди?
— Теперь, вероятно, лет восемь—девять.
— У тебя в голове кое—что есть.