Тринадцать пуль

Зачем они пришли? Она думала, что они оставят дом в покое, если там никого не будет. Этого она никак не могла понять. Дотронувшись до ручки двери, она в то же мгновение поняла, что дверь не заперта. Осторожно, опасаясь любого, кто мог ждать ее внутри, она включила свой фонарь и шагнула.

Холодная тишина окутала ее, холодный воздух гулял по дому. Он просачивался сквозь фанеру в кухонном окне, в том самом окне, которое убило Диану. Сквозняк гулял по коридору. Лора щелкнула выключателем, но свет не зажегся. Она посмотрела наверх и увидела, что светильники в коридоре сломаны, а все лампочки разбиты.

Но даже в темноте она видела, что в доме все перерыто. Смятые простыни валялись по всему коридору, словно их содрали с кровати и намеренно разбросали. Тарелки, миски и сковородки перемешаны вместе и брошены в угол. Некоторые были разбиты, но в этом кавардаке не было последовательности. Кто бы ни сделал это, он действовал второпях, а может, и в помешательстве. Картины были сорваны со стен и брошены на пол. Луч фонаря упал на одну из них и ослепил ее, отразившись от осколков стекла. Лора присмотрелась внимательнее. Это была фотография Дианы и Лоры на выставке-конкурсе собак, обе стояли у бревна, подзывая ступающего по нему Уилбура. Боже, это был такой удивительный день! Стекло раскололось, и рама сломалась. Лора достала фотографию и сунула ее в карман, пытаясь спасти хоть что-то.

В спальне был полный разгром. Матрас был изорван на мелкие клочки то ли острыми когтями, то ли ножами, и обрывки поролона были разбросаны повсюду. Шкаф был разнесен, большая часть ее одежды свалена в кучу. Чтобы все привести в порядок, уйдет масса времени. Лора повернулась и ахнула, увидев, что злоумышленник оставил ей сообщение. Оно занимало половину стены спальни и, судя по всему, было написано кровью.

Подписи не требовалось, чтобы понять, кто оставил сообщение. Скейпгрэйс, последний из выводка Малверн. Он хотел, чтобы она закончила трансформацию, которую начал Райс. Он хотел, чтобы она совершила самоубийство и стала вместе с ним восстанавливать Малверн. Наверное, он был убежден, что уничтожение ее дома незамедлительно приведет ее к этому. Может, он решил, что она впадет в депрессию.

Часть Райса, которая все еще жила, свернувшись у нее в голове, забилась, отрицая эту мысль, и Лора осознала, как мало понимал Скейпгрэйс. Вампиризм, по мнению подростка, был темным даром. Как кто-то мог отказаться от этой силы и власти? Он говорил Лоре, мол, сон ей больше не понадобится, она может вырваться из узилища ее смертного тела и эмоций и стать чем-то большим.

— Тогда почему он каждый вечер отрезает себе уши? — спросила она, но Райс промолчал.

Мысль о мертвом мальчишке не разозлила, а скорее опечалила ее. Мелочное уничтожение чужой собственности было единственным способом выпустить ярость теперь, после того как он убил себя.

Лора осмотрела оставшуюся часть дома, но там никого не было. Скейпгрэйс и его помощнички давно ушли. Она снова взглянула на кровать и поняла, что больше никогда не сможет провести в ней ночь. Она решила позвонить Кларе и выяснить, в силе еще ее приглашение или нет. Она пошла назад, к мастерской Дианы, чтобы сигнал сотового телефона ловился лучше. Дверь, конечно, была закрыта, но не заперта. Скейпгрэйс пытался навредить ее собакам. Он ненавидел все связанное с жизнью. Наверное, он и работы Дианы тоже уничтожил.

Он зашла внутрь, но захлопнула телефон прежде, чем нашла номер Клары. Она щелкнула выключателем, и свет все-таки зажегся, возвращая к жизни голые, без плафонов, стоваттные лампочки под потолком. Сарай выглядел практически нетронутым. Три простыни свисали с потолка, свет, проходя сквозь них, казался желтым и красным. Наверное, Скейпгрэйс нашел что-то для себя в творениях Дианы. Может быть, он одобрил использование крови в качестве средства изображения — хотя, конечно же, он не догадался, что за кровь это была. Она повернулась, чтобы выйти, но остановилась. Она услышала звук шагов, но это были не ее шаги.

— Лора, — сказал кто-то, и ей показалось, что это был призрак ее отца, вселившийся в простыни точно так же, как он вселился в телеплазму в амбаре Ури Полдера.

Но это был Аркли, вышедший из-за Дианиных шедевров.

— Специальный представитель, — выдохнула она.

В первый момент сердце забилось сильнее, но постепенно успокоилось. Она смотрела, как он подходит к ней.

— Не думала встретить вас тут.

Его лицо было печальным.

— Лора, — сказал он снова, — мне очень жаль. Я не собирался втягивать тебя в это так далеко.

Неужели он и правда извиняется за гибель Дианы? Горе было чем-то вроде толстой шкуры, которую она натянула на себя. Что бы он ни говорил, это все равно не доходило до нее.

— Все в порядке, — ответила она.

Это было не так, но слова вырвались у нее, как зевок, совершенно непроизвольно.

— Мне нужна была приманка. Ты была мне нужна, ибо ты была нужна им. Единственный способ избежать ловушки, это выскочить из нее прежде, чем они будут готовы. Помнишь?

— Вы так многому научили меня.

Это ответили ее губы, не сердце. Телу хотелось спать. Клара. Нужно позвонить Кларе. Клара приедет и заберет ее. Пройдет еще как минимум час, прежде чем ей удастся заснуть. Лора начала писать Кларе сообщение, потому что это было легче, чем говорить с ней по телефону. Хватит с нее разговоров на сегодня.

— Ты не понимаешь, — упорствовал Аркли, но она покачала головой. — Лора, соберись сейчас же.

Он рванулся к ней, и она была уверена, что он ударит ее. Она замерла, затаив дыхание и распахнув глаза.

— Что за необходимость? — спросила она наконец, обретя способность говорить. — Что такого важного вы можете мне сказать именно сейчас, именно этой ночью?

Аркли вытащил пистолет. Она тихо ахнула — у нее не было ни малейшего представления, что он собирается делать.

— Они снаружи, — сказал он ей. — Ждут, когда мы выйдем отсюда. Десятки немертвых и как минимум два вампира.

49

— Что значит — два вампира? — потребовала объяснений Кэкстон. — Мы же убили всех, кроме Скейпгрэйса. Вы же не имеете в виду Малверн? Так нельзя.

— Нет, не ее, — сказал Аркли.

Он показал на свой «глок-23», кивнул на «беретту», которая безвольно лежала в ее руке. Она проверила, есть ли патроны в обойме, потом подняла пистолет к плечу, стволом в потолок.

— Малверн все еще на Домне «Арабелла». Я попросил Такера проверить ее пятнадцать минут назад, никаких перемен в ее состоянии нет. Поэтому мы решили, что допустили как минимум одну ошибку.

— В охотничьем домике мы видели три гроба, — упорствовала Кэкстон.

Ей не хотелось слышать, что он скажет дальше, даже несмотря на то, что мысль уже зрела в самом темном углу ее мозга.

— Это не значит, что где-то не могло быть еще одного.

Аркли двинулся к выключателю, стараясь не появляться в широком дверном проеме мастерской.

— Давай вспомним то, что я знаю наверняка. Я приехал сюда вечером, чтобы официально освободить тебя от твоих обязанностей. Я собирался отправить тебя обратно в дорожный патруль. Потом увидел кое-что неладное. На дороге было припарковано как минимум десять легковушек и грузовиков. Я огляделся, но ни у кого из твоих соседей не было вечеринки. Я вышел из своего автомобиля и дошел сюда пешком, через лес.

К этому времени они уже устроили засаду. Шестеро немертвых спрятались у подъездной дорожки, пятеро — во дворе по соседству, еще трое — на крыше вольера. Наверняка есть еще, это только те, которых я заметил. Я видел, как один вампир отдавал им приказы. У него были обрезанные уши, поэтому можно предположить, что это был Скейпгрэйс. Потом другой вылез из окна твоей спальни.

— Вы уверены, что тот, кто вылез из окна, был вампиром? Вы хорошо видели?

Он покачал головой.

— Я ни в чем не могу быть уверен. Но я видел кого-то с бледной кожей и длинными ушами. И руками, испачканными красным.