Карусель памяти

– Твой папочка и я решили пожить раздельно некоторое время, – сказала она спокойно.

– Что это значит? Вы что, теперь в разводе? – спросила Клэр. У нее была подружка по имени Барбара, чьи родители были в разводе. Барбара встречалась с отцом каждые выходные.

– В разводе! – Мелли засмеялась, как будто Клэр сказала что-то очень забавное, и Клэр улыбнулась неопределенно. – Конечно, нет. Иногда семейным парам необходимо просто пожить некоторое время раздельно. В этом-то и дело. И папочка решил взять с собой Ванессу, чтобы ему не было слишком одиноко. А ты останешься со мной, чтобы и мне тоже не было одиноко.

Мелли встала и закурила сигарету. Она подошла к стойке, где Дора клала полоски теста поверх клубники в форме для пирога.

– Полагаю, это самый великолепный из всех пирогов, которые ты на моей памяти когда-нибудь пекла, мама, – сказала Мелли. – Ты выиграешь первый приз в этом году, я уверена.

25

Вена

Каждый раз, когда Клэр поднимала глаза от бумаг на своем письменном столе, кабинет вращался вокруг нее, а окна тут же начинали танцевать по стенам, прежде чем встать на свои места снова. Она ничего не могла с этим поделать. Они с Джоном плохо спали этой ночью и мало разговаривали, когда ехали на работу. Были ли они оба утомлены, или же оба чувствовали, что – если она сказала ему, что хочет продолжать свою дружбу с Рэнди – о чем еще говорить? Этим утром он обнял ее за плечи в машине и положил свою руку на руку ей, и она почувствовала грусть в этом легком прикосновении, странное чувство смирения, от которого у нее на глазах выступили слезы. Джону больно, и причиной этому была она сама.

В десять часов она выпила уже третью чашку кофе и встретилась с двумя врачами-реабилитаторами – Келли Филдинг и Энн Шорт, чтобы поговорить о трудном пациенте, которого они обе лечили. Келли лучше справлялась с пациентами мужского пола. К ней приходила уверенность в себе, и она в основном вела встречу сама, что было само по себе справедливо, потому что внимание Клэр рассеивалось.

Клэр почти всю встречу раздумывала о своем выборе. Она пробовала представить свою жизнь без Рэнди. Невозможно, как будто ей перекрыли воздух. «Прекрати комедию», – сказала она себе. У тебя прекрасный муж, потрясающая жизнь и никаких финансовых проблем – что же, черт побери, тебе еще нужно? Может быть, Джон прав, и воспоминания умрут сами собой, если рядом больше не будет Рэнди, который их растревожил. Может быть, она снова станет прежней, какой была раньше, до Марго, женщиной, которая может встретить любые трудности, обернуть любую напряженную ситуацию в праздник. А может быть, и не получится. Трудно представить, что она может чувствовать себя хорошо. Она больше не ощущала себя счастливой, довольной или же просто самой собой. Как будто шла по длинному коридору, и за ней захлопывалось слишком много дверей, чтобы повернуть назад и оставить все как есть. Рэнди держал ключ от последней двери, а Джон сидел посередине коридора, и его инвалидная коляска была слишком большой, чтобы она смогла обойти ее, не задев его или себя.

Представить жизнь без Джона? Невозможно даже подумать. Непереносимо.

В полдень она отнесла обед к Джону в кабинет. Он удивился, увидев ее, и оторвал взгляд от работы.

– Можно мне войти? – спросила она.

– Конечно. – Он отодвинул свои бумаги в сторонку на столе и взял бумажный пакет. Они молчали, когда наливали яблочный сок в пластиковые стаканчики и снимали упаковку с салатов.

Джон нажал на пакет с приправой и выдавил ее в свой салат, а потом посмотрел на нее.

– Маргарет приняла наше приглашение быть ведущими докладчиками на итоговой конференции, – сказал он.

Фантастика. Ей было все равно, кто будет ведущим. Ей было все равно, будут ли вообще докладчики. В прошедшие годы итоговая конференция по реабилитации инвалидов поглощала их обоих целиком. В этом году она казалась событием чьего-то усталого воображения.

– Я приняла решение, – сказала она. Джон поднял брови.

– Какое?

– Я больше не буду встречаться с Рэнди. – Она посмотрела на него. – Я сегодня же пойду к нему в ресторан и скажу ему об этом лично. Я изо всех сил постараюсь пережить этот месяц, и я продумаю, что можно предпринять, чтобы отвлечься. И распланирую отпуск, если ты все еще хочешь. Я люблю тебя, Джон. Прости, что в последнее время тебе было со мной так трудно.

Джон отложил вилку. Он подъехал на коляске к двери и закрыл ее, а потом потянулся к ней.

– Иди сюда, – сказал он.

Она встала и позволила ему усадить себя на колени. Не говоря ни слова, он спрятал голову у нее на плече, и она почувствовала его облегчение и любовь. Она прижалась к нему ближе, стараясь разделить с ним эти эмоции, но скоро пришла в оцепенение.

Наконец он заговорил.

– Как я могу тебе помочь?

– Будь со мной терпеливым, – сказала она. – Я надеюсь, что эти проблески воспоминаний уйдут, когда уйдет Рэнди, как ты и сказал.

– А если нет, Клэр? Тебе нужно посоветоваться с психологом.

– Возможно. – Она предположила, что это будет следующим логическим шагом, но не могла представить, что сможет пройти через все эти образы с кем-нибудь, кроме Рэнди.

Джон положил руку ей на колено, поверх шерстяной юбки.

– Знаешь, – сказал он медленно, – предполагается, что ты – профессиональный утешитель, но я не думаю, что ты когда-нибудь обращала внимание на самое себя.

Его слова заставили ее выпустить свои иголки. Она встала с его колен и заняла место за письменным столом.

– Я уже проходила однажды курс лечения, – сказала она.

– Да, помню. Но это было только для того, чтобы научиться обращаться с мужем-инвалидом или найти общий язык с дочерью-подростком. Ты никогда не обращала внимания на себя, Клэр.

Она перекладывала крышку так и неопробованного салата, и когда он закончил, встала.

– Я не думаю, что хочу обращать внимание на такую Клэр. – Явный гнев в тоне ее голоса испугал ее. Джон тоже не хотел бы, чтобы она обращала внимание на такую Клэр. Эта Клэр была слишком обидчивой. – Я собираюсь снова носить счастливую улыбку на лице – ведь мне всегда это прекрасно удавалось, не так ли? И тогда мы оба можем сделать вид, что ничего такого не произошло.

По шее Джона разлилось красное пятно, и он так сжал руками колеса своей коляски, что побелели костяшки его пальцев. Клэр проскользнула мимо него и отворила дверь. Она пошла по лабиринту коридоров так быстро, чтобы другие подумали, что у нее нет времени для разговоров.

В своем кабинете она села и положила голову на руки, сложенные на столе. Ну, все идет так, как она и запланировала. Джон прав. В то время, когда она проходила курс лечения, она дала понять психоаналитику, что с ней все в порядке, просто тем, кто был рядом с ней, необходимо ее участие. «Я – очень счастлива. У меня удивительный, превосходный брак. Мой муж – любящий, великодушный и внимательный; моя дочь – красавица и умница. Немного своенравная, но я рада, что у нее есть это качество. А что касается моего детства. Меня окружали смех и любовь». Это прошло с двумя разными психоаналитиками. Потому что она в то время была в этом так убеждена и так глубоко верила этим словам сама. Теперь она больше в это не верит.

У нее накопилось полно работы, но она уехала из фонда, не закончив своего обеда, и отправилась в ресторан «Дары моря» в Арлингтоне.

Небольшая автостоянка была полна, и ей пришлось оставить свою машину, не доезжая двух кварталов. Когда она пошла к ресторану, она расстегнула пальто, стараясь не задумываться, что будет говорить. Пусть слова будут неотрепетированными. Внутри переполненного ресторана ее встретили запахи свежей рыбы, лимона и специй. Зная Рэнди и его страсть к старине и порядку, она поразилась безыскусной отделке ресторана. Деревянный потолок пересекали толстые балки, а столы сделаны из твердого, грубо обтесанного дерева. Она не могла представить, чтобы он выбрал эти крикливые картины с изображением на них тропических рыб, которые висели на стенах.