Страница 7 из 8
Дмитрий прислушался к себе, посмотрел на непонятную дыру в стене.
"Как будто железным тараном лупили… Стоп! Все это уже было, и не однажды, — мелькнула в голове безумная мысль, сменившись ощущением чужого присутствия — мысленного взгляда. — И пепелище, и… эта нереальная стена впереди.
— Бейрут! Я иду? — крикнул он, ныряя вперед головой.
— Чёрт!
Бетонная стена вздрогнула от удара, и в мозгу вспыхнул пожар, обжигая раскаленной болью.
Мир вздрогнул и слегка сместился — сначала на мгновенье, потом на секунду, затем рванулся назад.
Дмитрий, забыл о боли. Стараясь не отставать от убегающего во времени мира, поспешил открыть глаза…
… Огляделся. Он висел в темноте. Впрочем, нет — не висел — летел в темноте, приближаясь к чему-то яркому, светящемуся.
Миллиарды живых светляков слетались со всех сторон. Выныривая из темноты космоса, шустрые плазмоиды прижимались друг к другу боками, сливались в одну сияющую, растущую в объеме сферу, напоминающую гигантский, пылающий ненавистью глаз. Огненное око гневно взирало на едва заметную в пустоте тень, распростершую над Ра-преобразователем свои хищные щупальца.
— Этого не может быть! — воскликнул Дмитрий, обернувшись к Пугачёву. — Для гуорков слияние не естественно.
Вячеслав молча пожал плечами. Не отрывая взгляда от огненной феерии, он мысленно поинтересовался:
"Почему?"
— Уплотнение тела для них, равносильно нашему процессу старения, или сумасшествию, — пояснил Дмитрий.
— Они всю жизнь живут в надежде когда-нибудь разделиться, на две половинки, в этом смысл их существования.
— Не думаю, что все так просто, — возразил Вячеслав.
Плазмоиды, меж тем, продолжали прибывать, слетаясь на пламя, но не сгорали, как бабочки, а падая в огонь, лишь увеличивали светящееся облако.
— Массовое сумасшествие! — восклицал Потемкин, переживая за гуорков, словно сам был одним из них.
Казалось, прибывающим гуоркам не будет конца. Бесчисленные орды горящих капелек заполнили все пространство раскаленной туманности. Падая внутрь раскаленного облака, они теряли индивидуальность, растворяясь во всепожирающем пламени.
Ливень светящихся виноградин не прерывался, ни на секунду: гуорки выскакивали из ниоткуда и падали в пылающую круговерть.
Потемкин не мог спокойно смотреть на массовое самоубийство. Он заметался из стороны в сторону, то исчезая в темном коконе защитника, то появляясь недалеко от разрастающейся живой звезды.
Вячеслав завис в стороне. Пораженный величием жертвенного огня, маленький человек замер, наблюдая.
Новорожденное солнце засияло, касаясь яркими лучами самого края туманности, прячущей застывающий Ра-преобразователь.
Пробиваясь сквозь раскаленную космическую пыль, одинокие лучики юной звезды едва коснулись холодного пришельца, разверзшегося темной бездной под затухающим эллипсоидом.
И бесконечное нечто, вдруг шевельнулось, повернуло в направлении света, один из своих невесомых рукавов обхватывающих преобразователь, потянулось за исчезающими лучами. Мрачная тень неспешно двинулась к горящему алтарю.
Гуорки почувствовали приближение чужака, но не остановили движения. Поток плазмоидов растворяющихся в пламени звезды даже увеличился, создавая вокруг светила непрерывно светящееся гало. Растянувшаяся на сотни тысяч километров уплотняющаяся живая корона вдруг засверкала миллионами бриллиантов. Это космическая пыль, почувствовала притяжение уплотняющегося гиганта.
Миллиарды лет следующие по своей траектории крошечные пылинки, вдруг сдвинулись с привычных орбит и понеслись навстречу родившейся звезде.
И без того перегретые частицы, сталкиваясь друг с другом, дозревали, вспыхивая, при приближении к месту рождения космического катаклизма.
— Они сметут и зверя и Ра-преобразователь! — прошептал Вячеслав, не в силах оторвать взгляда от пылающего великолепия.
Вся туманность засверкала выгнувшей спину радугой, растекающейся от новорожденного светила в направлении приближающейся мертвой черноты.
Дмитрий едва не задохнулся, от охватившего его чувства восторга.
— Боже мой! — воскликнул он.
Картина была настоль величественна, что сдерживать эмоции не хватало сил. Грудь сдавило, на глаза навернулись слезы.
— Как красиво! — прошептал он.
Словно почувствовав опасность, чужак замер. Едва заметная тень, остановилась, распространяя вокруг себя бесконечный холод. По мере приближения к скопищу гуорков, невидимое нечто стало проявляться, бесформенное нечто вырисовалось на фоне яркой пыли. Теперь оно заслоняло едва ли не треть туманности гуорков.
Ощущение наступающей смерти коснулось застывших людей.
Угрожающий силуэт заколебался в пустоте и через несколько мгновений, показавшихся наблюдателям вечностью, неторопливо проследовал дальше.
Потёмкин, отрываясь от небывалого зрелища, заметил плавающего неподалеку гуорка.
Русса умудрялся совмещать пылающее негодование с безудержным рыданием. Он проклинал надвигающегося врага и плакал над погибающими соплеменниками.
— И все-таки, как вы собираетесь сохранить Ра-преобразователь? — воскликнул Пугачёв, обращаясь к раздувшемуся плазмоиду.
— Главное чтобы звезда перешла критическую массу, — ответил Русса. — Гуорки не могут долго находиться в сжатом состоянии. Потеряв свою индивидуальность, они очень быстро затухают. Когда это произойдет, звезда начнет схлопываться и, превращаясь в сверхновую, выбросит гигантское количество энергии. После чего начнет сжиматься в черную дыру.
— Главное, — взволнованно продолжал Русса, — чтобы массы хватило!
— Вы действительно верите, что вашей братской могилы хватит, для образования черной дыры?
— Нужна масса не менее трех ваших солнц, — спокойно пояснил Русса.
Словно услышав слова гуорка, звезда вдруг внезапно скакнула навстречу зрителям. Потемкин вздрогнул. Глядя во все глаза на светящуюся сферу, он не сумел заметить, когда рядом с новорожденным светилом появился дублер, заметно увеличивший размер растущего диска.
— Они притащили двойника из другой ветви древа времен! — восторженно завопил Пугачев.
Размахивая руками, он возник прямо перед Дмитрием, заслоняя от него вытянувшуюся гантель двойную звезды.
— И мы собирались с ними воевать? — иронично поинтересовался он и тут же погрустнел.
Потёмкин отстранил друга в сторону и не успел моргнуть глазом, как звездная гантель превратилась в пылающий тетраэдр, — огненный октаэдр, — светящийся гексаэдр… Казалось, звезда быстро приближается, на самом деле она катастрофически росла, удваиваясь каждую секунду.
— Ра-отец не впервые использует для перемещения в пространстве и времени чёрно-белые дыры. — Русса гордо раздул пылающие бока.
Друзья удивленно уставились на гуорка.
— Черно-белые дыры?
Раскалившись до белого свечения, плазменный бодрячок, в несколько раз увеличился в размерах, едва не взрываясь.
— Если есть черные дыры, в которые все входит и ничего не выходит, значит, где-то должны быть связанные с ними белые дыры, из которых все выходит и ничего не может войти. Где-то далеко во времени и пространстве. — Гуорк, словно комета, метался из стороны в сторону, оставляя за собой огненный шлейф.
Беспрестанно мелькая перед глазами и яростно пламенея, он походил на новогоднюю петарду. И вдруг, неожиданно остановился, на мгновенье завис в пространстве.
— Ну? — вытолкнул он яркую мысль. — Неужели не понятно.
Потемкин, молча пожал плечами, посмотрел на гуорка.
— В принципе логично! — произнес Вячеслав. — Вот только где эти белые дыры находятся?
— Может в точке зарождения Вселенной, там, где еще ничего нет, где все спрессовано в один праатом. Где время и пространство, еще не появились, а есть лишь информация. А может, где-то еще, — вытолкнул Русса, яркую мысль — Не знаю! Знаю только, что так было.
— Ты же говорил, что ваш Ра, уже пользовался дырочными туннелями? — поинтересовался Пугачев.