Страница 202 из 219
Через месяц, 18 января 1912 года, к норвежской палатке на Южном полюсе подошла полюсная партия Роберта Скотта. На обратном пути Скотт и четыре его товарища погибли в ледяной пустыне от истощения и холода. Впоследствии Амундсен писал: "Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни. Мой триумф омрачен мыслью о его трагедии, она преследует меня!"
Когда Скотт достиг Южного полюса, Амундсен уже завершал обратный маршрут. Резким контрастом звучит его запись; кажется, речь идет о пикнике, о воскресной прогулке: "17 января мы добрались до продовольственного склада под 82-й параллелью... Шоколадное пирожное, поданное Вистингом, до сих пор свежо в нашей памяти... Я могу привести рецепт..."
Фритьоф Нансен: "Когда приходит настоящий человек, все трудности исчезают, так как каждая в отдельности предусмотрена и умственно пережита заранее. И пусть никто не является с разговорами о счастье, о благоприятных стечениях обстоятельств. Счастье Амундсена - это счастье сильного, счастье мудрой предусмотрительности".
Амундсен построил свою базу на шельфовом леднике Росса. Сама возможность зимовки на леднике считалась очень опасной, так как всякий ледник находится в постоянном движении, и огромные его куски обламываются и уплывают в океан. Однако норвежец, читая отчеты антарктических мореплавателей, убедился, что в районе бухты Китовой конфигурация ледника за 70 лет практически не изменилась. Объяснение этому могло быть одно: ледник покоится на неподвижном основании какого-то "подледного" острова. Значит, можно зимовать и на леднике.
Готовя полюсный поход, Амундсен еще осенью заложил несколько продовольственных складов. Он писал: "...От этой работы... зависел успех всей нашей битвы за полюс". Амундсен забросил к 80-му градусу более 700 килограммов, к 81-му - 560, к 82-му - 620.
Амундсен использовал эскимосских собак. И не только как тягловую силу. Он был лишен "сентиментальности", да и уместны ли разговоры о ней, когда в борьбе с полярной природой на карту ставится неизмеримо более ценное - жизнь человека.
План его может поразить и холодной жестокостью, и мудрой предусмотрительностью.
"Так как эскимосская собака дает около 25 килограммов съедобного мяса, легко было рассчитать, что каждая собака, взятая нами на Юг, означала уменьшение на 25 килограммов продовольствия, как на нартах, так и на складах. В расчете, составленном перед окончательным отправлением на полюс, я точно установил день, когда следует застрелить каждую собаку, т. е. момент, когда она переставала служить нам средством передвижения и начинала служить продовольствием..."
Выбор места зимовки, предварительная заброска складов, использование лыж, более легкое, более надежное, чем у Скотта, снаряжение - все сыграло свою роль в конечном успехе норвежцев.
Сам Амундсен называл свои полярные путешествия "работой". Но годы спустя одна из статей, посвященных его памяти, будет озаглавлена совершенно неожиданно: "Искусство полярных исследований".
К моменту возвращения норвежцев на береговую базу "Фрам" уже пришел в Китовую бухту и забрал всю зимовочную партию. 7 марта 1912 года из города Хобарта на острове Тасмания Амундсен известил мир о своей победе и благополучном возвращении экспедиции.
"И вот... завершив задуманное, - пишет Лив Нансен-Хейер, -Амундсен в первую очередь приехал к отцу. Хелланд, находившийся в это время в Пульхёгде, живо помнит, как они встретились: Амундсен, несколько смущенный и неуверенный, неотрывно глядя на отца, быстро вошел в зал, а отец непринужденно протянул ему руку и сердечно приветствовал: "Со счастливым возвращением, и поздравляю с совершенным подвигом!".
Еще почти два десятка лет после экспедиции Амундсена и Скотта никто не был в районе Южного полюса.
В 1925 году Амундсен решил совершить пробный полет на самолете к Северному полюсу от Шпицбергена. Если бы полет оказался удачным, то потом он планировал организовать трансарктический перелет. Финансировать экспедицию вызвался сын американского миллионера Линкольн Элсуорт. Впоследствии Элсуорт не только финансировал воздушные экспедиции знаменитого норвежца, но и сам участвовал в них. Были приобретены два гидроплана типа "Дорнье-Валь". Пилотами были приглашены известные норвежские летчики Рисер-Ларсен и Дитрихсон, механиками - Фойхт и Омдаль. Обязанности штурманов взяли на себя Амундсен и Элсуорт. В апреле 1925 года участники экспедиции, самолеты и снаряжение прибыли пароходом в Кингсбей на Шпицбергене.
21 мая 1925 года оба самолета поднялись в воздух и взяли курс на Северный полюс. На одном самолете находились Элсуорт, Дитрихсон и Омдаль, на другом - Амундсен, Рисер-Ларсен и Фойхт. Примерно в 1000 километров от Шпицбергена мотор самолета Амундсена стал давать перебои. К счастью, в этом месте среди льдов оказались полыньи. Пришлось идти на посадку. Сели сравнительно благополучно, если не считать, что гидроплан ткнулся носом в лед в конце полыньи. Спасло то обстоятельство, что полынья была покрыта тонким льдом, который замедлил скорость самолета при посадке. Второй гидроплан также сел невдалеке от первого, но при посадке он получил сильное повреждение и вышел из строя.
Но взлететь норвежцы не смогли. В течение нескольких дней они предприняли три попытки подняться в воздух, но все закончились неудачей.
Положение казалось безнадежным. Идти на юг пешком по льдам? Но продовольствия оставалось слишком мало, они неминуемо погибли бы от голода в пути. Со Шпицбергена они вылетели с запасом еды на один месяц. Сразу после аварии Амундсен тщательно подсчитал все, что у них было, и установил жесткий паек. Шли дни, все участники полета работали, не покладая рук. Но все чаще и чаще руководитель экспедиции урезал норму питания. Чашечка шоколада и три овсяных галеты на завтрак, суп из 300 граммов пеммикана в обед, чашка горячей воды, сдобренная щепоткой шоколада, и те же три галеты на ужин. Вот и весь суточный рацион для здоровых людей, занятых почти круглосуточно тяжелой работой. Потом количество пеммикана пришлось сократить до 250 граммов.
Наконец, 15 июня, на 24-й день после аварии, подморозило, и они решили взлететь. Для взлета требовалось не менее 1500 метров открытой воды. Но им удалось выровнять полосу льда длиной лишь немногим более 500 метров. За этой полосой была полынья шириной около 5 метров, а дальше - плоская 150-метровая льдина. Заканчивалась она высоким торосом. Таким образом, полоса для взлета имела в длину всего лишь около 700 метров.
"Из самолета выбросили все, кроме самого необходимого. Пилотское место занял Рисер-Ларсен. Остальные пятеро едва уместились в кабине. Вот пущен мотор, и самолет тронулся с места.
Следующие секунды были самыми захватывающими во всей моей жизни. Рисер-Ларсен сразу же дал полный газ. С увеличением скорости неровности льда сказывались все сильнее, и весь гидроплан так страшно накренялся из стороны в сторону, что я не раз боялся, что он перекувырнется и сломает крыло. Мы быстро приближались к концу стартовой дорожки, но удары и толчки показывали, что мы все еще не оторвались ото льда. С возраставшей скоростью, но, по-прежнему, не отделяясь ото льда, мы приближались к небольшому скату, ведущему в полынью. Мы перенеслись через полынью, упали на плоскую льдину на другой стороне и вдруг поднялись в воздух..."
Начался обратный полет. Летели они, как выразился Амундсен, "имея ближайшим соседом - смерть". В случае вынужденной посадки на лед, даже если бы они уцелели, их ждала голодная смерть. Через 8 часов 35 минут полета заело приводы рулей. Но, к счастью, самолет уже летел над открытой водой вблизи северных берегов Шпицбергена, и пилот уверенно посадил машину на воду и повел ее как моторную лодку. Путешественникам везло и дальше: вскоре к ним подошло небольшое рыбацкое судно, капитан которого согласился отбуксировать самолет в Кингсбей... Экспедиция закончилась.
От Шпицбергена участники ее вместе с самолетом плыли на пароходе. Встреча в Норвегии была торжественной. В Ослофьорде, в порту Хортен, самолет Амундсена был спущен на воду, участники воздушной экспедиции сели в него, взлетели и совершили посадку в гавани Осло. Их встретили тысячные толпы ликующих людей. Это было 5 июля 1925 года. Казалось, все невзгоды Амундсена остались в прошлом. Он снова стал национальным героем.