Тринадцать пуль

Лора замотала головой.

— Выпустите меня отсюда, — потребовала она.

Кости. Кости мертвецов — это сама смерть. Смерть взывала к ней, ее собственная смерть, смерть других, убийства Райс потянулся в ее голове, словно хищный кот, расслабленный, довольный тем, что он сотворил. Но нет, не тем, что он создал в этом погребе. Тем, что он разрушил.

— Выпустите меня! Отвалите от меня, — взвыла Кэкстон, не вполне уверенная, к кому обращается — к федералу или вампиру. — Оставьте меня в покое!

45

Оказавшись наверху, прислонившись к боку Клариного «фольксвагена», Кэкстон снова и снова терла лицо, пытаясь разобраться, что к чему. Ее тошнило, но ей казалось, что ее вырвет свернувшейся кровью точно так же, как Райса Ноги ее не держали, но она знала стоит только сесть — и подняться не захочется уже никогда.

— Единственная причина того, что я еще жива, — сказала она Аркли, — это то, что я пришлась по вкусу одному вампиру. Не просто вампиру. А вампиру-извращенцу.

Она попыталась задержать дыхание. Ее тело сходило с ума, паниковало, заставляя учащенно дышать.

Вампиры, разумеется, не дышали. Они были мертвыми существами, и дышать им нужды не было. Живым же существам, патрульным штата например, дышать нужно было, и очень интенсивно.

— Его проклятие живо, — вздохнула она. — Его проклятие живет во мне.

Клара сунула ей в руки бумажный пакет. Кэкстон поняла, что та, должно быть, что-то говорила ей, но она ее не слышала. Она ничего не слышала. Она дышала, сунувшись в пакет, и медленно-медленно приходила в себя. Она почувствовала, как мир вокруг нее замедляет ход. Она почувствовала ветерок на коже, запах фруктов, кажется клубники.

Она убрала пакет от лица.

— Клубника? — спросила она.

Клара наморщила лоб.

— Клубника, и киви, и стакан йогурта без сахара. Как… как ты узнала, что я брала на завтрак?

Выражение ее лица граничило со страхом. Кэкстон отмахнулась.

— Я не ясновидящая. — Она смяла пакет в руках. — Просто у меня хороший нюх.

Они рассмеялись. Это помогло. Помогло невероятно, если честно.

— Дай мне знать, когда перестанешь паниковать, — заметил Аркли. — Тогда мы сможем снова спуститься сюда.

С закрытыми глазами Кэкстон могла притвориться, будто Аркли здесь нет. Будто он опять только в ее голове. Потом он заговорил снова, и иллюзия пропала.

— Я могу подождать до завтра. Я более чем уверен, что Скейпгрэйс все еще сыт, чтобы начать охоту сегодня ночью. Я бы сказал, уверен на восемьдесят процентов. Это означает, есть всего двадцать процентов вероятности, что он сегодня вспорет кому-нибудь глотку из-за того, что ты слишком испугалась, чтобы помочь мне.

Лора открыла глаза и увидела, что Клара стоит в двух шагах от федерала.

— Эй ты, засранец, — рявкнула она.

Клара Су была на добрый фут и, наверное, три дюйма ниже Аркли. И на сотню фунтов легче его.

— Да, я к тебе обращаюсь, — выпалила она. — Я не дам тебе еще раз сделать с ней такое, не в этот раз. Плевала я на то, каковы тут ставки.

— Лора, отзови свою собаку, ладно? Она неблагозвучно тявкает.

Все тело Клары напряглось. Мускулы подобрались, и, судя по виду, она уже готова была пнуть Аркли в живот.

— Вы хотите ударить меня, помощник шерифа Су? Вы это намерены сделать? Я должен заметить, в зависимости от того, куда вы направите свой удар, вам может повезти, и вы даже прикоснетесь к поле моего пальто, прежде чем свалитесь на землю со сломанными руками.

Клара поиграла плечами и качнула головой из стороны в сторону.

— Не стоите вы протокола, — ответила она и внезапно сдалась.

Она не сдвинулась ни на дюйм, но ее поза и резко опустившиеся плечи говорили сами за себя.

— Если вы не собираетесь бить меня прямо сейчас, — ехидно заметил Аркли, — тогда прошу оставить нас наедине. Нам с патрульным есть что обсудить.

Клара кивнула и подошла туда, где у машины стояла Кэкстон.

— Ты не обязана делать то, чего тебе не хочется, — сказала она.

— Жаль, что не все так просто, — вздохнула Кэкстон.

Клара шагнула к ней и взялась рукой за подбородок.

Она нежно сжала его, а потом скрылась за вышкой коммутационного устройства. Вероятно, она все еще могла их слышать, но Аркли, похоже, было на это плевать.

— Я хочу помочь вам, — сказала Лора. — Правда.

Он подошел к ней, словно вовсе не слышал этого. Она мгновенно ощутила чувство вины. Она почувствовала себя как в детстве, когда отец наказывал ее, переставая с ней разговаривать. Она попыталась избавиться от этого чувства, но это было бесполезно. Лора обхватила себя руками, почти ожидая, что сейчас он шлепнет ее.

— Я сделаю все, о чем вы попросите. Кроме одного: я больше не полезу в эту дыру.

Он кивнул и подошел еще ближе. Достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней, но он этого не сделал.

— Когда я была там, он всплыл на поверхность, будто хотел высунуть свой нос. Словно он хотел увидеть в последний раз свое творение. Это было жутко. Я чувствовала то же, что и он. Я не думаю, что мое тело ощущает разницу между моими эмоциями и его. Мне… мне очень жаль, но я не могу помочь вам в этом.

— Хорошо, — сказал он со вздохом.

— Нет-нет, все в порядке, — заторопилась она, чувствуя, что вот-вот сломается. — Райс говорил там со мной. Он говорил прямо у меня в голове. Может, не словами… но… но он был встревожен. Он все еще каким-то образом живет во мне.

Аркли кивнул.

— Ладно. Я, в общем-то, ожидал, что его призрак вселится в тебя.

— Вы ожидали… вы знали… откуда? Откуда вы можете знать, что со мной происходит?

— Я знаю, — отрезал он.

— Как? — Кэкстон искоса взглянула на него. — Как вы можете это знать?

Он подобрал камешек и с силой швырнул его в трансформатор за полтора десятка шагов от себя. Металлический ящик звякнул. От звука Кэкстон подпрыгнула.

— Питер Байрон Лэрс затащил меня в свое логово, одурманив гипнозом. Он не причинил мне вреда. Не отнял оружия. И не сказал мне ни слова.

Кэкстон уже думала об этом, когда читала его рапорт. Она знала о том, как жестоко и небрежно он разорвал в клочья целый отряд спецназа, и была немало удивлена тем, что вампир забрал федерала на реку, в лодку, все еще целым. Но там было объяснение.

— Он оставлял вас на закуску посреди ночи.

— Нет, не так. — Аркли прислонился к машине рядом с ней и скрестил руки на груди.

— Вы же не хотите сказать…

— Он только начал процесс, когда я убил его. Он даже близко не подобрался к тому, что сделал с тобой Райс. Я даже не понял, что этот бледный сукин сын трахнул меня. Но часть его прорвалась в мое сознание точно так же, как часть Райса засела в тебе. Не настолько, чтобы я мог чувствовать его там, нет. Но как раз настолько, чтобы периодически, наверное раза два в год, я мечтал о крови.

— Вам же не нужно…

Аркли повернулся, глядя на нее.

— По вкусу она, как медные монетки на языке. Горячая… горячее, чем ты ожидаешь, и сначала очень мокрая, но она сворачивается сразу, как только заполняет твой рот. Она слипается у тебя в горле, но ты проглатываешь ее, чувствуя, какая она тягучая и темная, там, на задней стенке горла, но ты проглатываешь через силу, чтобы заглотнуть снова, снова полный рот, и еще. Я так хорошо теперь знаю это. Ее сухость, сгустки на зубах.

Ей пришлось отвести глаза. Потому что все это звучало не так отвратительно, как рассчитывал Аркли. Это звучало почти… соблазнительно. Она не могла допустить, чтобы он увидел неприкрытое желание, которое, она знала, было написано на ее лице.

— Он помнит этот вкус. Он был мертв так долго, что больше у него ничего не осталось, только стремление насладиться этим вкусом. И оно так и не пропадает. И убей я себя сегодня, я не знаю, вернусь ли я как вампир или же нет.

— Но вы знаете, что я — вернусь, — сказала Лора. — Вы знаете, что я уже одна из них, хочу я этого или нет. И пути обратно нет.

— Этого я как раз и не знаю. Я, правда, надеюсь, что Полдеры знают способ изгнать это проклятие из тебя, Лора. Впрочем, первый шаг, который надо сделать, это убить Скейпгрэйса и Малверн. Чтобы никто больше не делил с нами наших снов. Поэтому я хочу, чтобы ты спустилась в эту дыру, снова взглянула на эти тела и сказала мне, каким должен был быть следующий шаг.