Страница 34 из 45
Один глаз у Малко заплыл так, что превратился в щелку, нос был разбит и нестерпимо болела грудь, так что говорить он мог с трудом.
– Я уже познакомился с вашими методами и на сей счет не обманываюсь. Можете меня казнить или пытать, на ваше усмотрение.
Офицер холодно улыбнулся.
– Хватает же вам, однако, наглости, господин Линге!.. Нанесшие вам побои люди всего лишь слегка поквитались с вами за смерть своих товарищей... Мне нужно знать лишь одно: зачем вы прибыли в Кабул?
– Для оценки положения... на фронтах.
– Вы должны были с кем-то встретиться?
– Нет.
Кулак офицера с треском обрушился на стол.
– Вы лжете, господин Линге! – завопил он. – Вы прибыли сюда не за этим. Вас укрыл в своем доме маршал Селим Хан. Что вас связывает с ним?
– Ничего. У нас завязались с ним приятельские отношения. Он считает меня журналистом и согласился дать мне приют из гостеприимства.
– Ложь! – вновь вскричал офицер. – Маршал сообщил нам, что вы предложили ему стать изменником за большие деньги и что он отверг ваше предложение. Он удерживал вас в своем доме для допроса.
– Это неверно.
Зазвонил телефон, прервав поток брани, изрыгаемой афганским офицером. Он снял трубку, обменялся несколькими словами с незримым собеседником и с недоброй ухмылкой положил трубку.
– В скором времени вы удостоитесь высокой чести, господин Линге. Полковник Дост Тафик пожелал лично снять с вас допрос. Никто еще не мог устоять перед ним. Будет благоразумнее, если вы измените ваше поведение, иначе у вас останутся от Кабула неприятные воспоминания.
Он отдал приказание двум охранникам, которые схватили Малко и выволокли из кабинета. Они непрерывно осыпали его ударами все время, пока вели обратно в камеру. Едва он очутился там, как дверь вновь отворилась и вошел грузный афганец с висячими усами. Он наклонился к Малко, ударил его кулаком по лицу и промолвил по-английски:
– Ахмед был моим другом. Я тебе за него подвески оторву, империалистическая сволочь!
С этими словами он удалился, оставив в камере Малко с разбитым в кровь лицом.
По длинному коридору Наталью провели в просторное помещение, стены которого были увешаны картами. Тюремщики обошлись с ней без грубости. Усадив ее в деревянное кресло, ей сковали запястья наручниками за спиной. В комнате находилось несколько хадовских ищеек, о чем-то негромко переговаривавшихся. Казалось, все чего-то ждали. Дверь отворилась, и в комнату вошел лысый чин с большими черными усами и удивительно светлыми глазами, сопровождаемый господином помоложе. Оба уселись за письменный стол, и тот, что помоложе, расстегнул папку. Лысый устремил взгляд на Наталью.
– Я полковник Дост Тафик, – мягко начал он на приличном английском языке, – и руковожу 7-м отделом. Я имею к вам несколько вопросов. Если вы ответите на них удовлетворительно, вас очень скоро освободят. Мы не хотим доставлять неприятности нашим гостям-журналистам...
– Я не понимаю, за что меня задержали, – твердым голосом объявила Наталья. – В Кабуле я занималась исключительно журналистскими делами и...
Полковник прервал ее речь вежливой улыбкой и склонился над разложенными перед ним бумагами.
– Вас зовут Дженнифер Стэнфорд, и вы работаете в Сиднее, в Австралии, журналистом из разряда "вольных стрелков".
– Совершенно верно.
– Вы прилетели в Афганистан для того, чтобы собрать материал о выводе советских войск и о кабульской жизни.
– Именно так.
– У вас не было никаких встреч с участниками сопротивления?
– Нет.
– И, естественно, не знаете причину вашего ареста?
– Разумеется, нет.
Полковник и его помощник насмешливо переглянулись. Полковник резко сказал:
– Вы – не Дженнифер Стэнфорд. Прекратите лгать! Я желаю знать, кто вы в действительности!
Наталья почувствовала, как по ложбинке вдоль спины побежала струйка холодного пота. Наихудшие ее опасения становились явью. Но она не понимала, как это могло случиться. Не дождавшись ответа, к ней приблизились двое. Один оттянул ей голову за волосы назад, а другой ударил с размаха по одной щеке, да так, что у нее хрустнула челюсть, потом по другой, и еще, и еще раз, и продолжал хлестать по лицу то справа, то слева с размеренностью метронома. При каждом новом ударе ей казалось, что ее мозг стукается о кость внутри черепной коробки. Сквозь туман, застлавший ей глаза, до нее донесся голос полковника Тафика:
– Кто вы?
Глава 15
– Прекратить!
Властный голос полковника Тафика остановил в воздухе руку, занесенную для очередной пощечины. Приученные к дисциплине, хадовцы отступили от Натальи. Нос ее безобразно распух, кровь из рассеченной верхней губы стекала на подбородок. Офицер встал, обогнул стол и стал перед ней.
– Мы изучили ваш паспорт, – начал он, – и передали вашу фотографию нашим корреспондентам в Сиднее. Они знают Дженнифер Стэнфорд, потому что время от времени она снабжает информацией американцев, что и привлекло к ней внимание наших сотрудников. В их распоряжении есть ее фотография и даже отпечатки пальцев... Так вот, на фотографии изображен другой человек. Вы – не Дженнифер Стэнфорд. Так кто же вы?
Наталья опустила глаза, переводя дыхание и стараясь скрыть закипавшую в ней ярость. Вот уж поистине, насмешка судьбы! Ее выдал ее же коллега, работающий но линии Р, один из сиднейских резидентов. Невольно, разумеется, но надо же было такому случиться!
– Это ошибка, – твердо сказала она. – Я – действительно Дженнифер Стэнфорд, но на американцев не работаю.
Полковник Тафик с притворно сокрушенным видом покачал головой.
– Мне так хотелось бы, чтобы вы согласились сотрудничать с нами! Это избавило бы вас от крайне неприятных последствий. Я ведаю вопросами безопасности, и служебный долг вынуждает меня подчас к весьма огорчительным, и не только для вас, действиям. Последний раз спрашиваю, будете ли вы говорить правду?
– Я сказала ее.
– Тем хуже для вас!
Полковник Тафик щелкнул пальцами. Один из хадовцев тотчас выбежал из комнаты и вернулся с подносом, накрытым черным бархатом. Кровь отхлынула от лица Натальи. На подносе лежал, разобранный до последнего винтика, ее переделанный "Никон". Рядом лежало вынутое из него огнестрельное устройство с четырьмя патронами и коробкой, вмещающей 25 патронов, которая была спрятана в заряднике от "Лейки".
Полковник Тафик встал, обогнул стол и осторожно поднял, держа двумя пальцами, миниатюрный пистолет.
– Вот оружие, из которого были убиты двое среди наших лучших работников, – высокопарно провозгласил он. – Само собою разумеется, вы по-прежнему отрицаете, что занимались еще кое-чем помимо журналистики?
Наталья молчала. Ее мозг оцепенел. Раз они нашли оружие, ей не было спасения. Ни при каких обстоятельствах нельзя было допустить, чтобы афганцы напали на след КГБ. На этом строилось все ее задание. Никто из своих не придет выручать ее: отныне она была зачумленной. В голове у нее мелькнула мысль о Рихарде Зорге, сталинском разведчике, посмертно награжденном орденом Ленина. Японцы предлагали советскому руководству обменять его, но получили отказ, и Зорге был повешен. Ее ждали страшные испытания.
Она подняла голову.
– Я хотела бы показать вам нечто такое, что изменит ваше мнение, – проговорила она спокойным голосом. – Может быть, вы развяжете меня?
Голос ее звучал столь безмятежно, что полковник Тафик не почувствовал никакого подвоха. Он сделал знак, чтобы ей освободили руки. Наталья встала, растерла себе запястья, сделала шаг к столу и вдруг Стремительным броском прыгнула головой вперед в окно. Стекло разлетелось вдребезги, и она вылетела бы наружу, если бы плотный жандарм не перехватил ее в воздухе, не оттащил назад и не придавил к полу приемом игрока в регби. Она вывернулась с змеиным проворством и ударила своего противника ногой в пах с такой силой, что у того лопнула брюшина. Старый прием борьбы таэквондо. Полицейские бросились все на нее, но она принялась разить их ударами согнутой руки и пинками. Настоящий ураган! Стоя позади стола, бледный, как полотно, полковник Тафик выкрикивал бессвязные команды. Никогда прежде ему не случалось видеть столь сокрушительного живого смерча! Еще один агент охранки свалился замертво с раздробленным затылком, на который обрушился страшный удар ребром руки. Один из жандармов выхватил пистолет, но полковник завопил: