Карусель памяти

– Это глупо. – Она наклонилась к нему, на этот раз, чтобы поцеловать его, но его губы не ответили ей. – Я – здесь, – сказала она. – Я знаю, что в последнее время я была сильно удручена, но теперь, после того, как я поговорила с Рэнди, я чувствую себя лучше. Теперь я могу об этом забыть. Я – в порядке.

Она снова поцеловала его, и через минуту он ответил ей. Но когда они занимались любовью, у нее в мозгу вертелись образы покрытого снегом моста и невинная игра детей в снежки. И картина того, как Марго летела над рекой сверкающим кристаллом. Она попыталась выбросить эти картины из головы. Она попыталась забыть запах трубочного табака, и вкус кофе со сливками, и звук голоса, который держал ее в возбуждении в холодном воздухе старого каменного собора. Но образы оживали, чувства переполняли ее, и чем больше старалась она бороться с ними, тем сильнее они притягивали ее.

10

Сиэтл

Ванесса приложила трубку телефона к уху и была почти готова сделать хорошо отрепетированный звонок сенатору Уолтеру Паттерсону, когда в ее кабинет вошел Пит Олдрич, неся в руке карту. Пит присел на угол ее стола, сверкая рыжей шевелюрой и, по обыкновению, хмурясь. И Ванесса положила трубку на рычаг, чтобы уделить ему внимание.

– Мне бы хотелось, чтобы вы осмотрели этого ребенка, если у вас есть свободная минутка, – сказал Пит. – Школьный психолог направил девочку, чтобы ее включили в подростковую программу, но я не могу ничего от нее добиться, за исключением того, что она не хочет здесь находиться. – Открыв карту, он уставился на записи, которые в ней находились. – Общий осмотр ничего не дал, кроме следов от ожогов сигаретой на руках, которые она нанесла себе сама. Ведет половую жизнь, но не желает говорить об этом. Алкоголь и наркотики, по ее словам, не употребляет.

Ванесса взяла у него карту.

– А нет ли у этого ребенка имени?

– Ах, да. – Он поднялся со стола, указывая на карту, и она посмотрела на наклейки на обложке.

– Дженифер Лейбер, – прочла она.

– Правильно.

– Прекрасно. Спасибо. – Она подождала, пока он выйдет из ее кабинета, а потом пошла за ним следом по коридору в клинику.

Девочка ждала ее в кабинете первичного осмотра. Она была поразительно красива – гибкая и стройная, с длинными золотыми волосами. Она сидела на столе, одетая в бумажное больничное платье, руки ее были повернуты ладонями вниз и лежали на коленях, так что ожогов не было видно.

– Привет, Дженифер. – Ванесса присела на табуретку. – Я – доктор Грэй.

Девочка пробурчала что-то неразборчивое.

– Доктор Олдрич сказал, что ты в отличной физической форме, за исключением ожогов на руках.

Дженифер скорчила гримасу.

– Он – очень чудной.

– Правда? – Ванесса старалась поддержать разговор. Она не осмеливалась дать пациенту понять, насколько согласна с ее оценкой.

– Ага. Он похож на руководителя научного проекта. А иногда я подумываю, уж не робот ли он.

Ванесса улыбнулась.

– Я догадываюсь, что иногда он может показаться таким.

– Он напоминает мне миссис Керби, которая задает вопросы, которые ее совершенно не касаются.

– Миссис Керби – ваш школьный психолог? – Она вспомнила фамилию из направления в карточке.

– Ага.

Ванесса положила ногу на ногу, сложив руки замком вокруг коленей.

– Ну, – сказала она, – когда миссис Керби направила тебя к нам, она рассказала, что на тебе была кофточка с короткими рукавами, когда ты пришла в школу. Это в середине зимы. И это говорит мне, что ты – и очень мудро – постаралась обратить на себя внимание.

– Что вы имеете в виду под словом «мудро»?

– Ты понимала, что тебе нужна помощь, и ты выбрала совершенно верный способ, чтобы показать это. Это все равно что с помощью ожогов написать «Помогите мне!». – Она жестом указала на руки Дженифер.

– Мне не требуется никакая помощь.

– Миссис Керби направила тебя к нам, а у нас тут есть программа для подростков, которых обидели, когда они были совсем маленькими. У нее должна была быть веская причина для этого.

Дженифер отвернулась. Ее щеки покраснели, а в глазах появились слезы.

Ванесса встала и подошла к ней. Она взяла девочку за запястья и мягко повернула ее руки, так что смогла увидеть ожоги. На правой руке было восемь, а на левой – пять. Некоторые из них были очень глубокие. Они оставят безобразные шрамы. Безобразные воспоминания. У Ванессы тоже было несколько таких воспоминаний на бедре.

Дженифер затаила дыхание под пристальным взглядом Ванессы.

– Ты когда-нибудь раньше делала с собой что-нибудь подобное? – Ванесса посмотрела в туманные голубые глаза девочки.

Дженифер покачала головой.

– Так почему же сейчас, Дженифер?

– Я не знаю. – А потом тихо: – Мой приятель…

– Расскажи мне о своем приятеле.

– У меня теперь нет приятеля. Я имею в виду, что он перестал звонить.

– Как долго вы с ним встречались?

– Шесть месяцев.

– Это долгий срок. Целая жизнь, когда тебе пятнадцать.

Девочка кивнула, ее светлые волосы блестели от света лампы над головой.

– И что же случилось?

Дженифер пожала плечами, потупив взор, и Ванесса отступила от нее на шаг. Она не хотела давить на нее.

– Я не знаю, – сказала Дженифер тихо. – Со мной стало происходить что-то странное, и он не мог смириться с этим.

– Что ты имеешь в виду?

– Я предполагаю, что я стала вспоминать ужасные вещи, о которых не имела представления, и со мной этого не могло быть.

Ванесса кивнула. Ей нужно быть очень осторожной.

Она была не из тех, кто ставит под вопрос существование подавленных воспоминаний; она видела слишком много примеров гротескных, невероятных, запрятанных глубоко воспоминаний, которые позднее были подтверждены различного рода доказательствами. Тем не менее не следует пренебрегать и тем, что, возможно, это просто чересчур активная работа воображения. Самое главное, чтобы Дженифер Лейбер поверила, что здесь ее воспринимают всерьез.

– Иногда, – сказала Ванесса, – когда что-то причиняет нам слишком большую боль, мы блокируем воспоминания об этом. – Она всегда думала, что способность подавлять воспоминания – прекрасный инструмент психики. Ей бы очень хотелось и самой обладать такой способностью… – Что-нибудь произошло, что заставило тебя начать вспоминать?

Дженифер закусила нижнюю губу.

– Ну, я почти вступила в близкие отношения с моим приятелем…

– Это был твой первый опыт?

Девочка кивнула.

– Только я не могла, потому что когда он попытался, я вспомнила… что-то, связанное с моим дядей. – Дженифер снова отвернулась, а Ванесса решила не выспрашивать ее о подробностях. Это можно будет сделать позже.

– Твой дядя обидел тебя, – сказала она просто.

– Да, но я совершенно забыла об этом. Такое может быть? – неожиданно вырвалось у нее.

– Да. Это возможно.

– Он уже умер. Уже два года как он мертв, и я практически забыла о его существовании.

– Ты объяснила своему мальчику, почему ты была расстроена?

Дженифер кивнула.

– Да, но я впала в истерику, и он мне не поверил. Он сказал, что такого я бы никогда не забыла, что я, должно быть, специально это придумала, чтобы избежать с ним секса. Сперва я подумала, что, возможно, он прав, потому что воспоминания были такими неопределенными, но потом они становились все яснее. И я не могу выбросить их из головы. – Она прижала к вискам кулаки. – Джош и я были так близки. Я думала, что могу рассказать ему все. Но когда я попыталась поделиться с ним своими воспоминаниями, он сказал, что я – сумасшедшая, и перестал мне звонить.

– Мне очень жаль.

– Через пару недель я не смогла терпеть. Каждый раз, как я закрывала глаза, приходили новые воспоминания. Поэтому я наконец попыталась рассказать все маме, конечно, за исключением того, что эти воспоминания стали мучать меня, когда я была с мальчиком в постели, потому что она стала бы меня ругать.