Тринадцать пуль

Голос прозвучал слабее, чем она ожидала.

— Что случилось?

— В обморок упала, — сказал доктор злорадно.

Лора нахмурилась. Она была не из тех женщин, кто падает в обморок. Так, по крайней мере, она думала раньше. Только однажды, когда они с Эшли (предшественницей Дианы) были на каникулах в Херши, она перебрала шоколадного мартини до такой степени, что в буквальном смысле рухнула без чувств. Очнулась она на полу в женской уборной, где на нее смотрела сверху вниз толпа перепуганных разносчиц коктейля. Сейчас она чувствовала нечто похожее, но тогда ей было не так стыдно.

Ничего себе, подумала она. Если бы Аркли увидел ее сейчас, у него появилось бы доказательство всех тех ужасных вещей, которые он вечно говорил о ней. Благодарение Богу, его не было в машине. Потому что он был мертв.

Она пошевелила мышцами лица, открывая рот, надувая щеки: пыталась немного прийти в себя. К тому времени, как они добрались до санатория, она чувствовала себя почти хорошо. Хазлитт въехал на главную лужайку, остановился рядом со статуей Гигиены, и они вышли из машины. Кэкстон очень старалась не уронить череп, несмотря на то что пальцы были липкими от пота.

Двенадцать или тринадцать других автомобилей были уже припаркованы на газоне. Все они были пусты. Недалеко от главного входа больницы горел костер. Кэкстон была более чем уверена, что его развели не офицеры исправительной службы, охранявшие санаторий, чтобы поджарить сосиски. Она оказалась права. Когда они подошли к входу, она увидела офицеров, рядком лежащих на земле у костра, с руками, связанными за спиной, лицом в траву.

Она решила, что они мертвы. Она почти с облегчением подумала об этом. И когда один из них пошевелился, у нее по телу прошла новая волна ужаса.

Такер, охранник, который помогал Аркли найти личные данные Райса, вытянул шею, пытаясь увидеть, кто приехал. Кэкстон постаралась отвернуться, чтобы он не заметил ее, но не вышло. Его глаза встретились с ее глазами, и между ними произошел бессловесный разговор, будто они владели какой-то магией и могли переговариваться при помогли света огня, который отражался в их глазах.

«Мне так жаль, — попыталась она сказать ему своим взглядом, — но я ничего не могу сделать».

И его взгляд легко можно было понять даже с расстояния в двадцать футов.

«Помогите, — говорили его глаза. — Пожалуйста. Пожалуйста, помогите».

Конечно, это была ее работа. Помогать людям. Как бы то ни было, в данный момент она была бессильна. Такеру суждено было погибнуть, ибо она была недостаточно сильной. И всем другим тоже. На ее руках была кровь — во всяком случае, выражаясь метафорически.

— Этот парень что-то значит для тебя? — спросил Скейпгрэйс.

Он не дал ей шанса ответить отрицательно. Он подбежал к тому месту, где на траве лежал Такер, и поднял его с земли за одну руку. Такер был тяжелее его, наверное, на сотню фунтов, но для вампира это не имело значения. Скейпгрэйс пристроил свои острые зубы на шее Такера и вонзил их почти с нежностью. Словно он кусал яблоко и не хотел разбрызгивать сок. Потом он начал сосать кровь.

Кэкстон не имела возможности помочь Такеру, ей не оставалось ничего другого, как закричать, чтобы он прекратил это. С таким же успехом она могла попытаться остановить лавину… Она только подстегнула его.

52

Крошечный череп в руках Лоры задрожал, и она едва не выронила его. Она издала тихий скулящий звук. Скейпгрэйс и Хазлитт остановились, глядя на нее. Вампир издевательски ухмыльнулся, видя ее затруднение.

Офицер посерел лицом, потом побелел. Но с белизной вампира ему было не сравниться. Глаза охранника закатились, а по телу пробежала дрожь, но он так и не вскрикнул. Наверное, Скейпгрэйс перекусил ему гортань. Когда все было кончено, вампир просто отшвырнул тело на землю. Оно ему больше было не нужно. Кровь струилась из его рта, ярко-красная кровь.

— Они все умрут, — сказал он.

Один из офицеров заскулил, другой начал молиться, рыдая и подвывая. Скейпгрэйс схватил его следующим.

После того как он осушил третью жертву, Хазлитт прочистил горло.

— Оставь пока остальных, — сказал он. — Жюстина хочет поговорить с нашей гостьей.

Скейпгрэйс вскочил и провел рукой по мокрому рту. Он шел по газону так быстро, что в воздухе только мелькали его ступни. Внезапно он обхватил руками шею Хазлитта. Он начал пригибать доктора вниз, к земле, пока тот не встал коленями на мокрую траву, с ужасом глядя в глаза вампиру, и тягучий пот выступил у него на лбу.

— Ты еще не один из нас, — прошипел Скейпгрэйс, — можешь ты это запомнить?

Доктор решительно закивал. Вампир отпустил его, и все трое вошли в здание.

Многоножка с длинными волосатыми усиками выползла из левой глазницы черепа и побежала по тыльной стороне ее руки. Ее тело на вид было мокрым и скользким. Кожа начинала зудеть от быстрого движения ее ножек. Лора крепилась изо всех сил, чтобы не отдернуть руку. Если бы она сделала это, Скейпгрэйс немедленно накинулся бы на нее. Вампир-подросток наверняка запустил бы многоножку ей в волосы, просто чтобы помучить ее.

Колени подогнулись, и зубы застучали, но Лора попыталась взять себя в руки. Это просто насекомое, говорила она себе. Хорошо бы только оно оказалось неядовитым.

Кэкстон осторожно поднесла череп ко рту. Она глубоко вздохнула и дунула на многоножку, пытаясь сбросить ее с руки. Головка насекомого закачалась под струей воздуха, но потом задние ножки зацепились за костяшки пальцев девушки. Лора дунула сильнее, еще сильнее, она дула до тех пор, пока не подумала, что сейчас снова упадет в обморок.

Скейпгрэйс фыркал в приступе издевательского смеха. Лора вздохнула и плюнула в многоножку так, что та наконец упала с руки. Повеселившись, вампир покачал головой, а потом жестом приказал ей следовать за ним.

— Сюда, — сказал он, — если ты уже в порядке.

Хазлитт бросился вперед в темноту и включил свет в коридоре. Все лампы дневного света, кроме одной, были разбиты. Они висели над ней, как обломки стеклянных зубов, вспыхивая то тут, то там. Того мизерного света, который остался, едва хватало, чтобы дойти до дальнего конца коридора. Они направлялись прямо в личную палату Малверн — Лора узнала дорогу, которой они шли в предыдущий раз.

Скейпгрэйс взглянул на Хазлитта, потом отодвинул в сторону пластиковый занавес и вошел внутрь. Кэкстон двинулась за ним, но доктор дотронулся до ее руки и покачал головой. Вместе они ждали долгие минуты, слушая, как Скейпгрэйс выхаркивал свой «груз» похищенной крови. Он, разумеется, кормил Малверн точно так же, как это делал Лэрс в ту ночь, когда Аркли убил его. Когда Скейпгрэйс закончил и звуки стихли, Хазлитт кивнул ей. Лора прошла за пластиковую занавеску и остановилась в комнате, освещенной синим светом. Ее глаза на мгновение ослепли, привыкая к новому освещению, а голова закружилась. Ей показалось, что ее кто-то зовет, и она поспешила вернуться в реальность. Она была страшно напугана, думая, что сходит с ума.

«Лора», — снова услышала она женский голос.

Неужели говорила Малверн? Нет, это невозможно. Голосовые связки Малверн высохли сотни лет назад.

— Лора.

Это прозвучало так отчетливо и громко, будто кто-то стоял у нее за спиной и звал ее. Она повернулась, зная, что никого там нет. Это было все равно что разговаривать с призраком в амбаре Ури Полдера.

— Офицер? — спросил встревоженно Хазлитт.

Глаза медленно привыкали к синему свету. Она увидела комнату, в которой кое-что изменилось. Медицинское оборудование было распихано по углам, микрофоны и зонды, которые когда-то свисали с потолка, постоянно фиксируя состояние Малверн, были убраны прочь. Остался ноутбук, он одиноко лежал на металлическом столе. Кэкстон заглянула в гроб, который по-прежнему стоял на козлах. Кровь практически до краев заполняла его. Она была уверена, что Малверн была там, погруженная в темную жидкость, но не могла разглядеть даже тени под неподвижной поверхностью. И потом, словно в ответ на ее взгляд, по крови пробежала рябь, и пять крошечных выступов появились над поверхностью. Они прижались к гробу, и Лора разглядела, что это были ногти.