Звезда ведьмы

Старый ученый повернулся к яйцу.

— Или определить, какую опасность она несет.

— Единственный способ узнать это — открыть его, а мы не осмеливаемся.

Брат Рин взглянул на нее. Она прочитала в его глаза жгучее любопытство.

— Мы не можем бороться с тем, чего мы не знаем.

Она закусила губу. Оставалась еще сотня этих ужасных штуковин рядом с гаванью Алоа Глен. Прежде чем они решатся поднять останки корабля, им придется узнать, каков риск.

— Но у нас нет и намека, как открыть камень.

Брат Рин громко заявил:

— Камень кормится кровью. Кровь должна быть ключом.

Внимательно глядя на камень, она почувствовала истину в его словах.

— Но ключом к чему?

Грешюм стоял под кленовым деревом возле кромки воды. Перед ним до самого горизонта раскинулось широкое Лунное озеро, темное зеркало, отражающее восходящую полную луну. Сотни участников церемонии уже выстроились по берегам в ожидании момента, когда луна поднимется до своей высшей точки и озарит сиянием центр озера.

Сколько Грешюм себя помнил, ритуал Первой Луны проводился здесь, по традиции, относящейся к давнему прошлому Аласии. Никто не знал наверняка, как или почему начали отмечать этот праздник. Объяснений его происхождения было так же много, как и их различных версий. Но было у всех этих историй нечто общее: легенда о том, что в первую луну лета лик Небесной Матери появляется в водах и исполняет желания тех, кто купается в озере и чист сердцем.

«Вот в этом-то и загвоздка, — подумал Грешюм кисло, — быть чистым сердцем».

Во время каждой церемонии множество ее участников заявляли, что их желания исполнились, при этом они били себя в грудь и падали на колени. Но Грешюм подозревал, что все они лгали. Кто мог быть дураком настолько, чтобы заявить, что его желание не исполнилось, тем самым давая повод усомниться в чистоте его сердца? Так что каждый год толпы приходили со своими ноющими суставами, больными супругами, тайной любовью — все, чтобы прыгнуть в холодное озеро с топкими, мшистыми берегами.

— Сплошная глупость, — пробурчал Грешюм, который один знал настоящий секрет озера. И он собирался исполнить свое собственное желание, даже если это обернулось бы смертью каждого человека здесь.

За своей спиной он слышал, как Рукх шевелится в своем укрытии в кусте ползучей ягоды. Тупой гоблин так же терял терпение, как и его хозяин.

Звякающая музыка разносилась над водой, пока флотилия парусов плыла по течению, неся тех немногих, чьи кошельки были полны золота. Мимо него проплыла одна из самых больших лодок, украшенная причудливой резьбой, шелковыми парусами и светильниками в форме луны во всех ее фазах. Кажется, лишь богатым было обеспечено столь близкое общение с таинственной госпожой озера.

Но это была ночь не только для тех, у кого были деньги. Повсюду на берегу факелы и красочные фонари ярко озаряли кромку воды, освещая путь другим участникам церемонии. Несколько детей уже плескались на мелководье, слишком возбужденные, чтобы ждать. Их голоса отдавались эхом, словно звонкие колокольчики, вызванивающие радостно и восторженно. Запахи от сотен походных костров наполняли свежую ночь ароматами жаркого и благоуханного тушеного мяса. .

Грешюм выпрямился, зная, что его долгое ожидание близится к концу. Луна подошла к своей высшей точке.

— Рукх!

Коротышка-гоблин выполз на брюхе из-под куста.

Они прошли несколько шагов к их уединенному участку берега. Грешюм позаботился о том, чтобы никто не нарушал их одиночество, при помощи маленького отталкивающего заклятья, которым окружил этот клочок земли, вдающийся в озеро.

Маленьким кинжалом он выковырял глину, запечатывавшую верхушку его посоха из пустотелой кости. Его губы двигались в тихом заклинании. Он прикоснулся к магии в крови новорожденного, чистой жизненной силе младенца. Она была в его власти.

Толпа вокруг озера притихла. Где-то вдалеке заплакал младенец. Чувствовал ли он кровь своего брата?

Грешюм протянул посох, указывая открытым концом кости на широкое озеро. На поверхности воды продолжало сиять отражение луны, но, когда она достигла высшей точки, вступила в действие магия этой ночи. Отраженный лик луны начал сиять ярче, почти слепя тех, кто смотрел на него. Его сияние распространилось по всему озеру, превратив темные воды в серебро.

В толпе поднялся крик. Как один, все участники церемонии бросались в воду; некоторые голые, некоторые одетые, молодые, старые. Некоторые входили в воду тихо, некоторые с просьбами, обращенными к небесам.

Грешюм просто улыбнулся — и приступил к последней части своего колдовства.

Он опустил кончик посоха к озеру и пролил зачарованную кровь на сияющие воды. Пятно распространилось от его отмели. Никто не заметил богохульства, осквернившего церемонию. Все были слишком заняты собственными сокровенными желаниями.

Тонкая пленка крови разрасталась, простираясь к центру озера.

Никто не знал, что воды Лунного озера пропитаны стихийной магией чистого света, превращающей его в источник силы, который наполнялся только одной ночью, когда луна занимала идеальную позицию по отношению к воде, чтобы впитать ее серебристую магию. Озеро становилось чашей безграничной силы, энергии из самой Пустоты.

Но с восходом этот эффект быстро сходил на нет. Лунная энергия не может сосуществовать с жгучим солнцем. И Грешюм не позволит этой купели энергии растратиться впустую, когда у него столь могущественные враги.

Он коснулся кончиком посоха пятна на воде, произнося заклинание, чтобы втянуть силу озера в пустотелую кость. По мере того как посох наполнялся силой, в тысячи раз превышающей его собственную, пятно продолжало распространяться по озеру. Возможно, потребуется целая ночь, чтоб вобрать всю силу.

Губы Грешюма сложились в жесткую улыбку.

Далеко слева группа шумных купальщиков заметила темное пятно, плывущее к ним. По мере того, как серебряные воды обращались в черные, песни и веселье сменялись воплями и криками.

Грешюм наблюдал, как жизненная сила этих людей, погруженных в стихийную силу воды, вырывается из их подвергающихся мучениям тел. На какой-то миг можно было увидеть, как их жизненная энергия пытается ускользнуть: призраки, сотканные из лазурного света, скользили по темной поверхности, прежде чем быть поглощенными, затянутыми в зачарованные воды.

Пока Грешюм продолжал вытягивать эту энергию, другие купальщики были накрыты волной тьмы. Пятно захватило баржу с лунными светильниками. Крик страдания вырвался у капитана обреченного судна. Его подопечные, уже наслаждавшиеся купанием, остались глухи к его зову. Они были поглощены тьмой. Даже когда корабль начал тонуть, его корпус не дрейфовал по течению ровных вод, а плавно ушел под море темной магии.

Грешюм глухо рассмеялся. Он оценил искренний звук собственной радости. С этой силой никто здесь не сможет нарушить его планы.

Резкий крик принесся с дальнего берега:

— Посмотрите на луну!

Грешюм поднял взгляд в ночные небеса, и его улыбка погасла. Лик луны сиял так же ярко, как и прежде, но теперь темно-красный шрам отмечал его центр и расходился ручейками наружу.

— Луна кровоточит! — закричал кто-то.

Грешюм смотрел, как пятно начинает стекать к озеру.

— Что это за магия? — пробормотал он. Это не было результатом его заклинания. А если нет, тогда чьего же?.. Он вспомнил веселье Шоркана.

— Этот ублюдок…

Он вытащил свой посох из воды, приготовившись либо сражаться, либо бежать. Повсюду вокруг озера эхом отдавались крики:

— Луна! Луна!

— Что случилось с луной? — спросил Эррил. Он шагнул вплотную к Елене, глядя, как она нахмурилась, смотря в вечернее небо.

Она наклонилась к нему.

— Я не знаю.

Прямо над их головами полная луна кровоточила огненно-красными подтеками. Они, казалось, стекают к ним.

— Искажение, похоже, идет нисходящим потоком к потоку призрачной энергии, исходящей от дерева, — сказала Елена. — Назад, к нам.