Мюзотта

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Те же, г-н Мартинель.

Мартинель (очень взволнованно). Я должен выполнить крайне щекотливое поручение. Жан поехал к себе. Он не осмеливается появиться здесь, а ко мне прислал доктора Пеллерена. Он уполномочил меня поставить вас в известность о горестном положении, в котором находится он, как и все мы.

Г-жа де Роншар. Наконец мы что-то узнаем!

Мартинель. Письмо, доставленное сегодня вечером сюда, сообщило нам ошеломляющую новость. Я дам его вам прочесть. Женщина, о существовании которой вы все знаете, была при смерти.

Г-жа де Роншар. Говорила же я, что дело идет о ней!

Леон. Не мешайте ему, тетя.

Г-жа де Роншар. Ну, а теперь, когда они повидались, как здоровье вашей умирающей? Конечно, лучше?

Мартинель (просто). Она умерла, сударыня, умерла в его присутствии.

Г-жа де Роншар. Именно сегодня?.. Не может быть!

Мартинель. Тем не менее это так, сударыня.

Леон (в сторону). Бедная Мюзотта!

Мартинель. Но есть еще одно серьезное обстоятельство. Она оставила ребенка, и этот ребенок от Жана.

Г-жа де Роншар (пораженная). Ребенок!

Мартинель (г-ну Петипре). Прочтите письмо врача, сударь. (Передает ему письмо, которое Петипре читает.)

Г-жа де Роншар. У него был ребенок, и он об этом ничего не сказал, не признался, скрыл его от нас? Как это бесчестно!

Мартинель. Он сам только что узнал об этом.

Г-жа де Роншар. Только что... Это уж слишком! Вы смеетесь над нами, сударь.

Леон. Но дайте же отцу ответить, тетя! А я пойду за Жильбертой. Она, наверно, умирает от тревоги. Мы не имеем больше права скрывать от нее истину. Я скажу ей все.

Г-жа де Роншар (следуя за ним). Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, ты этим ничего не уладишь.

Леон (у левой двери). Во всяком случае, ничего не запутаю, как делаете вы! (Уходит.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Петипре, Мартинель, г-жа Роншар.

Петипре (кончив читать письмо). Итак, сударь, вы утверждаете, что ваш племянник не знал о положении этой женщины?

Мартинель. Клянусь честью!

Г-жа де Роншар. Это невероятно!

Мартинель. Отвечу только одно. Если бы он знал, мог ли бы он сделать то, что сделал сегодня вечером?

Петипре. Говорите яснее.

Мартинель. Очень просто! Если бы он раньше знал об опасности, в которой находится эта женщина, неужели он стал бы ждать до последнего часа? Неужели выбрал бы именно этот вечер, эту торжественную минуту, чтобы пойти проститься с умирающей и обнаружить перед всеми существование незаконного ребенка?.. Да ведь таких детей прячут всеми способами, черт подери! Вам, сударь, так же хорошо это известно, как и мне. Чтобы нас всех так взволновать, чтобы так погубить свое будущее, надо быть болваном, а Жан не таков. Знай он раньше обо всем, неужели он не признался бы мне и я тоже был бы так глуп, что не сумел бы избежать этой катастрофы? То, что я вам говорю, ясно, как божий день.

Г-жа де Роншар (волнуясь и продолжая ходить взад и вперед по левой части сцены). Ясно, как божий день... ясно, как божий день...

Мартинель. Ну да! Если б эта новость не свалилась как снег на голову, лишив всех рассудка, у нас с ним было бы время обсудить, сговориться, и мы могли бы скрыть от вас все. И вы ни черта не узнали бы! Наша вина, что мы слишком искренни и слишком честны. Впрочем, я об этом не жалею. В жизни всегда нужно поступать честно.

Г-жа де Роншар. Позвольте, сударь...

Петипре. Замолчи, Кларисса! (Мартинелю.) Хорошо, сударь. Речь идет не о вашей чести и не о вашей честности, которых абсолютно никто не оспаривает. Я согласен допустить, что ваш племянник ничего не знал о положении вещей. Но ребенок? Где у вас доказательство, что это его ребенок?

Мартинель. А какие доказательства у Жана? Однако он поверил, хотя — провалиться ему! — это было не в его интересах. Когда вдруг появляется маленький пискун, которого вы не ждали, да еще в самый день вашей свадьбы, — тут нечему радоваться! Однако он поверил. И я, и вы, и все мы — разве мы не согласились бы на то, на что согласился он, на что согласился отец?.. Полно вам! (Пауза.) Вы требуете от меня доказательств, что это ребенок Жана?

Г-жа де Роншар и Петипре. Да

Мартинель. Докажите, что он не от него.

Г-жа де Роншар. Вы требуете невозможного.

Мартинель. И вы тоже... Единственный судья в этом деле — мой племянник. Нам остается принять его решение.

Г-жа де Роншар. Однако...

Петипре. Замолчи, Кларисса!.. Господин Мартинель прав.

Г-жа де Роншар. Опять прав?

Мартинель. Никогда нельзя быть правым наполовину, сударыня. (Г-ну Петипре.) Я был уверен, что вы поймете меня, сударь. Вы человек здравого ума.

Г-жа де Роншар. А кто же тогда я?

Мартинель. Вы светская женщина, сударыня.

Г-жа де Роншар. Вот именно как светская женщина я и протестую, сударь. Хорошо вам рассуждать, но факт остается фактом: господин Жан Мартинель преподносит своей супруге в виде свадебного подарка в день бракосочетания незаконного ребенка. И я спрашиваю вас: может ли женщина, светская она или нет, примириться с этим?

Петипре. На этот раз права моя сестра, господин Мартинель.

Г-жа де Роншар. Хорошо, что хоть на этот раз!

Петипре. Дело идет о несомненном, очевидном и не подлежащем спору факте, который создает для нас невыносимое положение. Мы отдали нашу дочь человеку, свободному от какой-либо связи, от каких-либо жизненных оков. И вот случилось то, о чем вы знаете. За последствия должен расплачиваться он, а не мы. Наше доверие оскорблено и обмануто, и согласие, данное нами на этот брак, ни в коем случае не было бы дано при обстоятельствах, какие складываются теперь.

Г-жа де Роншар. Конечно, не было бы дано! Мы дважды отказали бы, а не один раз! К тому же этот ребенок явится, безусловно, причиной ссор между нами всеми. Подумайте: Жильберта ведь тоже станет матерью. Сколько будет ревности, соперничества, может быть, ненависти между этим втирушей и другими! Это дитя будет яблоком раздора!

Мартинель. Нет, тысячу чертей! Этот малютка ни для кого не будет бременем. Благодаря Жану мать ребенка, наверно, оставила ему средства, которые обеспечат ему безбедное существование. А позже, когда он вырастет, он будет работать, черт возьми! Он будет жить, как жил я, как живут девять десятых человечества. Одним дармоедом будет меньше, и тем лучше!

Петипре. Кто же возьмет на себя заботу о нем до этого времени?

Мартинель. Я, если хотите. Я холостяк, я перестал заниматься делами. Это меня займет... развлечет... Я готов взять с собою этого крошку. (Посмотрев на г-жу де Роншар.) Но, может быть, вы, сударыня, вы, любящая спасать бездомных собак?..

Г-жа де Роншар. Этого ребенка? Мне?.. О, это уже переходит все границы! (Проходит направо.)

Мартинель. В самом деле, сударыня, если вы будете настаивать, я от всего сердца уступлю вам свое место.

Г-жа де Роншар. Нет, сударь... Я этого еще не сказала...

Мартинель. Еще не сказали... Но, может быть, вы это еще скажете... Потому что я, знаете ли, начинаю вас понимать. Вы притворяетесь злой, и только!.. Вы были несчастны в жизни... Вы скисли, как молоко, на поверхности... Но внутри... там масло первого сорта.

Г-жа де Роншар (уязвленная). Какое сравнение!.. Молоко, масло... Фу, какая мерзость!

Петипре. Однако, Кларисса...