Страница 193 из 219
Весь обратный путь до Хара-Хото, длиной почти в 600 верст, экспедиция прошла очень быстро - всего за девятнадцать дней - и в конце мая 1909 года разбила лагерь за стенами мертвого города. После русской экспедиции на раскопках никто не успел побывать. Поднявшись на стены древнего города-крепости высотой свыше 10 метров, Козлов увидел запасы гальки, заготовленные жителями для обороны. Они надеялись камнями отбиться от нападавших...
Вести раскопки приходилось в трудных условиях Земля под солнцем раскалялась до шестидесяти градусов, горячий воздух, струившийся от ее поверхности, увлекал за собой пыль и песок, против воли проникавшие в легкие.
На сей раз, однако, интересных находок было немного. Домашняя утварь, малоинтересные бумаги, по-прежнему попадались металлические и бумажные деньги... Наконец был вскрыт большой субурган, расположенный неподалеку от крепости на берегу сухого русла. Редкая удача! Найдена целая библиотека - около двух тысяч книг, свитки, рукописи, более 300 образцов тангутской живописи, красочной, выполненной на толстом холсте и на тонкой шелковой ткани; металлические и деревянные статуэтки, клише, модели субурганов, сделанные удивительно тщательно. И все находилось в прекрасной сохранности' А на пьедестале субургана, обратившись к его середине, стояло около двух десятков больших - в рост человека - глиняных статуй, перед которыми, будто перед ламами, отправляющими богослужение, лежали огромные книги. Они были написаны на языке си-ся, но среди них - книги на китайском, тибетском, маньчжурском, монгольском, турецком, арабском языке, попадались и такие, язык которых ни Козлов, ни один из его людей так и не смогли определить. Только спустя несколько лет удалось выяснить, что это - тангутский язык.
Язык си-ся - язык ушедшего в прошлое народа - наверняка остался бы для науки неразгаданной тайной, если бы не словарь си-ся, найденный здесь же.
Весной 1909 года Козлов прибыл в Ланьчжоу, а оттуда прежним маршрутом вернулся в Кяхту, завершив свое выдающееся археологическое путешествие в середине 1909 года.
После этой экспедиции Козлов, произведенный в полковники, два года работал над материалами о Хара-Хото и находками. Итогом стала работа "Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото", опубликованная в 1923 году. Он много выступал с докладами, лекциями, писал статьи в газеты и научные журналы. Открытие мертвого города сделало его знаменитостью. Английское и Итальянское географические общества присудили путешественнику большие золотые королевские медали, чуть позже одну из своих почетных премий присудила Французская академия. В России он получил все высшие географические награды и был избран почетным членом Географического общества. Но Козлов признавался: "Как никогда еще в жизни, мне особенно хочется поскорее вновь ринуться в азиатские просторы, еще раз навестить Хара-Хото и потом побывать дальше, в сердце Тибета - Лхасе, о которой влюблено мечтал мой незабвенный учитель Николай Михайлович..."
Когда Россия вступила в Первую мировую войну, полковник Козлов попросил направить его в действующую армию. Ему отказали и откомандировали в Иркутск начальником экспедиции по срочной заготовке скота для действующей армии.
В 1922 году советское правительство приняло решение об экспедиции в Центральную Азию. Во главе экспедиции был назначен Петр Кузьмич Козлов.
Ему шестьдесят лет, но он по-прежнему полон сил, энергии. Вместе с ним отправилась в путь жена Петра Кузьмича - Елизавета Владимировна, орнитолог и его ученица.
Они долго исследовали верхний бассейн реки Селенги и в южной монгольской полупустыне, в горах Ноин-Ула, нашли более двухсот курганов и провели их раскопки. Множество замечательных находок, относящихся к древней китайской культуре, было найдено в этих могильниках изделия из золота, бронзы, железа, деревянные лакированные вещи - предметы роскоши, флаги, ковры, сосуды, курильницы, деревянное устройство для добывания огня, бумажные ассигнации Юаньской династии с грозной надписью "Подделывателям будут отрублены головы". А на вершине Ихэ-Бодо в Монгольском Алтае, на высоте около трех тысяч метров, экспедиция открыла древний ханский мавзолей. Но самое удивительное из открытий удалось сделать в горах Восточного Хангая, где была найдена усыпальница тринадцати поколений потомков Чингисхана.
Далай-лама дал Козлову пропуск в Лхасу - половину шелковой карточки с зубчиками на обрезе. Вторая половина "пилы" находилась у горной стражи на подступах к столице Тибета. Однако англичане, принявшие все меры, чтобы не допустить русских в Лхасу, сорвали это путешествие.
В семьдесят один год Петр Кузьмич по-прежнему мечтает о путешествиях, планирует поездку в бассейн Иссык-Куля, чтобы еще раз поклониться могиле дорогого учителя, подняться к снегам Хан-Тенгри, увидеть вершины Небесных Гор, покрытые синими льдами... Он живет то в Ленинграде, то в Киеве, но больше в деревне Стречно, неподалеку от Новгорода. Несмотря на преклонный возраст, он часто ездил по стране, читая лекции о своих путешествиях.
Умер Петр Кузьмич в 1935 году.
Обручев Владимир Афанасьевич
(1863 - 1956)
Геолог и географ, академик АН СССР (1929), Герой Социалистического Труда (1945). Исследователь Сибири, Центральной и Средней Азии. Открыл ряд хребтов в горах Наньшань, хребет Даурский и Борщовочный, исследовал нагорье Бэйшань. Основные труды по геологическому строению Сибири и ее полезным ископаемым, тектонике, неотектонике, мерзлотоведению. Автор научно-популярных книг: "Плутония" (1924), "Земля Санникова" (1926) и др. Премия имени Ленина (1926), Государственная премия СССР (1941,1950).
Владимир Афанасьевич Обручев родился 10 октября 1863 года в семье отставного полковника Афанасия Александровича Обручева и Полины Карловны Гертнер, дочери немецкого пастора.
По окончании Виленского реального училища в 1881 году Владимир поступил в Петербургский горный институт.
Закончив курс института в 1886 году, 23-летний горный инженер, выбравший своей специальностью геологию, отправляется на полевые работы в Туркмению. Основная задача молодого геолога - произвести изыскания вдоль строящейся Закаспийской (Ашхабадской) железной дороги, определить водоносность песчаных пустынных районов, выяснить условия закрепления барханных песков, засыпающих железнодорожное полотно.
Маршруты молодого изыскателя не ограничились полосой железной дороги, они уходили по рекам Теджену, Мургабу и Амударье Около Самарканда он изучил месторождение графита и бирюзы.
Русское географическое общество высоко оценило труды ученого. Первая его работа была удостоена серебряной, а вторая - малой золотой медалей.
В сентябре 1888 года Обручев вместе с молодой женой и маленьким сыном едет в Иркутск, где его ждет первая в Сибири государственная должность геолога. На эту должность его рекомендовал Мушкетов.
В Иркутске Владимир Афанасьевич всю зиму изучал литературу по геологии Сибири, составлял библиографию, а весной провел разведку месторождений угля. Чуть позже он обследовал на Ольхоне, самом большом из островов Байкала, месторождение графита.
Он постоянно в экспедициях - изучает запасы слюды и изумительного синего камня - ляпис-лазури, из которого высекали украшения и драгоценные вазы.
Летом 1890 года Обручев отправляется из Иркутска на север, для изучения золотоносного района, расположенного в бассейне рек Витима и Олекмы Плывя по Лене, он знакомится со строением берегов великой сибирской реки. Пробираясь по таежным тропам, переезжая с прииска на прииск, Обручев изучает геологию и золотоносность россыпей.
В следующее лето он повторил поездку на Олекмо-Витимские прииски, а затем получил неожиданное предложение от Русского географического общества принять участие в экспедиции известного путешественника Потанина, направляющегося в Китай и Южный Тибет.
"Сбывались мои мечты, - пишет Обручев, -отказаться от участия в этой экспедиции - это значило похоронить их навсегда. Я ответил немедленно согласием, хотя экспедиция резко меняла все планы будущего".