Страница 16 из 62
— У меня могут накрыться два завода. Ты влез в очень крутой бизнес, Серафим, — с пафосом изрёк Лысый. — У тебя очень крутые проблемы.
— Да мне до балды твои заводы! Пока я вижу одну очень крутую проблему, Лысый: твою личную, больше ничего.
— Твои проблемы.
— Нет, это твои проблемы.
— Нет, твои.
— Ты на мне стрелки свел, а я что? Мои проблемы? Я буду, по-твоему, кучерявиться и обтекать? Отсоси! Знаешь, что ты сейчас сделаешь? Звони Хувалову, падла, и колись, кто выкатил бабки за смерть четырех его человек!
— Не позвоню, — упрямо ответил Лысый. — Это бизнес… Нет, я не могу. Не хочу.
— Слышь, фуфел, Машу хочешь?
— Хочу.
— Тогда колись.
Лысый задумался:
— Нет, Серафим, не доставай, я не позвоню.
— Ну ладно, — отступил убийца. — Тогда такая тема: выкатывай четыре «мерса» и забирай её на хер, — неожиданно для самого себя предложил Серафим (после бурного соития его чувства к мисс края несколько притупились, так что он вдруг понял, что не хочет Машу, несмотря на все ее достоинства и недостатки).
— Кого? — удивился Лысый. — Машу Типовашееву?
— Ага, типа того, — подтвердил киллер.
— Четыре «мерседеса»? «Шестисотых»?
— Нет, знаешь, довоенных, — улыбнулся Серафим. — Конечно, «шестисотых».
— Новых?
— Нулевых.
— Обломись, сука! — вспыхнул Лысый. — Четыре новых тачки за одну ворованную телку?!! За кого ты меня держишь?!
— Чего ты расперделся?
— Да пошел ты!
— Во-первых, не тёлка, а Маша Типовашеева, во-вторых, самая конкретная coca края, — тебе этого мало? А в-третьих, где ты ещё найдёшь такую кайфовую бабу? На кого у тебя после неё вскочит?
— На кого захочу, на того и вскочит, — с достоинством ответил Лысый. — Я каждый год конкурс тёлок устраиваю. Ты на кого наехал, самчура?!
— До конкурса ещё надо дожить. А если я тебя раньше замочу?
— Ты?!
— Я.
— Головка от смычка! Только попробуй!
— Что ты все время обзываешься, Лысый? Заколебал уже.
— А ничего! Не хер было на мою бабу забираться!
— Я с тобой интеллигентно, красиво, а тебя словно понос пробрал. Завянуть можно…
— Ты мне не указ, — перебил Лысый. — Как хочу, так и обзываюсь. Ясно?!
— Ясно, ясно.
— Знаешь, сколько у меня денег, интеллигент недроченный?
— Да мне по фиг. Я не сую нос в чужие кошельки.
— А ты суй, суй, говно ты такое!!! — взорвался Лысый; похоже, его задели за живое. — Он не сует! Нос воротит! Гордый, да?! Все суют — не впадлу, а он, значит, не сует! Ворованным бабам палку суешь?!
— Сую, — согласился Серафим.
— Вот и в кошелек шнобель засунь, засранец, быстро узнаешь, что такое бабки и каково их иметь.
— Убедил, Лысый, убедил, падла, — сдался Серафим. — Что доказать-то хотел?
— А то, что у меня денег столько, стукач поганый, сколько надо.
— О'кей.
— И ни один ебарь мне не указ. Ясно?!
— Я же сказал: ясно. Ясно, Лысый. Не пыли.
— Вот так, — успокоился Лысый. — Поэтому буду пылить и материться столько, сколько надо.
— Согласен. А как насчет трех «мерседесов»?
— За Машку?
— Да.
— Хрен тебе узлом, — ответил Лысый, — а не три «мерседеса».
— Как хочешь…
— Два «мерседеса», — вдруг заявил Лысый. — И ни покрышкой больше.
— Два «мерзавца» за Машу Типовашееву? Да у тебя крыша поехала. — Серафим взглянул на любовницу.
Маша лежала в приятной постэротической истоме, мутно смотрела в потолок и еле заметно шевелила конечностями. Право, более обворожительную телку трудно было вообразить. Три «мерседеса», не меньше.
— Два «мерзавца» и два запасных колеса, — повелся Лысый.
— Два «мерзавца», двигатель, шасси и корпус третьего «мерседеса», — уступил Серафим.
— Два «мерзавца», двигатель, шасси и три покрышки нулёвые… — Лысый умолк. — Слышь, засеря, — опомнился он, — а чего это ты вообще надумал сбагрить Машу Типовашееву?
Серафима заклинило. Он понял, что Лысый что-то просёк. Он знал: стоит авторитету унюхать, что Маша больше ему не катит, как он моментально заподозрит кидалово и не выкатит за мисс края дырявой покрышки — сделка накроется. Но… Пока оба приценивались, Серафим внезапно ощутил приближение нового коитуса, у него словно открылось второе дыхание. С утроенным аппетитом он залез на Машу Типовашееву. Рыночная стоимость мисс края резко подскочила, впрочем, как и твердый, будто рычаг переключения скоростей, шершавый шомпол Серафима.
— Лысый… Лысый… — томно шептал растаявший в женских объятиях убийца.
Телефон выпал из его руки и загремел на пол.
— А? — настрожился Лысый.
Но Серафим его больше не слышал. Зато Лысый на несколько напряженных минут весь обратился в слух.
— Четыре «мерса»… — стонал Серафим. — Пять… Шесть!.. Семь!!.
— А!! — отвечала Маша.
— Восемь!!! — продолжал пихать Серафим.
— А!!! — закричала Маша.
— Девять!!!!
— Десять!!!!
— А!!!!!
…Всё кончилось на цифре тридцать семь.
Маша потеряла память. Серафим подобрал с пола мобильник и сообщил бывшему шефу, что девушка больше не продается.
— Что… Что ты со мной делаешь? — задыхаясь, пропел Лысый.
— Ты плачешь, что ли?
— Да, — ответил авторитет. — Ну почему ты со мной так жестоко поступаешь, гаденыш? Что я тебе сделал? В чем моя вина? — В трубке густо засопели.
Затем в трубке раздался оглушительный взрыв.
— Лысый! — позвал Серафим.
Ответа не было.
— Лысый! Застрелился, что ли?
— Нет, — ответил авторитет. — Высморкался.
— Я чё, должен слушать, как ты сморкаешься?!
— Прости.
— Да пошёл ты!
— Погоди! — в отчаянии воскликнул авторитет. — Не вешай трубку! Еще пару минут!
Тщетно. Серафим оборвал связь, потому как прибалдевшая Маша, облизывая всё и вся на своём пути, заползла к нему на грудь. Убийце было не до извращенцев.
— С кем ты разговаривал? — спросила девушка.
— С одним хряком, — отмахнулся Серафим. — Ничего сексуального, деловой базар.
— Твой хряк голубой?
— Хуже. Мой хряк Лысый.
— Как! — Маша замерла и в упор уставилась на собственную коленку. — Вот так?!
— Хуже. — Серафим поцеловал её в колено. — Как крутое яйцо.
— Серафим, мне так страшно, так страшно…
— Успокойся. Пока ты со мной, тебе ничего не угрожает.
— Правда? — Маша все еще не могла оторвать завороженного взгляда от собственной коленки. — Неужели на твоем Лысом не растет ничего хорошего?
— Растёт, почему нет? Только все хорошее сразу же сбривается.
— Мне так глючно, так глючно… А зачем?
— Ну это сейчас модно: поверх крыши ни фига хорошего, всё хорошее — ниже пояса.
— Я пытаюсь тебя понять. Но у меня ничего не получается.
— А ты не пытайся.
— Ладно.
— Когда ты была его любовницей…
— Я была его любовницей?
— А как же?
— Какой сюр! Боже, какой сюр… Может, я шлюха?
— Да нет, какая из тебя шлюха? Ты просто подарок, а не шлюха. Давай-ка спать. Что-то я подустал. Слышь, чё базарю? Ляг, не висни на моей шее. Утром договорим…
И любовники, усталые, но удовлетворенные ударили по массе.