Карусель памяти

– Почему?

– Потому что я предала ее. Я ее послала, чтобы ей нанесли обиду. Я не знаю, почему была в этом уверена, но это было так. – Она уселась полностью на диван, опершись на подушку, не отнимая руку, и ему пришлось немного наклониться вперед. – Это первое воспоминание, которое возникло у меня, и я могу чувствовать, какие эмоции были тогда, – сказала она. – Обычно я просто вспоминаю вещи сухо, без всяких эмоций. Это труднее. Мне это не нравится.

Он не хотел, чтобы прошлое покидало ее. Не сейчас. Ее рассказ не шокировал, и даже нисколько не удивил его. Он только хотел, чтобы она продолжала.

– Тебе удалось держаться в стороне от нее целый день? – спросил он.

Она чуть не рассмеялась.

– На всю оставшуюся жизнь, – сказала она. – День, когда она ходила в амбар, был тем самым днем, когда появился мой отец и увез ее. – Она покачала головой, неожиданно улыбнувшись. – Рисунок малиновки, – сказала она загадочно. – Я раскрашивала рисунок малиновки, когда отец появился. – Она сжала руку Джона, наклоняясь вперед. – Все складывается в общую картину. Обрывки воспоминаний становятся на свои места. Могу поспорить, так и было – с Ванессой. Это должно быть тем, что я прятала от себя все эти годы.

– Возможно, – сказал он, хотя знал лучше.

Она сбросила туфли и подобрала ноги на диван, прикрывая ступни своей длинной серой юбкой. Положив голову себе на колени, она закрыла глаза.

– Это ужасно, – сказала она, – но я припоминаю, что почувствовала облегчение, когда отец увез ее. Я боялась видеть ее до такой степени, что обрадовалась, когда она уехала. С ее отъездом я смогла убедить себя, что ничего плохого не произошло. Я смогла стереть все воспоминания об этом. Но я мыслила как ребенок – понимаешь? – я хотела немедленного удовлетворения от ее отъезда. Мне никогда не приходило в голову, что я больше никогда ее не увижу.

– Ты и была ребенком, Клэр, – сказал он наконец, осмелившись поднять свою свободную руку, чтобы погладить ее по волосам. Один раз, два, три. – Ты ведь ненамеренно отправила ее, чтобы ее так обидели. – Он играл в ее игру, подумал он. Отбрасывая все плохие намерения, стараясь сделать так, чтобы все плохое исчезло после нескольких слов слабого утешения.

Он мог слышать ее дыхание, но это был единственный звук в комнате. Ее дрожь утихла, и он понимал, что скоро она оттолкнет его руку. Черт бы побрал этого Рэнди! Каждый раз он чувствовал, что Рэнди тоже мог коснуться ее так, как он. Он тоже мог гладить ее по волосам или ощущать легкий вес ее руки в своей. Он мог заниматься с ней любовью каждый раз, как она этого захочет.

Клэр подняла голову с колен и посмотрела на него. Краска вернулась к ее щекам.

– Я теперь чувствую себя лучше, – сказала она. Он почти видел свое отражение у нее в глазах. Он коснулся ее руки тыльной стороной пальцев.

– Мне жаль, что меня не было рядом с тобой в эти последние несколько месяцев, Клэр, – сказал он.

– И мне жаль, что я взвалила все это на тебя.

Джон покачал головой.

– Что может со мной случиться, если ты поделишься со мной чем-то ужасным? Ты думаешь, я сломаюсь? Порежу себе вены?

Она слабо улыбнулась.

– Я не знаю.

– Боишься, что я заплачу? – Он ласково потянул прядь ее волос. – Это может случиться, я могу заплакать, если ты мне расскажешь что-то, что доставляет тебе боль. Разве это так ужасно?

Она опустила ноги на пол.

– Это стало привычкой, не рассказывать тебе того, что может тебя расстроить.

– Да, я знаю. Но ты больше не должна щадить меня, Клэр. Тебе больше не нужно держать в себе свою печаль, или гнев, или другие свои чувства. Я теперь могу с ними справиться, хорошо? Дай мне шанс пережить их с тобой.

– Именно это ты и говорил в своей речи.

– В моей речи?

– В Университете Джорджа Вашингтона. Я присутствовала на твоей приветственной речи – той, что мы должны были произнести вместе. Но ты и один справился удивительно хорошо.

Он улыбнулся, удивленный и очень тронутый тем, что она была там.

– Но мне было так одиноко, Клэр, – сказал он. – Я справился прекрасно, но на сцене мне было так одиноко. И это подводит итог моей жизни в последнее время. Со мной все хорошо, но я очень одинок без тебя.

Она улыбнулась ему, потом наклонилась и крепко его обняла.

– Я тоже скучаю по тебе, – сказала она, вставая и отходя от него, и вышла из кабинета быстро, горя желанием, несомненно, сделать свой телефонный звонок.

45

Вена

Сидя за своим письменным столом в своем старом кабинете в фонде, Клэр обнаружила, что не чувствует потребности позвонить Рэнди. Успокаивающе покрывало Джона все еще теплело на ее плечах. Визит Ванессы поверг ее в шок, и она не смогла обуздать поток воспоминаний, но он и в самом деле слушал очень внимательно. Всегда ли у него была такая способность? Может быть, она просто не давала ему шанса?

Было очень трудно сосредоточиться на горе писем и записок на столе, когда мысли о сестре преследовали ее. Она сказала себе, что ей нужно выплыть из этого моря бумаг до одиннадцатичасового собрания персонала, и поэтому, когда у нее появилась возможность позвонить Рэнди, был уже час обеденного перерыва. Она надеялась пообедать с Джоном, как обычно они делали, за столом в его кабинете, но он запланировал встречу за обедом с одним из консультантов – и без нее. Он даже не пригласил ее присоединиться к ним, что, вероятно, было мудрым решением. Она была несильна в том проекте, который они обсуждали, и сомневалась, сможет ли все свое внимание направить на эту встречу.

Рэнди был в ресторане, когда она позвонила. Она могла слышать звон тарелок на заднем фоне.

– Как дела в офисе? – спросил он.

– Похоже, все шло гладко в мое отсутствие. – Она рисовала кривые линии на блокноте для записей перед собой, и полоса тонких, кривых перевернутых латинских «S» вилась по голубой бумаге. – Однако со мной не все гладко. Сегодня утром ко мне пришла моя сестра.

– Ванесса? Ты шутишь? Это хорошо или плохо?

– Ну, это меня немного шокировало. Я расскажу об этом тебе сегодня вечером.

– Тебе не нужно рассказать об этом сейчас? – спросил он. – Ты не можешь прерваться? Я бы смог встретиться с тобой где-нибудь.

Она почувствовала прилив нежности.

– Спасибо, – сказала она. – Это может подождать.

После того, как она положила трубку, она снова окунулась в груду бумаг на столе. Кроме писем, там были записки, требующие ответа, и бланки, которые нужно было заполнить о делах и людях, которых она едва помнила.

Столько изменений произошло в фонде за последний месяц. Она чувствовала себя гостьей. Новая секретарша при входе даже не знала, кто она. На собрании персонала она сначала прислушивалась к понятной лишь посвященным болтовне с чувством отчуждения, и было очевидно, что никто не знал наверняка, как с ней обращаться. Джон, тем не менее, задавал тон своим почти забытым невозмутимым чувством юмора, привлекая ее к решениям, прося других включить ее в разнообразные проекты. Пэт провела с ней несколько минут после собрания, уточняя программу итоговой конференции и обронив, как хорошо, что она вернулась к работе. И все же чувство дезориентации у Клэр было почти что тошнотворным. Все, конечно, будет в порядке. Ей просто нужно привыкнуть к этой морской качке.

Когда она этим вечером въезжала на площадку для парковки у городского дома Рэнди, то почти боялась вспоминать о визите Ванессы. У нее не было потребности говорить об этом. Рэнди начал расспрашивать ее, как только она показалась в дверях. Они сидели в темной и уютной гостиной, и он держал ее за руку, и хмурил брови, и слушал внимательно, как она повторяла происшедшее. Рассказ потерял свою эмоциональную окраску. Как будто она всего-навсего перебирала факты.

Они вышли на прогулку по окрестностям перед ужином, и она поняла с некоторой долей вины, что сегодня вечером у Рэнди были свои заботы. Днем ему позвонила Льюэн. У Кэри неприятности в школе из-за того, что он побил девчонку. Неважно, что девчонка насмехалась над одним из друзей Кэри, мальчиком со следами ожога на лице и руках. Льюэн хотела, чтобы Рэнди переговорил с Кэри по телефону этим же вечером. Клэр держала его за руку, пока они гуляли, помогая ему придумать завершение предстоящего разговора. Она изо всех сил пыталась все свое внимание отдать ему, как он часто делал для нее, но не могла не думать о Ванессе, которая была в номере гостиницы в нескольких милях от нее. Ей нужно позвонить, нужно хотя бы попытаться это сделать. Определенно, их общая связь как сестер не может быть порвана из-за ошибки десятилетней девочки. Она не могла не считаться с жестокостью этой ошибки, но не станут ли их жизни богаче, если они станут членами одной семьи?